Наваждение (СИ) - "Drugogomira"

====== Глава 1 // Договор ======

«Чувством и долгом мы жить будем долго

И вместе взорвемся в метро»

02 июля

— Дочь, сколько можно дрыхнуть? Ты время видела? Всю жизнь проспишь!

Лев Глебович Федотов, владелец эко-отеля Grand, заводов, газет, пароходов и угольных шахт в Сибири, распахнул дверь люкса и гневно уставился на единственную, горячо любимую, но иногда доводящую его до точки кипения своей безалаберностью приемную дочь. Точнее, не на дочь, а на пышное одеяло, её укрывавшую. Ему бы очень хотелось прожечь в нем дыру. Несмотря на то, что голос его звучал довольно громко и угрожающе, дитя даже не потрудилось ответить. Изящная ручка выскользнула из-под воздушного «облака», нащупала соседнюю подушку, схватила её и водрузила сверху на голову. Наружу остался торчать только маленький аккуратный носик и локоны каштановых волос.

— Ксюша, — Федотов сделал несколько шагов в сторону кровати, — вот ты мне скажи, как ты собралась отелем владеть, если раньше полудня из постели себя вытащить не можешь? Нафига мне такие риски?

Из-под подушки раздалось глухое, сонное и протяжное:

— Ну па… Как-нибудь… Справимся.

Девушка зашевелилась, стащила с головы постельную принадлежность и со стоном потянулась. Вид у нее был помятый и недовольный.

— На зятька моего будущего вся надежда, дочь, — вздохнул Лев, с укором разглядывая лицо девушки, на котором явственно проявлялись следы весело проведенной где-то в очередном столичном клубе ночи, — На тебя – никакой. Ты всё за неделю нам там развалишь.

Ксюша с обидой посмотрела на отчима, которого с десяти лет называла только «папой» и никак иначе. Опять волынку свою начал! Любить любил, как только способны любить мужчины своих приемных детей, а верить – не верил. Никогда он в её способности не верил. К бизнесам своим на километр не подпускал, попробовать себя в деле – не давал. Ей до ужаса хотелось себя проверить здесь, в отеле. Она живет в этих стенах уже год, прожигает жизнь и отцовские деньги, наблюдает за этой круговертью вокруг себя и до смерти хочет заняться, наконец, чем-нибудь полезным. Ей нравится следить за тем, как слаженно функционирует эта махина: как папа раздает команды направо и налево, как бегает туда-сюда управляющая, как работает кухня и ресторан, каждый департамент по отдельности; нравится разглядывать довольных гостей. И ей все время, постоянно кажется, что она знает, как всё это можно улучшить. Как привлечь еще больше внимания, немного изменив концепцию, как сделать гостей еще довольнее, а стафф – еще продуктивнее.

Свои идеи она время от времени робко озвучивала отцу. Первое время реакция неизменно была одинаковой: он округлял глаза и от греха подальше отправлял ее в город на шоппинг, чтобы голову свою разгрузила. Потом начал к ней прислушиваться, и, наконец, сдался. После очередной Ксюшиной робкой попытки внести очередное предложение заявил, что в своем отеле подобных экспериментов не потерпит, но если у нее настолько зудит, то, так уж и быть, подарит им с её «Ванькой-встанькой» собственный. На свадьбу. «Поскребут по сусекам» с отцом жениха. И пусть делает там, что хочет. Хоть бордель устраивает.

— Пап, увидишь, я справлюсь.., — произнесла она тихо, отводя взгляд в сторону. И добавила еще тише: — Будет весело…

— Сначала надо дурь из головы вытрясти. Этим мы и займемся в ближайшее время, дочь. Вставай, одевайся, спускайся вниз – представлю тебя твоей «няньке» на ближайший месяц.

«Чего? Няньке!?»

Этого еще не хватало! Ксюша аж захлебнулась от возмущения!

— Что? Пап, какая нянька? Мне 23! Нянькаться со мной надо было в пять, — фыркнула девушка, закатив глаза.

— Почему-то у меня такое ощущение, что муженек твой до старости лет будет с тобой нянькаться. Всё, кончай рассусоливать! Бегом, я сказал!

***[за 6 дней до…]

Это был действительно странный разговор. Он не понимал, зачем на это согласился. Наверное, из скуки и желания заработать.

