С милым рай в шалаше - Калина Ясина
Всё, пошёл, помог и хватит, дальше сама. Вот, бл… ей же помыться надо, до колодца не доберётся. Вот до колодца прорублю тропинку и всё.
Пришёл к себе домой, я же ремонт делаю. После того как почти умер, вспомнил прошлую жизнь до мамкиной смерти и после. Решил взяться за ум. Начал восстанавливать дом, который мама так любила. Да, потерялся на несколько лет, но постараюсь всё исправить. Не поздно же?
Сейчас пол перестилаю, в старом щели между половицами большие. Материал долго идёт, в объезд же. Но я сам всё делаю, поэтому простоя нет.
В голову опять эта девчонка лезет. Она с дороги, голодная наверное.
Бросил всё, пошёл к тёть Маше, у неё коза есть, попрошу хоть молока. Хлеб свой возьму, сегодня с утра в магазине купил.
— Тёть Маш, вы дома? — кричу с крыльца.
— Дома, дома, заходи, Андрюшенька. Что случилось?
Тётка сиди на кухне, картошку чистит.
— Теть Маш. Тут такое дело, я у моста девчонку подобрал, в деревню привёз, в доме бабки Кати оставил. Она сказала, что внучка её. Так ей бы молока от твоей козы, пока она обустроится. Я, вот, хлеба-то взял, а молока…
— Да что ты? Алинка, Катина внучка вернулась. Помню её совсем маленькую. Она же сирота, в детдом её отдали, когда родители разбились, бабке опеку не разрешили. Ах, бедненькая. Сейчас, сейчас, налью молока, отнеси — ка.
Ну, я и понёс, по-соседски помочь надо. Сирота, в детдоме росла. Вот, калитка скоро развалится, надо поправить. Крыльцо покосилось и замок на двери смазать.
В дверь стучу, никто не откликается. Заглянул в дом, никого. Выглянул во двор, в сторону колодца и завис. Алина, абсолютно голая, моется стоя ко мне спиной. Я дышать перестал. Какая она красивая, попка круглая. Желанием обожгло, взгляд оторвать не могу. А она наклоняется, ковшиком из ведра воду зачерпывает и на себя сверху льёт. У меня ноги подкашиваются, во рту сразу сухо. Надо уходить, вдруг обернётся, меня увидит, стесняться будет. Пойду. Не могу, ещё чуть-чуть посмотрю.
Поставил молоко с хлебом на крыльцо и почти бегу, на сколько нога позволяет.
Дошёл до дома, прислонился к забору, перед глазами голая Алина, по венам огонь вместо крови.
Да что такое? Я, что, бабу не видел? Вон, Галка, продавщица наша, зазывает всё время к себе, тоже фигуристая, формы по шикарнее будут, но я же на неё так не реагирую.
А эта худышка, ребёнок почти, завела сил нет, в мозг влезла.
Взял топор, пошёл в конец огорода, там ещё не все заросли вырубил.
Намахался топором, вроде успокоился. На речку надо сходить, искупаться. Баня у меня ещё не готова, крышу надо починить. А сейчас лето, можно и в речке помыться. Может одежду постирать?
Стемнело уже, иду через лесок к речке. Прохладно. Хорошо. Цикады стрекочут, ну и комары, куда без них. Нога сегодня болит сильнее обычного, пришлось костыль взять.
А вода в реке как парное молоко, накупался. Мыло брал с собой, вымылся и одежду постирал.
На обратном пути встретил своих бывших собутыльников. Они теперь ко мне не ходят, не интересно им со мной.
— О-о, Андрюха, братан, здорово. Как дела? Давно не виделись.
Слышу их пьяный говор, но иду мимо. У нас теперь нет общего интереса.
Смотрю, отделились от забора и идут ко мне.
— Слышь, мимо не проходи, угощайся. Ты нам теперь не наливаешь, так давай мы тебе нальём.
— Нет, спасибо, ребят, я не буду пить. И вы завязывайте, — не останавливаюсь, хочу дальше пройти, но чувствую, что меня за рукав хватают, остановился.
— Ты не прав, Андрюха. Мы ж почему пьём, потому что делать нечего.
— Конечно, за вас ваши бабы всё делают, — я выдернул руку из захвата, но меня опять перехватывают, — и деньги зарабатывают и в огороде пашут.
— С каких пор ты стал занудой? Нарываешься, братан.
Я разворачиваюсь к ним лицом.
— Что, морду мне бить будете? Рискните.
Но они синхронно, пусть даже пьяные, делаю от меня шаг назад. Помнят, что я бывший военный и видели, как дерусь.
— То-то же. И правда, завязывайте с пьянкой.
И пошёл по направлению к дому. Вслед не услышал больше ни слова.
Утром, как всегда, проведал тётю Машу. В последнее время она себя плохо чувствует. Воды ей наносил, козу из сарая вывел и к берёзе привязал. Она в огороде копошится.
— Тёть Маш, опять кверху попой, давление поднимется.
— Всё нормально, сынок. Ты же таблетки из центра привёз, я выпила с вечера одну и утром.
Я помню, как она меня выхаживала, когда я пневмонией болел. С тех пор над ней шефство взял. Помогаю, делаю что просит и не только. Они с моей мамой с детства дружили. Так она мне про неё много что рассказывает. А мне нравится про маму слушать.
Я ж пацан, мало с мамой разговаривал в своё время. А потом армия, военная школа, горячие точки. Теперь в небо смотрю, лицо её представляю и разговариваю, только ответа не жду.
— Андрюшенька, ты до Алины сегодня пойдёшь? — спрашивает тётка.
Я аж остановился. Сразу перед глазами голенькая девушка поливает из ковшика на себя водой. Сглотнул, потому что моментом в горле пересохло.
— Зачем? Я не собирался, — вру себе и тёть Маше. Меня жутко тянет туда, но я не пойду.
— Ну, как зачем, может чем помочь, — не унимается соседка, — подлатать, подправить.
— Не пойду, некогда, — злюсь сам на себя и выхожу со двора.
Мне что, делать нечего? Вон, на кухне пол достелить надо, а то готовить негде. Буду тут ещё до всяких девок ходить, помогать. Кто бы мне помог.
Иду и психую, стараюсь себя убедить, что не надо мне туда идти.
Весь оставшийся день стругал и подгонял доски. Достелил пол на кухне. Уже стемнело. Завтра покрашу его, купил краску быстросохнущую, потом приберу, вымою и мебель поставлю. Всё, пошёл на речку, искупаюсь и спать.
Пока иду купаться, так и тянет заглянуть к Алине, хоть через забор. У неё свет есть? Даже не проверил. Сделал круг, прошёл около её дома. Света нет или спит уже. Может пробовала включить и замкнуло? А если пожар?
Так, возьми себя в руки, Андрей, уже ночь, она спит. Завтра зайдёшь. Нет, не помогает, не могу успокоиться.
Всю ночь проворочался. Утром сходил к тёть Маше. А она с утра с новостями.
— Тут про Алину
