Рубен Ишханян - Тюрьма для свободы
В действительности Эрл понимал, что, отдохнув сегодня, он завтра обязательно пойдет искать какую-то работу. О карьере говорить, разумеется, не имело смысла. Да он и писать грамотно разучился за столько лет и выглядел сейчас как некий рецидивист. И в самом деле, кто его возьмет на работу? Эрл чувствовал себя чужим, изгоем общества. Именно это чувство прививали ему, заперев его в клетке на много лет. Он посмотрел на себя в зеркало и отвернулся, тихо задав вопрос Эриде:
«Ты бы меня полюбила такого, каким я являюсь сейчас? Мое лицо ужасно изменилось. Больше нет прежнего Эрла».
На что Эрида тихо улыбнулась и ответила:
«Мы все изменились, кто больше, а кто меньше. Мы больше не те, какими были двадцать лет тому назад, когда впервые встретились».
Эрида задумалась, вспомнила всех мужчин, которых встречала на протяжении всей жизни. Все они обращали на свою внешность больше внимания, чем она. Муж ее вообще практически каждую неделю ходил в парикмахерскую, чтобы подровнять волосы, сделать маникюр и педикюр. Она не понимала тех, кто мог стричь ногти на мужских волосатых ногах. У мужа после рабочего дня всегда пахли ноги, хотя тот и старался все сделать, чтобы никто этого не заметил. Со временем Эрида привыкла ко всем странностям своего супруга и не обращала внимания. Однако делать вид, что счастлива с ним, никак не могла. Теперь и Эрл возвращался в ее жизнь. У нее возникнет необходимость существовать в двух реальностях: явной и тайной. Муж прекрасно знал о существовании Эрла. Но, скрывать пришлось бы от детей. Особенно от сына, который теперь вырос и многое стал понимать сам. Современные дети быстро становятся взрослыми.
В скором времени они уже доехали домой. Квартира находилась на четвертом этаже девятиэтажного здания, прямо напротив лифта. Она состояла из спальни, гостиной, балкона, душевой. После тюремной камеры она казалась Эрлу огромной и бесконечно просторной. Извинившись перед Эридой, он первым делом решил принять горячий душ. Ему хотелось непременно смыть с себя все то, что было связано с тюрьмой. Казалось, что вода может очистить память, ту информацию, которую несло в себе тело. А разум сохранит все то, что доставляло ему удовольствие. Стоя под горячей струей, он намылил тело и следил за тем, как вода необратимо уносит прошлое. Его тело постепенно становилось свободным, начинало дышать легко. Впервые за шестнадцать лет, находясь наедине с самим собой, вспомнил ту песню, которую всегда напевал во время купания. В скором времени внутреннее ликование перешло в радостный смех. Он смеялся от всей души, как маленький ребенок. Ликование и наслаждение приносили ему неописуемый всплеск эмоций. Он снова вернулся в ту жизнь, о которой еще недавно так мечтал и которой боялся. Теперь он снова вспомнил свое желание прожить до 36 лет, а потом вновь вернуться в детство. Быть может, пришло время реализовать эту свою идею. Возвращение назад, в будущее прошлого.
Эрида между тем стала возиться на кухне, готовя праздничный ужин. Нужно было отметить долгожданную свободу. Конечно, со временем она разучилась готовить и покупала практически все готовое. Ужин должен был состоять из различных салатов, паштетов, бефстроганов и жареной картошки. Она также купила готовое бисквитное тесто, оставалось только намазать крем, который успела приготовить до того, как заехала за Эрлом. Теперь оставалось накрыть на стол и ожидать, когда Эрл выйдет, чтобы покушать и выпить белого вина за долгожданную свободу. Ей непременно хотелось рассказать об одном немаловажном для самого Эрла факте, но как это сделать, не знала. Начала перебирать возможные предложения, ходила взад и вперед, строила диалог. Если кто-то посмотрел бы на нее в этот момент, то понял бы, как она томилась: тревожность была видна в самом ее взгляде. Молча смотрела на дверь душевой, боясь, что скоро он выйдет. Но чего она боялась на самом деле, было неизвестно. Давно такого трепета не чувствовала. Накрывая на стол, высказывала какие-то предложения в тишину, говорила сама с собой. Потом останавливалась, объясняла себе ситуацию, стараясь реально смотреть на происходящее.
Эрл вышел из душевой, обернув бедра вафельным полотенцем. Он прошел в спальню, чтобы одеться. Эрида уже положила на кровать свежевыглаженную домашнюю одежду, купленную ею в китайском магазине за бесценок. В качестве домашней одежды подойдет. Это была спортивная форма синего цвета с белыми полосками, верх и низ. Он нерасторопно оделся, потом выглянул в окошко, посмотрел на двор. Повсюду одни машины и нет людей. И дети не играют во дворе. Пустыня, все деревья вырублены, а на их месте построены гаражи. На улице пасмурно, тускло и никаких признаков жизни. Лишь черный кот лежал посреди дороги, практически мертвый. Явно попал под машину и теперь испускал дух. Эрл понимал, что скоро над его телом соберутся мухи, а под утро следующего дня женщина с метлой возьмет и выбросит тело в мусорный бак, содержимое которого потом отправят на свалку, где и будет тлеть его тело, превращаясь в скелет, а после и кости исчезнут. Однако самым интересным было то, что он никогда не забудет это бездыханное тело. Мертвый черный кот исчезнет в скором времени навсегда, оставив неизгладимый отпечаток в памяти тех, кто когда-либо видел его.
