Моя Вселенная (СИ) - "Sco"
– Я… Я хотел спросить, – наконец сформулировал человек кривоговорящий, – в каких отношениях сейчас Акта с… планетой Земля?
Политическое обозрение в заваленном хламом пыльном коридоре заброшенной казармы было неуместно до сатиры, но для Дрёмова это был решающий вопрос. Сфинкс сузил глаза, и Мирон даже подумал, что тот его не понял. Открыл было рот, чтобы пояснить, но тот отчеканил:
– Конфликт, – и стремительно продолжил свой путь.
Несчастный землянин поплёлся следом. Без сомнений, сфинкс понимал, почему человек прячется по лесам и от кого он бежит. Странно, что он ещё не сдал его в ближайший город или не вызвал военных к их логову. Спускаясь по лестнице, Мирчо совсем приуныл. В раздумьях он отвлёкся от действительности и снова врезался в знакомую широкую спину. Актинец недовольно взмякнул, отодвинулся и указал мечтателю на длинный ряд полок на стене, позволяя Мирону оглядеться.
Они находились на цокольном этаже, куда свет пробивался из небольших окон под потолком, скудно освещая железные ящики, заполненные связанными за шнурки ботинками всех размеров, полки с одеялами, простынями и голубой, очевидно военной, формой. Человек восхищённо ахнул на такие сокровища и сразу кинулся к ящику, зарываясь в ботинки, ибо ступни уже задубели от холода. Обувь была тоже форменная. Грубые высокие ботинки на липучках на толстой рифлёной подошве. Мирчо перебирал пары, придерживая норовившее сползти с плеч покрывало, и понимал, что даже самый маленький размер будет ему безбожно велик. Перегнувшись через край ящика так, что ноги повисли над полом, он пытался подцепить приглянувшиеся ему ботинки, когда вдруг его пяток коснулось что-то тёплое и мягкое. Мирон выкрикнул родное «бля!» – в конце концов, здесь запросто могли оказаться какие-нибудь местные грызуны – и, оттолкнувшись руками от сваленной обуви, брякнулся ногами об пол.
Сфинкс стоял перед ним на одном колене, словно жених, держа в руках какую-то тряпку. Удивлённая волоокая морда глядела снизу вверх на Дрёмова. Судя по замершей позе и вопросу в глазах, актинец не понимал, чего этот странный землянин всполошился. Мирчо пригляделся и понял, что у сфинкса в руках носок! Серый, плотный, похоже, шерстяной. «Сим» закатал его в пальцах и явно намеревался натянуть на босоногого беглеца. Нет, ну до чего странные твари! То не дай Бог задеть их в лифте, а то – собственноручно одевают, словно ребёнка.
Актинец молчал и, похоже, ждал, пока паникёр угомонится и наконец даст ему себя обуть. А тот, похлопав глазами и так и не придумав, почему бы нет, так же молча протянул стылую конечность. Короткопалая горячая рука сикось-накось натянула сморщенный носок, словно мешок. Для взрослого самца человека мог подойти только подростковый актинский размер, а подростков на военных базах не бывает.
Мирон так намёрзся, что толстый, мягкий носок покрыл всю неловкость от процесса одевания. Чёрт с ними, с этими кошачьими. Их земных «братьев меньших» тоже фиг поймёшь. С ботинками, однако, был полный швах. Можно ещё смириться с совершенно клоунскими размерами, но он совсем забыл про углубление для когтей. Местный супинатор имел ощутимую яму в носу ботинка, чтобы сфинксам было куда укладывать свои четыре игольчатых пальца. К тому же если бы не пониженная гравитация, армейская обувь была бы неподъёмной для человека. Но выбора не было.
Под пристальным индиговым взглядом Мирчо влез в самую маленькую форму, задумчиво щупая на заднице «ширинку» для хвоста. К счастью, одевать его не полезли, но сверлил «Сим» своими лазерами до чесотки.
Сфинкс, не таясь, вытягивал шею, разглядывая стыдливо жавшегося за шкафчиками человека. По дымчатой морде скользило что-то вроде недоумения, уши прядали вразнобой, короткие, мягкие, редкие усики подёргивались. Судя по ритмичному шороху, хвост тоже участвовал в размышлениях. В общем, дрёмовский нескладный стриптиз привёл глазастого в своего рода возмущение. Ну, сказать по правде, Мирон тоже был не в восторге, когда разглядывал голограмму с изображением обнажённых сфинксов в своё время. Мало того, что они, взрослые, все здоровенные, особо выдающиеся – и два с полтиной вырастали. Сплошь мускулистые, жилистые и когтистые, у них и хрен был под стать внушительным габаритам. В жизни он их голышом не видел и местной порнушки не встречал, но той голограммы было достаточно для понимания пропорций. Актинские самки его не впечатлили – ни тебе грудей, ни тебе бёдер. На вид – те же самцы, только более худощавые. Ну и морды помягче. Черты, если можно так назвать, поизящнее, что ли.
