Экстренный контакт - Энтони ЛеДонн
— Ну что? Звонили?
Я бросаю взгляд на свою помощницу.
— Если бы звонили, думаешь, я бы спокойно сидела здесь?
— Дорогая, честно? Я знаю тебя как никто другой, и у меня нет ни малейшего представления о том, как ты реагируешь на такие вещи.
В этом она права. Айрин действительно знает меня лучше, чем кто-либо другой. Формально, она моя ассистентка, и чертовски хорошая ассистентка. Но в основном, она для меня как член семьи. Не то чтобы я говорила ей об этом. Но она знает.
Надеюсь, что знает.
Смотрю на свои часы. Они старые, хрупкие и делают только одно: показывают время. Я отказываюсь пользоваться этими дурацкими чудовищами со счетчиком шагов, которые также сообщают о погоде, следующих месячных и о том, когда у кого-то из помощников юристов возникает вопрос.
Эти часы принадлежали моей матери — одна из немногих ценных вещей, напоминающих мне о женщине, которую я едва помню. Папа говорил, что она никогда их не снимала, так что и я не снимаю.
— Разве ты не должна ехать в аэропорт? — спрашиваю я.
Лицо Айрин слегка морщится, но она пытается замаскировать это, протягивая руку и поправляя свои огромные очки.
— Вообще-то, мы с Мэнни решили провести Рождество в городе.
У нее бодрый голос. Даже слишком бодрый.
— О чем ты говоришь? — спрашиваю я. — Сколько лет мы работаем вместе? Ты всегда проводила Рождество в Бостоне с Дэни и внуками.
— Да. Но в этом году у нас ничего не вышло. После нашего летнего круиза и поездки в Европу у меня закончились дни отпуска. Нам пришлось бы лететь обратно двадцать шестого числа, и это просто не имело смысла...
Я удивлена тем, как сильно ранят эти слова. Я знаю, что Айрин не хотела обидеть меня, и что они вообще не обо мне, но...
Но мне больно осознавать, что даже моя любимая Айрин настолько низкого мнения обо мне, что я позволю ей пропустить Рождество с семьей. Она даже не потрудилась спросить.
Я переплетаю пальцы и кладу сцепленные руки на стол, выражение лица серьезное.
— Айрин, если я увижу тебя в офисе до третьего января, ты уволена.
Она моргает.
— О, но, Кэти, у меня нет дней, и... отдел кадров...
— Если они спросят, а они этого не сделают, то будут проинформированы, что ты работаешь удаленно, потому что именно это я им и скажу. Но без глупостей. Если я увижу хоть одно твое письмо или сообщение о работе, ты будешь уволена.
Упрямая, как всегда, Айрин качает головой.
— Дело Холлингера начнется в первую неделю января. Я понадоблюсь тебе здесь, чтобы подготовиться...
Я развожу руки в стороны.
— Вообще-то, у меня все под контролем. Я только что говорила с Джерри, и мы пришли к соглашению, которое на этот раз действительно выглядит приемлемым вариантом. Так что, возможно, у нас будет просто куча бумажной работы, с которой мы справимся, когда ты вернешься.
Айрин выглядит справедливо озадаченной моим упоминанием о соглашении.
— Но ты никогда...
Я пожимаю плечами.
— Клиент еще не принял никакого решения, но нет смысла в том, чтобы ты болталась поблизости, пока мы ждем.
Это, конечно, откровенная ложь. Айрин совершенно права: я никогда не иду на сделку. А если бы и шла, то это был бы не этот случай. Мой клиент — небольшая семейная компания, которую огромный конгломерат Холлингера пытается поставить на колени с помощью бессмысленного патентного иска.
Я приму предложение Джерри для своего клиента, потому что должна. Но не жду, что они согласятся, потому что я точно не буду рекомендовать им это делать.
Айрин пристально смотрит на меня, и я понимаю, что она знает каждую мысль, проносящуюся в моей голове, знает, что я лгу.
Она улыбается.
— Спасибо.
Я улыбаюсь в ответ.
— Не за что.
Это самое малое, что я могу сделать для этой женщины. Айрин... как бы это сказать? Подарок судьбы. Она долгое время была помощником адвоката, который занимал этот офис до меня. Когда он ушел на пенсию и переехал в Вермонт в том же месяце, когда я начала работать, Айрин собирала вещи на своем рабочем столе, планируя последовать примеру своего бывшего босса и уйти на пенсию.
Айрин лишь взглянула на меня, двадцатисемилетнюю, недавно осиротевшую, и столь же разъяренную на мир, сколь и сломленную им, и начала распаковывать свою коробку.
С тех пор она стала моей помощницей, играя роль матери, друга, секретаря и болельщицы.
Хотя, как бы она ни была мне дорога, в это время года я все больше понимаю, что «как семья» — это не совсем то же самое, что настоящая семья. Рождественским утром она будет там, где и должна быть — с семьей своей дочери в Бостоне, наблюдая, как ее внуки распаковывают подарки от Санта-Клауса.
А я буду там, где и должна быть — в шикарной квартире, которую с огромным трудом заработала, в тишине и спокойствии, которые стали результатом всей этой тяжелой работы. Иногда это кажется наградой, иногда — болезненным компромиссом.
В основном я стараюсь не думать об этом.
У Айрин есть раздражающая манера читать мои мысли, и, похоже, сейчас она это делает, потому что ее глаза за толстыми стеклами очков прищурены.
— Поехали со мной. — Это скорее приказ, чем просьба, которую я слышу каждый декабрь, и, поскольку я к этому привыкла, то качаю головой еще до того, как она заканчивает говорить.
Я улыбаюсь, чтобы успокоить ее.
— У меня планы на праздники, но, как всегда, спасибо за приглашение.
— Планы. — Она пренебрежительно фыркает. — Быть одной? Рождество не для того, чтобы проводить его в одиночестве.
— Рождество не предназначено для многих вещей, но они все равно случаются. — Обычно я смягчаю свой тон в общении с Айрин, но сейчас позволила себе достаточно резкости, чтобы дать ей понять, что разговор окончен.
Я ценю рождественское предложение Айрин, правда, ценю. Но не знаю, как объяснить, что время, проведенное с ее семьей, лишь подчеркнет отсутствие семьи у меня.
Возможно, Айрин права. Рождество не должно проходить в одиночестве. Но, как я уже говорила, жизнь — это череда выборов.
И я должна научиться жить со своим.
ГЛАВА 6
TOM
23 декабря, 11:31
— Дорогой, скажи мне, что ты надежно спрятал
