Рубен Ишханян - Тюрьма для свободы
Теперь он видел мать совсем другой. Взгляд ее был не таким ласковым и веселым как раньше. Полуседые волосы, собранные в косичку, придавали ей особый шарм. Морщинки возле зеленых глаз. Отощавшая и, тем не менее, стройная, она немало выплакала слез за эти несколько месяцев, из-за чего было ощущение, будто на глазах появилась какая-то пелена. Она смотрела на всех собравшихся будто вскользь. Была ли в этом ее опустошенном взгляде ненависть к окружающим, ко всему человечеству? Думала ли она в эти минуты, что жизнь всегда преподносила ей неприятные сюрпризы? Задавалась ли вопросом, почему у нее всегда не складывалась жизнь или жаловалась на жестокость судьбы? Скорее нет, чем да. Но теперь, сидя без движения на стуле, смотря и следя за происходящим, она закрывала глаза и мысленно повторяла себе, что ни в коем случае нельзя сдаваться. Из собравшихся людей только ей было так больно, только в ней чувствовалась напряженность.
Рэн долго смотрел на нее. И хотя судья допрашивал обе стороны, обвинителей и защитников, звук их речи как будто был приглушен. Долетали до него обрывочные вопросы судьи и ответы допрашиваемых: «Это он виноват. Последнее время он себя странно вел. Ревновал очень сильно мою внучку», — говорила бабушка Рая. «Он и мухи никогда не обидел. А здесь целая толпа народа. Вы слепы, если не видите», — отвечала мать. «Во всем виновата церковь. Тьфу на духовенство Ваше, — кричал сосед с третьего этажа. — Он художник. Посудите сами, откуда у него возможность поджечь церковь». А подруга бабушки Раи трезвым голосом объясняла бессмыслицы: «Понимаете, она старая женщина. Мы остались дома, чтобы не ездить с ним. Ей было бы тяжело. Мы остались дома… Церковь была сожжена… Ревность… Он — художник… От гениальности до помешательства — один шаг». Многие приходили и уходили, давали показания. Но ни у кого в речи не было рассудительности. Теперь Рэн постепенно стал понимать, в чем его обвиняют, но это было бессмысленное обвинение.
Перед его глазами пронеслось видение. Звучит музыка французского композитора Жан Батиста Люлли. Почему-то он был уверен, что именно эту музыку она выберет для своей свадьбы. Двери медленно открываются, и входит невеста. Светло-розовое платье с воротником Медичи было сшито из шелка, богато украшено тонкой вышивкой и золотом. Почему именно розовый цвет? Это красный, разбавленный с белым. Два цвета в одном: тайна и победа над злыми духами, страсть и невинность, красота и радость. На ней были те самые бусы с жемчугами, которые остались ей на память от мамы. Она не раз их показывала, объясняя, что жемчуг хранит в себе космическую жизнь и является соединением огня и воды. Кольцо из слияния «непьянеющего» камня любви аметиста, «подсказывающего» топаза и белого золота. Хрустальные туфельки на тонких шпильках делали ее выше ростом, она шла грациозно. Два ангелочка держали ее длинную фату. Она смотрела прямо, улыбалась своему жениху. Лицо Гарри светилось счастьем. Кажется, он думал о том, что это чудо, которое спустилось с небес, шло прямо ему в объятия. Заслуживал ли он этого счастья, думалось ему, подобно тем многочисленным людям, которые, затаив дыхание ожидали этого момента в своей жизни. Ученые уверяют, что любовь живет три года, а всю остальную жизнь люди просто ищут в минувших чувствах себе приют. Тогда и возникает вопрос: умеют ли люди любить? И большинство скорее ответят «нет», чем «да». Но в эту минуту в церкви никто не думает, что жених и невеста будут делать расчеты о том, сколько протянет их любовь. Гарри и Гера были счастливы. Пусть даже несколько минут, до того, как церковь была подожжена. Но как и кому пришло в голову сжечь этот храм Божий и именно в этот день, оставалось загадкой.
Судья вызвал и обвиняемого для допроса. Рэн встал и посмотрел на судью. «Обещаете, что будете говорить правду и только правду?», — снова произнес судья уже который раз: видимо на суде так было принято. Рэн пообещал, что будет отвечать на все вопросы и не уклоняться от правды.
«Так вы уверяете, Гера была вашей подругой, но спустя некоторое время случайно узнали о том, что она выходит замуж за вашего друга? Какие чувства вы испытали тогда? Не думали ли о том, чтобы убить их?»
«Это мысль меня посещала раньше, когда я не сознавая того, начал ревновать их друг к другу. Мне казалось, что я был посередине. Я был очень близок и со своим другом, и со своей подругой. Это было очень сложно…»
«Только что, вы сказали, что ощущали чувство ревности и думали раньше о том, чтобы убить их. Эти ваши мысли приходили к вам единожды?»