Облачившись и затянув все возможные шнуры, чтобы огромная форма не слетела при ходьбе, Мирчо приободрился. Практически сыт, здоров, а теперь и одет. И даже странный сфинкс показался вполне себе адекватным партнёром по сосуществованию. Землянин потупился, склонил голову немного вниз и в сторону – благодарственный местный жест. «Сим» вздёрнул морду, приосанился – вроде как «пожалуйста». А Мирчо изумлённо уставился на небольшую белую «звёздочку» на его шее под подбородком. Вроде бы у животных это называют «бабочкой». Или «звёздочкой»?.. Почему-то стало интересно, есть ли ещё светлые пятна на этом бархатном хищнике. Мирон отвёл глаза, готовясь задать тревожащий его всё утро вопрос. Ведь как ни крути, он был «в гостях», и нужно заручиться одобрением «хозяина» на пребывание. По какой-то причине, возможно, из-за своей молодости, актинец не спешил показывать очевидно более слабому пришлому, кто здесь главный. Может, для него самого лагерь был перевалочным пунктом, а вовсе не убежищем. Землянин нескладно одёргивал собирающуюся в складки форму, зачем-то хлопал по карманам и думал, с чего начать. Сфинкс, как истинный представитель своего вида, превосходно держал паузу, и молчание его, похоже, не тяготило. Наконец Дрёмов решил расcтавить все точки над i.
– Скажи, ты здесь живёшь? – хрипло пробасил он, вздрогнув от неожиданного эха в полуподвальной комнате.
Актинец медленно и как-то устало моргнул, словно они уже сто раз обсуждали этот мало интересующий его вопрос. Мирон уже подметил, что сей обманный манёвр был у них призван скрыть волнение. Нарочито расслабленно, сохраняя достоинство, эти усатые обычно так мерились друг с другом хладнокровием. Похоже, «Сим» сам ещё не знал, что делать с приплывшим землянином, но не мог демонстрировать нерешительность. Грива немного приподнялась, ноздри вздрогнули. Наверное, раздумывал, можно ли оставить гостя на своей территории или изгнать. Мирчо как мог сжался, понимая, что подсознательно пытается вызвать у хищника жалость. Даже самому противно стало. Но куда деваться от реальности? Сейчас и здесь без сфинкса он не протянет и недели. Возможно, будь «Сим» постарше – прогнал бы чужака, но молодые особи более, как говорится, социально активные. У них за плечами был прайд и вся их странная клановая жизнь. И это играло Дрёмову на руку.
– Нет. Ты можешь здесь жить, я скоро ухожу, – старательно выговорил сфинкс, царственно кивая.
Мирон наклонил голову ещё ниже, чувствуя себе младшей женой с древнего востока, но это он переживёт. В конце концов, ещё вчера он вообще чуть не помер в ледяной реке! Возможно, идиотский межпланетный конфликт вот-вот закончится. Он выйдет «в люди» и будет отправлен домой. А может, даже и компенсация перепадёт за перенесённые страдания! Сейчас же надо переждать: вот выберет себе комнатку поприличнее, утеплится, попробует разобраться с водой… Так, а жрать-то что?
Человек почесал затылок, чем опять вызвал заинтересованность собеседника. Он уже начал привыкать, что актинец его разглядывает, как статую в музее. Любопытная животина. Да и пусть таращится, жалко, что ли? Прикинув свои жалкие возможности охотника и рыболова, понял, что оставаться нельзя, и нагло выпалил:
– А можно мне пойти с тобой? – не до реверансов, ей-богу. Всё-таки с местным у него были хоть какие-то шансы выжить.
«Сим» дёрнул хвостом и как-то насупился. На переносице заломилась морщинка, уши повернулись чуть назад. Он молча развернулся и пошагал к лестнице, а Мирчо поспешил следом. Пусть злится, пусть шипит – главное, чтоб не бросал его в этой дыре. Сфинкс пару раз останавливался, оглядывался на тут же тормозившего человека. Прищурившись, задумчиво рассматривал сузившимися в ребро монетки глазами, будто принимая решение. После секундной паузы нервно дёргал хвостом, разворачивался и снова устремлялся вдоль по коридору. Мирон упорно шагал следом, задвинув гордость подальше. Не хотелось выглядеть жалким, но ещё больше не хотелось быть мёртвым. Он лихорадочно соображал, что бы мог посулить сфинксу за помощь и защиту. И тут его как ошпарило. Помощь!..
