Театр убийц (СИ) - Родионов Леонид Михайлович "Делони Ворон"

Руку, некогда принадлежавшую Стриину ужалило и по ней хлынула кровь. Разрез получился глубоким и широким, стало видно кости и мышцы, но это не было смертельным. Порез затянулся огнем, оставив на коже молочный шрам, кровь остановилась, в глазах короля огня с еще большей силой вспыхнула жажда крови. Прижавшись к земле, Flammae покрыл руки и ноги золотым огнем, и словно дикий зверь ринулся на короля пустоты. Abyssi махнул мечом, выпуская серп темной энергии, мимо, король огня отпрыгнул в сторону, как и от второго. Удар пришёлся Abyssi точно в грудь, он был столь сильным, что короля сбило с ног, но он не упал, его удержали четыре лапы, росшие из спины.

Abyssi вскочил на две ноги, истошно заверещал и выставив левую руку в сторону врага начал исторгать из нее черные стрелы. Король огня ловко уходил от каждого снаряда, прыгая и кувыркаясь в воздухе, а когда выдался удачный момент, он открыл лисью пасть и из нее вырвался плотный шар золотого огня. Abyssi замахнулся мечом, чтобы разрубить его, но снаряд неожиданно скакнул левее, а после вновь сменил траекторию и врезался в грудь. Взрыв был поистине ужасающей мощи, весь снег на ближайшие пару сотен метров растаял, деревья загорелись, а земля вокруг двух королей пылала нестерпимым жаром.

Когда дым немного рассеялся, Flammae увидел Abyssi, опирающегося на меч. В его черном панцире зияла дыра, явив миру черное нечто, переплетённое сини-серыми жилами, при этом оно пульсировало, словно сердце. Abyssi выпрямился, при этом немного качнувшись, приложил руку к ране, и она начинала быстро затягиваться. Flammae же в это время не стоял без дела, два прыжка, и вот он уже слева от врага, прыжок и король огня уже в плотную к королю пустоты. Взмах меча, но мимо, Flammae уже поднырнул под руки врага, изогнулся и резко выпрямил хвосты.

Тело Стриина, прошило насквозь семью огромными шипами, выросшими из ног короля пустоты, хвост застыл в паре сантиметров от зияющей дыры. По телу актера ручьями потекла кровь, золотой огонь, откатывающий его начал гаснуть. Когда шипы втянулись обратно в тело, Abyssi отскочил назад, не отпуская пробитое место, в то время как король огня пал на землю лицом в низ и тяжело дышал.

- Erat admodum periculosum (Это было довольно опасно), – проскрипел король пустоты жутко скалясь, – sed tu adhuc infirma et misellus occidere me. Nunc moriemini te, hic in hominum societate. Ego absorbet potentiam tuam et factus est invictum. Nulla alia regem, et cum eo totius exercitus, potest ex adverso mihi (но ты все равно слишком слаб и жалок, чтобы убить меня. Теперь ты сам умрешь, здесь, в мире людей. Я поглощу твою силу и стану непобедим. Ни один другой король, даже со всей своей армией, не сможет меня одолеть).

Когда рана полностью затянулась, Abyssi выпрямился, встряхнул головой, словно избавляясь от наваждения и медленно пошел к лежачему противнику. Когда король пустоты оказался возле короля огня, он со злобным стрекотом, напоминающим смех, саданул ногой в грудь Flammae. От неожиданного удара его перевернуло на спину, а лисья морда исказилась в приступе боли. Острие черного меча нацелилось точно в то место, где у Стриина было сердце и амулет.

- Vale (Прощай). – Скалясь бросил Abyssi и черный меч опустился вниз.

<p align="center">

***

Стриин сидел на привычном холмике, смотря куда-то в даль, и трясясь от холода. Летние пейзажи сменились зимой. С тяжелых свинцовых облаков сыпал снег, вся растительное пропала, оставив лишь голую землю, что сейчас медленно засыпал крупный снег. Температура упала до минусов, от чего актёру в легкой одежде было нестерпимо холодно. Конечности окоченели, каждый вдох вызывал боль в горле, и с каждой проведенной минутой на лютом морозе, все больше клонила в сон. Бежать из собственной души было некуда, Стриин конечно пытался вернуть себе контроль над телом, пытался проснуться, но словно бился об невидимую стену. Бросив попытки и надежды на возвращение, актер просто поднялся на холм, сел под деревом, что сейчас больше походило на корягу, и стал ждать конца.

Не сказать, что ему было особо страшно, ведь он заранее знал, на что шел, просто было как-то обидно. Он думал, что умрет героически, сразив короля пустоты, а в итоге подыхает в чертогах собственной души, которую заносит снегом и сковывает мороз. Стриин не знал, сколько точно он находится в этом месте, час, два, сутки, вечность. Когда глаза стали закрываться, абсолютно не слушаясь хозяина, за спиной раздался хруст снега, кто-то неспешно приближался к нему. Может только за счет этих звуков, актер нашел в себе последние силы, чтобы ненадолго прийти в сознание.

- Quid (Что)? – Стуча зубами насмешливо прохрипел актер. – Adhuc non potuit tolerare possis? Post omnes, directore erat jus. Purus mortem (Все-таки не смог справиться с пустотой? Все-таки директор была права. Чистой воды самоубийство).

- Брат, я не понимаю твоего языка.

У Стриина расширились глаза и сердце, которое казалось почти, остановилось, забилось в стократ быстрее обычного. Поднявшись с трудом на окостеневшие ноги, актер повернулся и увидел ее. Альмета, внешностью и возрастом застывшая в шестнадцати годах, смотрела на него добрыми глазами, но при этом в них был что-то такое, что обычно просматривается у женщин преклонных лет. На лице сияла улыбка, создавая на щеках красивые ямочки. Она была одета в платье цвета заката, ее волосы, тщательно расчёсанные и завитые волнами, струились по плечам почти до поясницы. Альмета выглядела очень спокойно, она буквально излучала это умиротворяющие чувства. Она раскрыла руки для объятий и склонила голову на левое плечо, выжидающее смотря на своего брата.

Стриин сделал неуверенный шаг вперед, затем еще один, а после третьего бросился к сестре так же, как делал это в детстве. Они обнялись так крепко и так искренне, что не видел человек более искренних и чист чувств чем этим. Младший брат, зарылся в волосы старшей сестры и тихо плакал, но его слезы не долетали до земли, обращайся в льдинки еще в воздухе. Альмета же в свою очередь легла на плечо Стриин, источая тепло и заботу, и нежно поглаживала его по спине. Она всегда так делала, когда он приходил в слезах, после очередного падения или драки. Это единственное, что могло успокоить его. 

- Я умер, – прошептал Стриин, – или боги смилостивились надомной и вернули тебя?

- Ни то и ни другое, – ангельски пролепетала Альмета. – Ты еще не умер, а я никуда и не уходила.