В молодости из-за такого зрелища он бы потерял аппетит, но только не сейчас. Таких смертей было много на его памяти, вспоминалось и худшее из того, что приходилось ему видеть. Однако он старался отогнать все то, что могло ярко всплыть в памяти. Эрида окликнула его, он вышел из спальни, подошел к ней, поцеловал в щечку. Увидев стол, поблагодарил ее за старания. Она улыбнулась, обняла его и тихо прошептала, что он достоин большего, но ее финансовые возможности и время не позволяют ей сделать для него это большее.
«И чем я все это заслужил, — спросил Эрл у Эриды. — Можешь не говорить, если не хочешь».
Эрида на самом деле хотела, но не могла так сразу ответить. Сказала, что еда стынет, нужно поесть, а за обедом она постарается все объяснить. Эрл всегда догадывался, о чем она умалчивает, но хотел услышать это от нее. Во время ужина пристально смотрел в глаза, ловя ее взгляд. Она не изменилась, была той же девушкой, которую он встретил в день своего выпускного вечера. Ему вдруг захотелось взять ее руки в свои, что он и сделал. Вначале Эрида от неожиданности содрогнулась, но после успокоилась. Вопрос и так должен был всплыть, и он спросил:
«Счастлива ли ты, Эрида?»
«Счастлива ли я? А что нужно для счастья? У меня есть двое замечательных детей, сын и дочь. Я привезла фото сына, чтобы показать тебе. Его мы назвали Эрлом, в честь тебя, я писала об этом, — достав фотографии, стала показывать Эрла-младшего Эрлу-старшему. — Забеременела я до того, как тебя поймали и посадили в тюрьму. У меня было два выхода: сделать аборт или выйти замуж за кого-то. Второй вариант мне был ближе. Лишить жизни ребенка от дорогого мне человека… Я сама предложила моему будущему мужу жениться на мне, понимая, что он мог отказаться, но он этого не сделал. Объяснил это тем, что любит он меня так же сильно. Так же… Полностью понимала, что он имеет в виду. Это означало, что он никогда не расстанется с моим братом, У меня не было выхода, не могла не смириться, хотя каждый раз, слыша это от него, готова была расплакаться. Возможно смирилась и потому, что он был открыт и искренен со мной, не скрывал своих чувств. Не знаю. Мне было важно, чтобы у того ребенка, который развивался во мне, рядом был отец. Я знала, на что иду».
«Не хочешь ли ты сказать, что ребенок от меня?»
«Мой будущий муж прекрасно знал, что я жду ребенка и что он не от него. Я не скрывала этого. Даже сказала, что хочу назвать его в честь отца. Он не отказался. Самое интересное, что они вдвоем к тебе относились всегда очень хорошо. Все, что я для тебя купила, оплатили брат и муж. Они вдвоем открыли свою собственную компанию. Спрашивали, если ты захочешь, можешь для начала поработать у них. Пока не найдешь ту работу, которую хочешь».
«Спасибо, я подумаю. Передай им от меня большой привет. Но Эрл мой сын. То есть ему скоро исполнится шестнадцать лет?»
«Я вышла замуж через месяц после того как узнала, что беременна. Он родился после твоего ареста через семь месяцев. Всем сказали, что ребенок родился преждевременно, но на самом деле он пробыл внутри меня все девять месяцев».
Эрл больше ничего не спросил, стал лишь разглядывать фотографию своего сына. Он был отцом неизвестного парня, который был высок ростом, физически здоров. По фотографии можно было понять его любовь к спорту. На нескольких из них он был одет в баскетбольную форму. Эрида не переставала рассказывать о его подвигах и медалях. Было видно, как она гордится им. Она была более привязана к своему сыну, чем к дочке. Матери всегда больше любят своих сыновей, это какая-то закономерность. Эрида души не чаяла в своем сыне. Эрл слушал и улыбался, захотел увидеть своего сына, ведь он имел на это право. Эрида замолчала, потом покраснела, отвела взгляд. Она не представляла, как могла признаться своему сыну, который так любил отца, что у него есть другой, настоящий отец. Шестнадцать лет для Эрла-младшего — целая жизнь. Ничего не оставалось, как сказать Эрлу, что она подумает, как это можно организовать. Он улыбнулся ей в ответ, понимая, что это лишь отговорка на время. Но в его жизни появлялся новый смысл, и он, пусть даже будучи неузнанным, должен был сделать все возможное, чтобы обеспечить сыну счастливую жизнь и уберечь от возможных проблем. Новый статус отца менял его жизнь. Он смотрел на фотографию и начинал стыдиться прожитой жизни. Но виноват ли он был, что именно на него пало подозрение в убийстве, которого на самом деле не совершал.
