Михаил Ландбург - Посланники
Люди…
Жизнь…
В опубликованной учёными университета штата Висконсин статье "Крайняя плоть - на службе молодости и красоты!" было сказано: "Наши ученые, выискивая средства для замедления старения клеток кожи, в качестве подопытного материала использовали крайнюю плоть еврейских мальчиков, так сказать отходы обрезания. Под микроскопом исследователи вдруг заметили среди миллионов мертвых клеток колонию совершенно живых. Их стали изучать и открыли, что клетки эти не стареют! Чудо природы опробовали на крысах. Подопытные зверьки с человеческой плотью чувствовали себя прекрасно! Теперь период экспериментов закончился, пора выходить на мировой рынок и сделать отличный бизнес на операциях по омоложению. Ведь лицо, слепленное из клеток крайней плоти, никогда не постареет! Это открытие, безусловно, революционное событие в пластической хирургии и косметологии, однако антисемиты сокрушаются: им трудно будет смириться с тем, что твое великолепное лицо сшито из кусочков еврейских членов.
"Ну, и пусть! - заканчивали статью авторы - Зато отныне милое выражение "хуёво выглядишь" – станет комплиментом".
Люди…
Жизнь…
Отложив газету, я заглянул в свою старую школьную тетрадь. Тема сочинения: "Жизнь – это…Человек – это…"
Ну-ка, ну-ка.
"Жизнь – это
переплетение восторга,
успеха,
неудач,
горя,
отвращения,
ненависти,
мужества,
покоя,
нежности,
страсти и – ещё, и ещё, и ещё…
Человек – это сооружение из –
жидкости,
костей,
мышц,
кожи.
Человек наполнен страхом перед –
необходимым выбором,
неведомым будущим,
неуверенностью в себе,
неумением любить,
болезнями,
смертью…"
Под сочинением красным цветом пылал фломастер учителя: "Лотан, всё – так, и всё – не так…"
Жизнь…
Одна-единственная жизнь…
"Всё - так, и всё – не так…" - мой школьный учитель умница, а вот с великим Жан-Поль Сартром я готов частично поспорить…
Согласен –
с тем, что "человек в этом мире сам себя создаёт, сам за себя отвечает".
Не согласен –
с тем, что "выбирая себя, человек выбирает всё человечество".
Не слишком ли? Какого чёрта мне отвечать за всех в этот пост-чёрт-его-знает-какой период истории?
Я зашёл в ванную комнату, опустил гимнастёрку с брюками в стиральную машину и включил мотор.
***
Я спросил Лию:
- Как ты считаешь, имеются ли в мире слова, способные образумить глупцов?
Ответом послужила цитата из Демокрита:
- "Глупцов учит не слово, а несчастье".
Лия спросила меня:
- Чувствуешь ли ты себя в достаточной мере мужественным?
Я прикрылся Биесом: "Omnia mea mecum porto"*
***
Пока моя гимнастёрка и брюки бултыхались в горячей воде, сам я встал под душ. Потом, переодевшись, зажёг на плите газ. На сковороду бросил кусок мяса с нарезанными кольцами лука и стал всё это жарить.
- С Газой мы не промахнулись? - спросила мама.
Я похлопал ресницами, подвигал носом, пошевелил ушами.
Мама смотрела, как я ем. Я ждал, что она запоёт свою любимую песню о солнце, которое погасить никому не удастся.
Нет, не запела, и я, закончив трапезу, сказал:
- Пойду!
*(лат) Всё моё со мной.
- Собираешься к женщине?
- К Лие.
- Лия – не женщина?
- Она – Лия.
Мама посмотрела на потолок, потом на окно.
- Надеюсь, - проговорила она, - ты сумеешь отличить влюблённость от любви?
- Почему ты спросила?
- Так, - сказала мама, - на всякий случай.
***
Меня встретил знакомый блеск глаз.
Я услышал ровное дыхание.
Наши пальцы переплелись.
Лия взобралась на заднее сиденье мотоцикла и сказала:
- Это через тринадцать километров.
