Причина его одержимости - Юлия Резник
Боже, спермоприемник. Кирилл в самом деле произнес это вслух!
Вниз спускаемся в гробовом молчании. Только мои каблуки стучат по бетонным ступеням лестницы. Я живу в ипотечной однушке у черта на рогах. Меня все устраивает, я не жалуюсь, но Ари… Кирилл прав. Она ни за что не захочет сюда переехать.
И какой у меня выбор? Вот какой, а?
Останавливаемся у черного внедорожника. Недолго думая, берусь за ручку, однако Кир меня опережает. Пока он исключительно галантен, будто перед нашей встречей изучил специальную методичку о том, как вести себя на первом свидании. Даже если бы я захотела, мне бы не к чему было придраться. Может, это так сильно меня и бесит? То, что какой-то юнец ведет себя гораздо более по-мужски, чем все те мужчины, которых я до него выбирала сама? Их было немного. И дальше первого свидания дело никогда не заходило.
Пока Кирилл обходит машину, отворачиваюсь к окну. Дом внимательно и печально смотрит на меня проемами окон, словно он твердо знает то, что я сама еще отрицаю – в скором времени нам предстоит расстаться.
– Кир, а когда похороны?
– Завтра. Я не хотел затягивать.
Медленно киваю, до сих пор не очень-то веря, что Виктора действительно нет.
– Мои проклятья все-таки достигли цели.
– Сомневаюсь, – холодно усмехается Кирилл. Ух ты! Я что, это вслух сказала? Ничего себе. Пока я мечусь, Кир выруливает на дорогу. Я впервые вижу его за рулем авто. Крупные ладони, выглядывающие из-под манжеты дорогие часы. Уверенные, немного даже флегматичные движения. Он – мажор. И ничуть этого не гнушается.
– Пристегнись.
А манера общения все та же. Одни приказания. Сцепив зубы, пристегиваю ремень и вжимаюсь в кресло, готовясь к тому, что парень сейчас непременно притопит, желая продемонстрировать мне во всей красе свои навыки вождения. Но и тут я ошибаюсь. Он, напротив, ведет очень аккуратно, хоть и вполне непринужденно, так что мне даже удается немного расслабиться.
– Не веришь в карму?
– В переводе карма означает действие? Я верю в действие, Аня.
Немного не понимая, куда он клонит, морщу лоб и меняю тему на волнующую меня гораздо больше других:
– Как Арина это все переносит?
– Лучше, чем я бы мог представить. Они с отцом не были особенно близки.
Ага. Поэтому Кириллу не составило труда заполнить собой пустоту в ее детском сердечке. Чувство, что мы с дочерью всего лишь пешки в его игре – угнетает. Но это не самое страшное. Страшно то, сколько усилий Кирилл не пожалел, чтобы добиться своего. Вот он разочаруется, когда, наконец, меня получит! Я же далеко не зажигалка в постели. И уж, конечно, мне даже в голову не придет выворачиваться наизнанку, чтобы ему зашло. Губы разъезжаются в кривой, сочащейся горечью улыбке, которая не проходит мимо внимания Кирилла.
– Ань, расслабься, хорошо? Все закончилось. Обещаю, что все твои беды и тревоги в прошлом.
Хмыкаю:
– Знаешь, я ведь об этом мечтала. О том, чтобы твой отец сдох. Мне казалось, это решит все мои проблемы. Дура! Я и представить не могла, что тогда на сцену вылезешь ты и станешь выкручивать руки. Почему-то я всегда думала о тебе лучше, чем стоило.
Что-то мелькает у Кира в глазах. Какая-то новая, несвойственная ему эмоция. И так быстро исчезает, что я даже не успеваю определить, со знаком плюс ли она была, или со знаком минус.
– Тебе не понадобится много времени, чтобы убедиться в том, как ты ошибаешься, – наконец, замечает он, ловко паркуясь на стоянке у ресторана.
– Уверен? – вскидываю брови.
– Более чем.
Мы усаживаемся за самым лучшим столиком на летней веранде. Он расположен в закутке, что гарантирует нам уединение при полной посадке в зале.
– Сколько, по-твоему, тебе понадобится времени?
– Это вопрос с подвохом? Мне каре ягненка и аджапсандал. Моей женщине…
– Теплый салат с грушей и горгондзолой.
Он так и говорит – моей женщине! Ни «моей девушке», ни «моей спутнице»… Женщине! Официант, наверное, недоумевает, как такой молодой парень вляпался в женщину старше себя. Ладно, если бы он был альфонсом, а так… Да. Ничего не понятно. Почему-то становится ужасно неловко. Как будто мне есть чего стыдиться! Мне, а не этому сопляку. Красивому, да. И статному, кто ж спорит?
– И стейк из мраморной говядины.
– Я не буду стейк.
– Будешь. Ты должна хорошо питаться. От тебя прежней остались кожа да кости.
– Так какого черта ты ко мне пристал, Кирилл? Найди красотку по вкусу и оставь меня в покое.
– У меня было много женщин. Несколько сотен. Но ни одну я не хотел так, как тебя. Ты особенная, Аня. Я же говорил.
– Несколько сотен? – неосознанно повторяю я, не в силах скрыть, в какой шок меня повергли слова Кирилла.
– Что тебя удивляет?
– Да так. Не бери в голову.
– Они ничего не значили в моей жизни. Просто мне нужен был опыт, чтобы стать для тебя особенным тоже.
Я вскидываю ресницы. Он ведь на полном серьезе это все говорит, понимаете? На полном серьезе! И даже не осознает, насколько странно, дико и ненормально это все звучит для нормального как раз таки человека. И насколько сладко для потерявшей всякую уверенность в себе женщины.
Столик между нами совсем маленький. Я вижу свое отражение на дне его синих глазах, отчего кажется, будто Кир уже полностью меня поглотил. И я живу там, внутри его сумасшествия. Господи боже!
Мои пальцы нервно вздрагивают. Я понятия не имею, что на это заявление можно ответить.
– Несколько сот спермоприемников? Не много ли? – спрашиваю и хватаюсь за стакан с водой.
– Что ты. Моя сперма предназначается только для тебя. С этими, – Кир впервые при мне закуривает, – я всегда пользовался презервативами.
Что? Я медленно моргаю. Раз. Другой…
– Я не собираюсь… Ты… Что ты, мать его, имеешь в виду?
– Тебе же двадцать девять. Самое время родить, чтобы успокоиться, наверстав упущенное с Ариной.
Меня топит в вязком, как кисель, ужасе.
– И в твоих мечтах я рожаю, конечно же, от тебя?
– Конечно, – без тени юмора заявляет этот… боже, вот как его назвать, а? Я теряюсь. Особенно потому, что слова Кирилла звучат именно так, как мне, может, даже хотелось бы, чтоб они прозвучали из уст
