Заблуждение сердца - Natallisha
-Я не забываю о себе, если ты это имеешь в виду, просто…
-Просто ты решила одновременно побыть моей матерью, сестрой и сиделкой, – мягко возразил Рябинин, – но я этого не хочу, любимая, будь просто собой. И кстати, мне кажется, я был не слишком примерным зятем, не так ли?
В его глазах промелькнули веселые искорки.
– Ну, если не сумел снискать расположение собственной тещи?
Полина не смогла сдержать негромкий смешок в ответ на это ироничное утверждение, похоже, проницательность не отказала Роме, в отличие от памяти.
-Ну, скажем так, иногда вы не сходились во мнениях по некоторым вопросам, – в той же шутливой форме отозвалась она.
-А с тобой? – Роман придвинулся ближе, и его губы оказались в опасной близости от лица молодой женщины. – С тобой, мы всегда приходили к обоюдному согласию?
Простой ненавязчивый вопрос в мгновение ока умудрился разрушить все хрупкое очарование, установившиеся между молодыми людьми в последнее время. Огненным вихрем перед глазами Полины пролетела вся их прошлая жизнь. Бесконечная череда ссор, недопонимания, отчаянья и обид. Безмятежность чистых ласковых глаз безнадежно сменилась пятнами страха.
Роман удивленно взглянул на жену, сидящую рядом, но внезапно ставшую такой же чужой и далекой, как самая крошечная на ночном небе звезда. Словно маленький затравленный зверек она вжалась в спинку дивана, не в силах противостоять этой панической атаке.
Там, в больнице, он был иным, нуждающимся в ее помощи и поддержке, а здесь и сейчас сидел совсем другой человек. Опасный, красивый мужчина, который, без сомнения, не удовольствуется жалостью к себе, ему нужно нечто совершенно другое. Что же она наделала? Зачем загнала себя в ловушку, из которой не будет выхода?
-Полина, скажи мне, у меня есть близкий друг? - спокойно поинтересовался Рябинин, осторожно меняя позу и чуть отдаляясь от нее.
Лишившись чисто физического тепла от его близости, Полина окончательно потеряла остатки самообладания. Она уже ничего не слышала и не понимала, осталось лишь в довершение всего прочего расплакаться, чем окончательно разрушить надежду на нормальную жизнь.
-Что? – машинально переспросила девушка, стараясь унять противную дрожь в руках.
-У меня есть друг? Близкий друг? – терпеливо повторил Рома.
-Друг, – Поле наконец удалось вникнуть в смысл вопроса. – Ах, да, конечно, у тебя есть друг.
Страх сменился осознанием собственной никчемности, видно, вопреки всем стараниям, она всегда будет приносить своему мужу только разочарование.
–Он же - твой бизнес партнер, – сделав глубокий вдох, Полина подняла голову и встретилась с глазами Романа.
Он смотрел на нее с рассеянной нежностью и за это молчаливое понимание она моментально простила ему все.
-Ты видел его в больнице, это Дима, он должен приехать через, – девушка бросила беглый взгляд на часы, – четверть часа, сразу же после деловых переговоров.
-Какие у нас с ним отношения? Я имею в виду, что бы я мог ему доверить?
Моладая женщина смущенно отвела взор.
-Я … не знаю, Ром, – все же тихо призналась она, – твоя работа, твои друзья, все это …. Ты считал, что это твой мир, я не думаю, что это неправильно…
В душу Рябинина закралось очередное тревожное предчувствие, и реакция жены на попытку сближения, пару минут назад, предстала в отчетливо грозном свете.
Полина быстро поднялась с места, нужно уйти, как можно скорее уйти, чтобы не видеть, как в ставших почти родными глазах появляются колющие льдинки.
-Я пойду, посмотрю, как там обед – неловкое объяснение прозвучало жалко, но другого у нее попросту не нашлось.
Рома кивнул, явно думая о чем-то своем, только льдинок в его погрустневшем взгляде не было, были лишь давящие сомнения и тени, тени... виновной в их появлении Полина тут же сочла себя.
-Ром, я могу ошибаться, но, мне кажется, ты мог бы доверить Диме все, абсолютно все, – уже выходя, произнесла Поля.
Губы Романа тронула мягкая полуулыбка, от которой растаял бы даже вековой лед.
Дмитрий Луганский только что вышел из уютного респектабельного кабинета, расположенного на пятом этаже элитного бизнес центра "Сенатор". Сейчас ему предстояло нелегкое испытание. И лишь один Бог знал: что следует предпринять в подобной ситуации.
Он почти не заметил, как преодолел расстояние от дверей имперского холла до своего лексуса, сегодня его совершенно не радовал шум заводимого мотора, необычный цвет нового автомобиля, запах кожи в дорогущем салоне. Не радовало совсем ничего. Он ехал в дом друга, но в то же время готовился держать круговую оборону. Боже мой, до чего же они все докатились?
Сколько раз он просил Романа развестись с этой женщиной, женщиной, чья холодная красота и ледяная неприступность день за днем разбивали сердце его самому близкому другу. Да, она была его женой, была матерью его ребенка, но она никогда не принадлежала Роме и не будет принадлежать. «А теперь, – Дима горестно усмехнулся, – теперь ей выпал козырь, неожиданно и жестоко». Нелюбимый муж забыл неверную жену, забыл, чтобы она могла выдумать все, что угодно и построить на этой лжи так называемую новую жизнь!
Как же ему хотелось рассказать Роману всю правду о его ветренной супруге, но самое страшное заключалось в том, что Рябинину подобные откровения никогда не были нужны, а сейчас и подавно.
Дорога неумолимо заканчивалась, вот уже прямо за лобовым стеклом выросли очертания знакомого особняка. Мягкий скрип тормозов отчего то заставил вздрогнуть, Луганский судорожно вздохнул и вышел из машины. Разумеется, никто его не встречал. Легко взбежав по ступенькам крыльца, молодой человек резко нажал на звонок, в воздухе поплыла мелодичная трель, но ничего за ней не последовало. Поколебавшись, он повторил попытку, ответом осталась все та же странная тишина. Чувствуя, что его охватывает совсем уж неуместная паника, Дмитрий машинально повернул ручку и дверь мягко поддалась, словно приглашая войти.
Луганский несмело шагнул внутрь, вдруг потрясенно замерев на пороге. Картина, представшая его взору, могла быть чем угодно, но только не реальностью. Посередине гостиной двое не слишком вежливых полисменов надевали на его друга наручники, полностью игнорируя возмущенные протесты столпившихся рядом родственников, среди которых не было только Полины.
-Какого черта? –