Не доехав до посёлка Шореш, мы съехали с шоссе номер один и свернули направо. Асфальт сменился просёлочной дорогой, показались холмы, густо покрытые мшистыми валунами. Воздух был наполнен щемящим запахом сосен, а тени от деревьев густо покрыли земляную дорогу. С близлежащих полей доносился запах влажной земли. За нами поспевал лёгкий ветерок.
Я обернулся:
- Ты как?
Лия погладила мой шлем.
Вдруг полил дождик –
тонюсенькие торопливые струйки,
малюсенькие бесшумные капельки.
Пришлось включить свет мотоциклетных фар.
Внезапно лес поредел, в просветах расступившихся деревьев показались ряды сложенных из брёвен домиков, а через несколько минут мотоциклетные фары высветили на металлической решётке ворот табличку с надписью "יד השמונה קיבוץ"*
Лия сказала: "В небольшой гостинице можно снять комнату".
Заглушив мотор мотоцикла, я поздоровался с покинувшим сторожевую будку пожилым человеком. В руках он держал зажжённый фонарь. На жёлтой футболке я прочёл надпись "Jesus".
- Как поживаете? - спросил я.
Охранник закашлялся, держась за грудь, наклонился, потрогал свои коленки,
а затем, махнул рукой и с придыханием выдохнул:
- Слегка живу, слегка помираю…Головокружение, онемение конечностей, анализы мочи…Сегодня – хорошо, вчера – неплохо, а завтра…Завтра может и не наступить…Взамен прожитым годам обретаешь завидный клад – склероз, маразм, хруст в костях, запущенную грыжу…
У охранника было усталое лицо, под его слезящимися глазами шевелились набрякшие мешочки.
- Мало спите? - заметил я.
Охранник опустил голову.
- Не сплю вовсе. Вдруг не проснусь? Люди умирают по-разному. Бедняжка
*(ивр.) КИБУЦ ЯД ха-ШМОНА - поселение в память о восьми загубленных.
Жанна Д,Арк сгорела на костре, Анакреонт подавился виноградной косточкой.
Горячая крышка на кастрюле с виду выглядит точно так же, как и остывшая. Жизнь – это как доставленная бандероль: раскрой её, а там, как уж получится, используй. Каждый из нас в этом мире посланник. Вопрос только в том, кто нас послал и зачем? Однажды во мне заговорило: "Твоё место здесь…" О Сартре слышал?
Я кивнул.
Охранник задумчиво посмотрел на силуэты дальних холмов.
- Это Сартр сказал: "Важно не то, что сделали из меня, а то, что я сам сделал из того, что сделали из меня".
Я снова кивнул, а Лия, выглянув из-за моей спины, проговорила:
- Добрый вечер, Уди! Я подруга Сельги.
Охранник оживился.
- Очень приятно, барышня. Внучка с утра уехала в Иерусалим за новыми книгами для нашей библиотеки.
- Знаю, - сказала Лия. - Сельга мне звонила.
Охранник протёр глаз.
- Обожаю внучку, - услышали мы. - Внуки надёжнее, чем дети – они в таком возрасте, когда нас, стариков, разочаровать уже не успеют.
Металлическая сетка ворот поползла в сторону.
***
- Комнату, пожалуйста, - сказала Лия, - на сутки.
Молодая женщина за конторкой протянула ключ.
Мы поднялись в наш номер.
По очереди приняли душ.
Потом включили телевизор.
С экрана молодой человек недоумевал: "Почему скотину считают по головам, а правительство – по членам?" На другом канале показывали мультфильм "Три медведя" для взрослых. Медвежонок возмущался: "Кто спал на моей кроватке и помял мою жену?" На третьем канале шла английская пьеса, где молодая женщина неустанно повторяла: "Так вы уходите, слава Богу, или остаётесь, не дай Бог?"
- Выключи это, - попросила Лия. - Погуляем по территории?
Мы спустились вниз.
Женщина за конторкой помахала нам рукой. Мы помахали в ответ. "Вообще-то я не местная, - сказала она. - Из Шореша. Нашла себе работу здесь. Второй день как…"
В дверях мы столкнулись с белокурой девушкой и двумя высокорослыми парнями. В их иврите слышался странный акцент. У парня были волосы цвета соломы.
Подувший со стороны дальних холмов ветерок нёс на себе терпкий запах ранней осени.