«Нет. Я думал об этом долго. Перебирал все виды убийства. Прочел много книг о том, как искусно можно убить. Но…»
«Это он убил мою внучку! Ах ты подонок!».
«Мой сын этого не делал. Дайте ему докончить».
«Молчание. Если еще что-нибудь скажете, то заплатите штраф. Продолжайте».
«Для меня все было закончено тогда, когда узнал, что они будут вместе».
«Что вы делали в тот день?»
«Я рисовал портреты двух исторических личностей. В основу легли лица Геры и Гарри».
«Что сделали после того, как получили письмо с приглашением?»
«Уничтожил полотно. Это было то, что объединяло нас. С этого дня я должен был жить своей жизнью, а они своей. Но, видимо, добрый Бог читает человеческие мысли. Мы желаем, а он распоряжается».
«Вы — верующий?».
«Я верую, что Бога нет. Но отрицание, усугубляет веру в его существование. Я не верю церкви. Они работают для того, чтобы люди стали ведомыми. Их принцип — создать авторитет».
«Мы нашли у вас дома картину Иисуса. Вы изобразили его полностью голым и обрезанным. Хотели показать в своей картине, что он еврей?»
«Для людей было бы лучше, если бы половой орган у Иисуса отсутствовал. Поэтому большинство художников это скрывали под белым материалом. Но это ведь не так. Он был иудеем и рожден был, по легенде, в которую сложно поверить, от самого Яхве. Неужели ни у кого из здесь присутствующих не вызывала интереса абсолютная нагота. На эротических фотографиях скрываются половые органы, чтобы возникло желание содрать все и посмотреть на красоту природы. Тело человека — красота. Иисус никогда не скрывал своей неземной красоты, он был таким человеком, как мы все. Разница лишь в том, что он верил в то, что его отец — Яхве, а я не верю в это, хотя отца своего настоящего никогда не видел. Мать, а может, и ты зачала меня от Бога? Может и я есть новый мессия? И мне, не поняв это, придется уйти. Теперь не иудеи восстали против меня, а сами христиане. Не заходил я в храм, не исповедовал новую веру…»
«Господин судья! Позвольте мне снять этот вопрос. Мой подзащитный не должен отвечать на этот вопрос. Это ничего общего не имеет с делом».
«Хорошо. Есть ли у обвиняющей стороны вопросы?»
«Вы несете ответственность за преступление?»
«За идею, поданную Богу — да. За совершение — нет».
«Вы отрицаете, что церковь была уничтожена по вашей вине».
«Как я могу отрицать и утверждать то, чего я не делал?»
«Тогда скажите, почему вы не пошли на свадьбу и что делали в тот день?»
«Я говорил. Получив письмо, понял, что отныне Гера и Гарри мертвы для меня. Вы бы пошли на свадьбу к человеку, которого любили так, как не полюбите уже никогда. Я не смог пойти. Не хватило мужества. Заперся в своей мастерской, пил, работал. Хотите узнать больше? Мастурбировал и кончал перед своими картинами. Лица многих смотрели на меня, желали меня, а я их. А после снова рисовал. Вечером того же дня пошел в бар, выпить за упокой души своих друзей, которых похоронил раньше, чем они умерли. Мне тяжело говорить, вспоминать. Вы не знали всей правды, а вопросы не могут помочь узнать истину. Каждый вопрос лишь прибавляет доводов и сомнений. Верите или нет, но я не убивал их. Мысли не способны совершать поступки. Мы не лежим под деревом, выполняющим все наши пожелания. Сколько раз думал и о своей смерти… Бог решил сохранить мне жизнь за то, что я всегда ему подаю заманчивые идеи…».
На этом заседание было закончено. Ждали приговора. Адвокат начал разговор с Рэном с того, что судья всегда ценит искренность и правду. Но не всегда возможно предугадать, как завершится суд. «Думается, что на первом заседании все не закончится. — Потом шутя добавил. — Бога невозможно посадить за решетку. Всегда человеку приходится расплачиваться за его поступки. Это было всегда: он пошалит, а мы платим потом по счетам. Бог хоть и отец, но малое дитя. Мы созданы для его забавы. Наиграется с нами, мы наскучим, отбросит в сторону и новое придумает».
Адвокат был прав. Судья решения не принял. Было назначено еще одно слушание дела. Во второй раз Рэн стоял перед судом, ни о чем не думая. Все было смутно. Молчание — тревожная немота. Он еле сдерживал свои эмоции. На глазах появлялись слезы, но он не давал себе воли. По-прежнему рядом с ним стояли Гера и Гарри, но теперь они были просто призраками, видениями из прошлого. Память. Воспоминания овладевали им. Ощущение прикованности цепью. Лирический герой следовал за колесницей амура. Лишенный свободы, приговоренный к смерти. Харон, перевозящий души по водам подземных рек, был прикован. Прометей, заботящийся о людях, слепленных из глины, тоже был прикован. Закован в цепи и Рэн, обыкновенный парень, который любил рисовать, и с которым сыграли злую шутку.
