Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Соль чужбины. Книга третья
В ЦЕНТР ОТ «0135»
«Манифест объявлен всенародно 31 августа.
Ему предшествовало заседание Земского собора кирилловцев. Основные организаторы: Бобринский, Мятлев, Бискупский, Граф. Журналист Снесарев потребовал встречи с Викторией Федоровной, спросил ее напрямик: «Какой манифест вы желаете иметь? В пользу сына или мужа?» — «хочу иметь второй». Собор проголосовал за Кирилла. Курьезное событие: через день в Кобург, куда перебрался монарх окончательно, явился местный губернатор (возможно, нацеленный кем-либо из «николаевцев») и потребовал расписку в том, что Кирилл не станет заниматься политикой в Баварии. Раскол среди монархистов достиг предела. Активизировался Николай Николаевич. При нем создан штаб или Верховный совет. Военной организацией будет руководить он сам. Политическую сторону берет на себя Коковцев. Беженские дела — Совет послов во главе с Бирсом. Сделано два заявления. Николай считает акт Кирилла «лишенным всякой законной силы, порочащим честь романовской семьи и преступным». Николай «принимает на себя руководство через главнокомандующего (соглашение с Врангелем достигнуто) как армией, так и всеми военными организациями». Кирилл объявил дядю вне закона, указав, что «приказы Николая Николаевича Романова имеют совершенно частный характер и относятся лишь к тем лицам и группировкам, которые не признают императорской власти и вообще монархического принципа». Издан сборник высочайших актов императора Кирилла I, где содержатся распоряжения по «гражданской части», «по военной части», «о Государственном Совещании». Заключает сборник текст присяги. Превращение в «Императора Кобургского» отпраздновано приемом верноподданных, торжественной присягой. Каждому жаловали следующий чин. Производятся назначения, увольнения, повышения. Однако Кирилл по-прежнему мало популярен в монархических кругах, среди офицерства, в среде Торгово-промышленного союза. Нужда в деньгах будет постоянно толкать его на всевозможные авантюры. Императрица-мать не торопится субсидировать нового императора. В ответ на письмо Николая объявила шаг Кирилла «преждевременным», от которого «у нее болезненно сжалось сердце».
Приказ Николая направлен Врангелю: «...Для полного объединения в моем лице всех военных я принимаю на себя руководство всеми военными организациями. Приказания военным частям мною будут отдаваться через главнокомандующего. Все начальники отделов, частей, военных учреждений, военных заведений, военных организаций, а также председатели офицерских союзов и объединений будут назначены мною лично. Приказываю главнокомандующему объявить настоящее распоряжение всем, кому принадлежит, к точному и неуклонному исполнению.
Великий князь Николай Николаевич.
16 ноября 1924 года. Шуаньи».
Краснов и Трепов имели аудиенции у фельдмаршала Гинденбурга. Немцы готовы сотрудничать при условии отказа от сотрудничества с французами. Коковцев доложил о слабых контактах с французскими монархистами. «Доктор» подтверждает наличие во Франции движения общественности к установлению дипломатических отношений с Советской Россией. Переговорам Давбор-Мусницкого с Треповым всячески препятствовал генерал Перемыкин, который связан с Дефензивой[26].
Долгое молчание Николай компенсирует всевозможными интервью, где излагает программу переустройства России: будет совершен государственный переворот, он — диктатор, при нем исполнительный орган — директория из шести человек. Далее — созыв сенатах совещательными функциями и созыв Земского собора из всех сословий, который призван избрать царя. Государственный переворот совершает офицерская организация (называется «Народная стража»), переброшенная в Россию на аэропланах и машинах в районы Москвы и Ленинграда. Отвлекающие удары наносятся на Кавказе и Дону. Быстрота должна обеспечить успех плана.
Кирилл готовится ко второму монархическому съезду. Выдвинут проект создания при «императоре» «Государственной думы». Проектом занимается комитет (князья Волконский, Крупенский, Шаховской). В комиссию по беженским делам входят граф Остен-Сакен, сенатор Корейво, граф Толстой-Милославский. В военную — генерал Романовский. полковник Дурново, каперанг Граф. Денежной частью заведуют граф Бобринский и полковник Шавров. Идут разговоры о поездке Виктории о Америку с целью получения субсидий. Контрагент пока неизвестен. Брат Кирилла Андрей удостоился монаршей милости: его жене, балерине Кшесинской, пожалован титул «графини Красинской».