Юрий Сергеевич Симонов кинул взгляд на календарь: 27 июня 2020 года, очередной рабочий день, наконец, подошел к концу. Очередной рабочий день из пяти оставшихся. Дальше – увольнение, закрытие дел в вялотекущем режиме, сбор чемоданов и вперед, в новую светлую жизнь. В Штаты.

Красным маркером в календаре обведена дата: 31 июля. Билет в один конец давно на руках. Юра уже слышит хорошо поставленный голос:

— Внимание! Заканчивается посадка на рейс SU102 авиакомпании «Аэрофлот» до Нью-Йорка. Отправление рейса в 12-40. Опаздывающие пассажиры, пожалуйста, немедленно пройдите на посадку, выход A-03.

Attention, please! This is a final boarding call for the Aeroflot flight SU102 to New York due to leave at twelve-forty. All remaining passengers please proceed immediately to boarding at gate A-03.

Чтобы получить это предложение, молодому человеку пришлось пройти через ни много ни мало четыре этапа экзамена UMSLE, заручиться поддержкой знакомого практикующего врача, предоставившего ему рекомендательное письмо, проявить себя в восьми разноформатных собеседованиях по Zoom и один раз слетать на очную встречу с потенциальным работодателем. Долгий, утомительный перелет, куча потраченных нервных клеток, но хочешь начать жизнь с чистого листа – должен быть готов приложить к этому усилия.

К тридцати годам кроме работы и не имеющего для него особой значимости столичного имущества у врача не было ничего. Мать умерла, отец исчез из поля зрения, последние отношения с треском развалились год назад. В друзьях Юра не нуждался – он был интровертом, ему было интересно с самим собой. Кто-то сказал бы – «одинокий». Нет, не одинокий – самодостаточный. Сосредоточенный на работе и саморазвитии, уверенный в себе и завтрашнем дне молодой мужчина.

В друзьях у него значился один-единственный человек, они еще со школьной скамьи спелись. Неясно, что балагур Серёга нашел в этом замкнутом соседе по парте, но факт остается фактом – парни сдружились. Временами Серёге даже удавалось вытащить Юру в свет: в какой-нибудь бар или клуб, на матч футбольной команды. Уговоры непременно сопровождались комментариями вроде: «Пора заняться налаживанием твоей личной жизни» (на свою личную жизнь Серж не жаловался), «Сколько можно торчать в клинике?» (друг не желал работать ни минуты сверхурочно), «Когда мы последний раз тусили?» (для Серёги это вообще святое), и все в таком духе. Не то чтобы врачу нравилось шляться по клубам, клубы он не любил особенно, высиживая там у барной стойки с постной миной, но ради дружбы можно было и потерпеть. Врач понимал, насколько легко во взрослой жизни потерять действительно когда-то близких людей. Достаточно уйти с головой в работу и пару-тройку раз подряд отказаться от встречи.

Ничего его в здесь больше не держит. Кроме Серёги. Тот, услышав от Юры о том, что врач получил оффер, скривился болезненно, но по плечу похлопал и благословление дал, выразив надежду, что друг найдет там себе грудастую американку и заживет в свое удовольствие. Ну да, ну да. За американкой он туда и едет…

В общем, Юра уже выключил монитор, когда в дверь постучали. Что за чёрт? Он же ясно видел в системе, что пациентов на сегодня больше нет. Может, кто-то из коллег? Коллеги обычно не стучат. Тогда кто?

— Войдите!

На пороге стоял мужчина лет под 50. Одет с иголочки, даже несколько экстравагантно для человека его возраста, на губах играла странноватая улыбка. Юре показалось – несколько натянутая. Врач вопросительно уставился на гостя.

— Вечер добрый, — произнес визитёр, скользнув взглядом по интерьеру помещения; на лице его проявилось нечто наподобие любопытства, — Меня зовут Лев Глебович Федотов, я к Вам с интересным предложением.

«Вряд ли с интересным…»

— Присаживайтесь, — врач указал на свободный стул, — Я Вас слушаю…, — «Не очень внимательно…», — С чем пожаловали?

— Юрий Сергеевич, мне тут птичка на хвостике принесла, что Вы дорабатываете последнюю неделю и увольняетесь, — начал Федотов, многозначительно поглядывая на хозяина кабинета.