Увядающая надежда - Лайла Хаген
Тристан хмурится, глядя сквозь деревья, отчего волосы у меня на затылке встают дыбом. Не потому, что он колеблется или напуган. С другой стороны. Меня пугает то, что он не боится. Ни капельки. Люди без страха представляют опасность для самих себя. Мои родители ничего не боялись. Вот как они сами себя убили.
— Не иди туда, Тристан, — убеждаю я, охваченная паникой.
— Пожалуйста, не надо.
Его брови взлетают вверх. Очевидно, он озадачен моей реакцией. Осознав, что мои кулаки сжаты, я прячу руки за спину.
— Я не настолько голодна.
Громкое урчание в животе следует за моим заявлением.
— Я могу подождать до завтра.
— Хорошо, — говорит Тристан, внимательно изучая меня. Я вздыхаю с облегчением.
Над нами парит птица. Несмотря на то, что уже почти стемнело, я узнаю ее по ярко-желтому оперению на макушке.
— Смотри, это амазонский попугай с желтой короной. У меня есть друг, у которого он был много лет.
Птица спускается кругами, пока не приземляется на руку Тристана.
— Эй, кажется, ты ему нравишься. Я думала, дикие птицы избегают людей.
— Как и я. Ты можешь отвернуться?
— Что?
То, что происходит дальше, ошеломляет меня. Он открывает рот, без сомнения, чтобы объясниться, но в этот момент птица расправляет крылья, чтобы взлететь. Тристан поворачивается к птице, поднимая свободную руку. Я думаю, что он собирается приласкать птицу или остановить ее, чтобы она не улетела.
Вместо этого он сворачивает ей шею.
Я кричу, прикрывая рот обеими руками, наклоняясь вперед, и меня рвет. Тристан что-то говорит, но я просто сигнализирую ему, чтобы он не приближался ко мне. Я отступаю, сажусь на лестницу, отказываясь смотреть вверх.
— Прости. Я хотел предупредить тебя, — говорит Тристан.
— Просто…
— Это было жестоко, — плачу я.
— Нам нужно есть, — возражает Тристан.
— Просто дай мне пять минут.
Но мне требуется больше пяти минут, чтобы взять себя в руки. К тому времени, как я поднимаюсь с лестницы, теперь уже лишенная перьев птица жарится над огнем, проткнутая самодельным шампуром, который Тристан сделал из куска металла, взятого из разрушенного крыла. Это зрелище вызывает у меня отвращение.
— Мне жаль, — говорит Тристан, когда я подхожу к огню.
— Это… ты просто застал меня врасплох.
— Я не хотел. Мясо будет готово примерно через час.
— Теста на съедобность не будет? — спрашиваю я.
— В этом нет необходимости. Мы оба узнали птицу.
— Я все равно не смогу есть.
Я хожу кругами, пока Тристан не сообщает, что все готово. Голод берет надо мной верх, и я заставляю себя откусить несколько кусочков, хотя потом меня тошнит.
— Иди внутрь, — говорит Тристан.
— Я приберусь здесь.
— Спасибо.
Я смотрю на небо.
— Почему поисковые миссии интенсивно проводятся только в первые сорок восемь часов, Тристан?
— Через сорок восемь часов они не ожидают найти никого живым. Но это не значит, что они перестанут нас искать, Эйми, — говорит он.
— Завтра утром мы снова зажжем сигнальный огонь. С нами все будет в порядке. Они найдут нас.
Его тон кажется твердым и уверенным, но я улавливаю оттенок беспокойства под слоями его уверенности. Он не верит, что они найдут нас. Страх охватывает меня, но я заставляю себя оставаться спокойной, как Тристан. Его спокойствие и бесстрашие внушают мне благоговейный трепет. И я убеждена, что он не притворяется. Наблюдая за его хорошо сложенной фигурой и мускулистыми руками, двигающимися в тени, я могу отчасти понять, почему он не боится. Если бы я была такой сильной, я бы чувствовала себя более смелой… или нет. Кого я обманываю, я всегда был трусишкой. И все же, наблюдая за ним, я боюсь немного меньше.
Лежа на откинутом сиденье внутри, я обнимаю подушку под головой и пытаюсь решить, какую технику, вызывающую сон, использовать. Поскольку я сплю всего четыре или пять часов в сутки, я полагаюсь на эти методы, чтобы иметь возможность заснуть; в противном случае для этого может потребоваться до нескольких часов. Но сегодня вечером ни одна из техник не помогает. Я засыпаю долго после того, как Тристан заходит в кабину, и мне снится вертолет, спасающий нас утром.
Глава 6
Тристан
Спасательный вертолет не прилетает. Ни на следующее утро, ни в любое другое утро после этого. Я ожидаю, что Эйми сломается, но она этого не делает. Впрочем, это не должно меня удивлять. Я подозревал, что она сильная, с тех пор как впервые встретил ее.
Крис Мур нанял меня в качестве своего пилота два с половиной года назад, дав мне шанс начать все с чистого листа, в котором я так отчаянно нуждался. Я был ему благодарен, и он мне даже нравился. Несмотря на свое богатство и успех, он был приземленным и непритязательным. Когда я впервые встретил Эйми, я был приятно удивлен, узнав, что она была такой же скромной.
И многое другое.
Она изо всех сил старалась быть дружелюбной, что позволило мне легко приспособиться к моей подработке в качестве ее водителя, когда Крис не нуждался во мне как в пилоте. Полагаю, я казался ей холодным, потому что благодарил ее за ее усилия лишь коротким "спасибо". Но я не привык, чтобы кто-то был дружелюбен со мной. В последние годы люди либо жалели меня, либо боялись. Но не Эйми. Конечно, она ничего не знала о моем прошлом — Крис сдержал свое слово и никогда не рассказывал ей.
Когда я впервые отвез Эйми в особняк родителей Криса, я понял, что Эйми не оказывала мне никакого особого отношения. Она была искренне дружелюбна со всеми сотрудниками. Им всем нравилось быть рядом с ней.
Как и мне.
Мне это слишком сильно понравилось.
У нее была манера нравиться людям, даже не пытаясь. Она была теплой и стремилась по-настоящему узнать людей. Даже немного чересчур нетерпеливой… Секреты, которые я хранил, лучше было оставить похороненными. Так что я был доволен тем, что могу быть рядом с ней или наблюдал за ней на расстоянии.
Оттуда, где это было безопасно.
Здесь, где наша жизнь зависит от того, чтобы работать и держаться вместе, где я готов сделать практически все, чтобы обеспечить ее безопасность, будет трудно сохранять такую дистанцию, но я сделаю все возможное.
Глава 7
Эйми
В течение нескольких недель после аварии мы входим в рутину. Одна из первых вещей, которой меня учит Тристан, — это как разжечь огонь без зажигалки, настаивая на
