Экстренный контакт - Энтони ЛеДонн
— Нет. Я верчу его на кончике мизинца, выставляя на всеобщее обозрение, — говорю я маме. — Это плохая идея?
Она испускает страдальческий вздох в трубку.
— Все так самоуверенно относятся к подобным вещам, пока их не обчистят, Томми.
Я улыбаюсь. Давненько я не слышал этой конкретной лекции. Или это конкретное прозвище.
— Сейчас как раз самое время для того пояса для денег, который я подарила тебе на день рождения! — продолжает она. — Знаю, в отзывах говорится, что из-за натирания могут выпадать волосы на животе, но если подумать, то это небольшая плата за душевное спокойствие и безопасность ценностей. Кстати, о выпадении волос: на последней фотографии, которую ты прислал, я заметила небольшое поредение на висках. Я поговорила с парикмахером, и она дала мне капли для тебя...
Моя мама, дамы и господа. Познакомьтесь с Нэнси Уолш.
Хотите верьте, хотите нет, но это не самый неловкий разговор за этот месяц. Или даже на этой неделе. В понедельник она прислала мне фотографию родинки на бедре моего отца и спросила, всегда ли она там была. Потому что, видимо, я отслеживаю такие вещи.
Кроме того, папа спал в тот момент, когда была сделана фотография, и я не могу решить, лучше это или хуже.
Мама — это... ну... мама.
Она беспокоится, вмешивается, и все это потому, что сильно любит.
Темы, вызывающие беспокойство, варьируются от того, что ее внуки не могут посещать занятия по домоводству в школе, незнакомых родинок, неспособности моей сестры испечь пирог, который не «проваливается» в середине, и до того, что касается меня: тот факт, что я живу в Нью-Йорке.
Я единственный из ее четверых детей, кто не живет в одном часовом поясе с ней. Черт, я единственный ребенок, который не живет в радиусе тридцати миль от своих родителей.
И все это проявляется в ее преувеличенном беспокойстве по поводу преступности в Нью-Йорке. Моя младшая сестра установила на мамином телефоне оповещение Google «Преступность в Нью-Йорке», что, как вы можете себе представить, означает, что я получаю множество сообщений, чтобы удостовериться, что меня не было в Морнингсайд-Хайтс в 3:00 ночи или в баре в Алфавит-Сити в полночь.
— Просто пообещай мне, что не сядешь в метро с кольцом в руках, — продолжает она. — Я посылала тебе видео о карманниках в метро? Я видела его на YouTube.
Ладно, это на моей совести. В прошлый День благодарения я отправил ей ссылку на кулинарное видео на YouTube, в котором объяснялось, что больше не нужно готовить индейку в пакете.
(Спойлер: мы ели индейку, приготовленную в пакете).
Но суть в том, что я познакомил ее с YouTube. Она очень увлеклась, и алгоритм постоянно пичкает ее видеороликами «страна на грани катастрофы».
Сколько катастроф может произойти в одной стране? Много, если спросить мою маму.
— В любом случае, если тебе все-таки придется ехать на метро, я бы не стала думать о тебе хуже, если бы ты взял с собой пушку, — говорит она.
— Мам. Не говори «пушка». И почему ты говоришь это как Роберт Де Ниро? — Я выхожу на дорогу, чтобы не столкнуться с семьей из восьми человек, которые идут по тротуару в одинаковых свитерах. Велосипедист резко сворачивает в сторону и сигналит мне, хотя мы избежали столкновения как минимум на шесть футов.
— Что это было? — спрашивает она, вынужденная повысить голос из-за сирены проезжающей мимо машины скорой помощи. — Том? Тебя пырнули ножом?
— Нет, мама. Меня не пырнули ножом, потому что я не из хора «Вестсайдской истории». — Я делаю глубокий вдох. — Слушай. Кольцо в безопасности. Я в безопасности. Пожалуйста, ради всего святого, не клади больше газовый баллончик в мой чулок.
— О, не волнуйся, милый! Я уже спрятала его в ящик с нижним бельем, чтобы не смущать тебя в рождественское утро. Я знаю, что это Рождество особенное.
Наконец-то. Нормальная тема.
— Да. Очень особенное. Ло уже там? — спрашиваю я.
В идеальном мире мы с моей будущей невестой летели бы из Нью-Йорка в Чикаго вместе. Тем более что она впервые знакомится с моей семьей.
Но у лучшей подруги Лоло по колледжу вчера вечером был праздник в Миннеаполисе, так что мы прилетим в Чикаго из разных городов с разницей в пару часов.
— Еще нет, — отвечает мама. — Лукас только что поехал за ней. Я так рада, что вы все четверо будете здесь на праздниках, и что у тебя есть особенный человек. Главным событием Рождества Брента станет появление за столом еще одного не Уолша.
— Определенно. — Я знаю своего шурина так же хорошо, как своего родного брата, и могу поспорить, что настоящим событием Рождества для Брента станет новый гриль, который Мередит купила ему и который он уже заметил в гараже.
— Это воплощение мечты матери, Томми. Слышать тебя таким счастливым. Ты счастлив?
— Да. Мама, — говорю я автоматически. — Я очень счастлив.
— Не могу дождаться встречи с ней. И твой папа тоже. Все мы! Конечно, мы уже разговаривали по телефону и FaceTime, но очень хочу, чтобы она почувствовала себя частью семьи. Ты говорил, что она вегетарианка. Поэтому в этом году я добавила в болоньезе грибы. Она ведь их ест, верно?
— Ну... — Я запнулся. — Да, она ест грибы, конечно. Но разве в болоньезе нет... мяса?
Наступает озадаченная пауза.
— Ну, конечно, есть, Том. Это же болоньезе.
Я потираю лоб. Пятерка за старание. Вроде того.
— Ладно, мам, мне надо бежать. Нужно поймать такси в самый разгар часа пик. Чтобы не рисковать с карманниками из метро.
— Я так и знала! — говорит она, немного самодовольно. — Я просто знала, что это правда.
Я закатываю глаза, но только потому, что она меня не видит.
— Не закатывай на меня глаза, Том.
Я улыбаюсь.
— Не могу дождаться, когда увижу тебя через несколько часов.
ГЛАВА 7
КЭТРИН
23 декабря, 11:48
Когда через некоторое время Айрин возвращается в мой кабинет, я не верю своим глазам.
— Что за... Убирайся отсюда! Ты должна быть на пути домой. А еще лучше — ехать в аэропорт!
— Ухожу, ухожу. — Айрин поправляет очки, как делает, когда нервничает. — Я просто продолжаю задаваться вопросом. Что, если это не тот год, милая?
Мой желудок слегка сжимается