Изоляция Врангеля от армии «николаевцами» и выдвижение Кутепова активно продолжаются. Офицерский союз преобразуется в новую боевую организацию армейской эмиграции. Главком неоднократно подчеркивает, что его место в Париже, куда перемещается центр всех антибольшевистских сил. Признание Советской России Францией окончательно подорвет позиции и престиж белогвардейской клики, затруднит работу военной организации. Признание Англией уже нанесло удар антисоветским силам, усилило террористическую деятельность эмигрантской контрреволюции. По замыслу Врангеля новый союз — армия, разбросанная по разным странам, возглавляемая единым командованием под вывеской гражданского объединения, — организация чисто военная. В готовящемся уставе говорится: «Сущность положения о РОВСе[27] заключается в том, что с русской армией объединились в составе этого Союза все те воинские организации, которые желали быть с нею в связи. Этим организациям сохранены их названия, порядок внутреннего управления и самостоятельность во внутренней жизни». Во главе Ревсоюза стал главнокомандующий Врангель — Кутепов держат все нити новой организации. У них списки, знамена, деньги. Генерал Миллер от имени главкома заявил: «Существование Союза есть факт не только сегодняшнего, но и завтрашнего дня».
«Кирилловским» генералом Болотовым в Белграде сделана попытка организации офицерского союза под лозунгом «Вера, Царь, Отечество». Приказом № 82 Врангель вновь запретил офицерам принимать участие в политических организациях. На совещании старших офицеров, вызванных в Белград, Врангель заявил: «Борьба за родину не кончена, и, вставая по призыву царя, русская армия, ныне в изгнании, в черном труде, как некогда на поле брани, отстаивает честь России. Пока не кончена эта борьба, пока нет верховной русской власти, только смерть может освободить русского воина от выполнения долга. Этот долг для меня, стоящего во главе остатков русской армии, — собрать и сохранить русское воинство за рубежом России. ...Мы, старые офицеры, служившие при русском императоре в дни славы и мощи России, мы, пережившие ее позор и унижение, не можем допустить, чтобы, прикрываясь словами «Вера», «Царь», «Отечество», офицеров вовлекали в политическую борьбу».
«Вестник Высшего монархического совета», подводя итог, оставил последнее слово за собой, объявив, что приказы Врангеля не могут касаться монархистов, ибо русский монархизм не политическая партия, а широкое, народное движение.
Считаю, рождается крепкая военная организация, сохраняющая наиболее боеспособные кадры русской армии. 1 сентября Российской общевоинский союз признан официально созданным. Руководство РОВСом принял Николай Николаевич.
Прошу инструкций на случай переезда Врангеля в Париж.
0135».
Надпись на информации:
«Судя по сообщениям из европейских стран, эта военная организация весьма многочисленная, состоящая из людей профессионально обученных, действительно станет сильным и опасным оружием против Советской Республики. Вероятней всего, руководителем РОВСа в скором времени станет Кутепов. В настоящее время живет в Париже с женой, малолетним сыном и денщиком на улице Дюрбиго. Имеет еще одну конспиративную квартиру в 12-м городском округе «для работы», ибо, как заявил одному интервьюеру, «время вооруженной борьбы с большевиками впереди. Пять отделов РОВСа дислоцируются во Франции, Германии, Чехословакии, Польше, Югославии. Генерал Добровольских возглавляет отдел в Финляндии, полковник фон лампе — в Венгрии. Отделения имеются в Персии и на Дальнем Востоке».
Резолюция на информации:
«Необходимо усилить постоянное наблюдение.
Менжинский».
Глава шестая. КРАСНЫЕ И БЕЛЫЕ
1
Приезжая в Париж, Венделовский никогда не останавливался дважды в одном отеле. Ах, как он любил этот городок, прелестный в любое время года, в любое время дня! И как редко мог позволить себе появляться здесь, а тем более задерживаться. Впрочем, в последнее время, когда Врангель изо всех сил старался не впасть в немилость у великого князя Николая Николаевича, количество поездок дипкурьера через Париж, в Шуаньи, значительно увеличилось. Гостиница не должна была быть ни слишком бедной, ни слишком роскошной. Всего на одну ночь. Только на одну ночь. Рано поутру постоялец съезжал.
