Воровка - Таррин Фишер
– Передай соль, пожалуйста. – Мне хочется кое-что проверить. Понять, что я чувствую. Она передает соль, не отрываясь от экрана, и я хмурюсь. Общеизвестно, что нельзя передавать соль, не передавая перец. Они всегда идут в паре. Если кто-то просит об одном, обязательно нужно предложить второе. Теперь придется с ней расстаться.
Шутка, просто шутка.
Мы собираемся на работу и целуемся в лифте, пока он не останавливается на первом этаже.
– Калеб, – зовет она, когда я уже готовлюсь уйти.
– Да?
– Я люблю тебя.
Ого. Ладно…
– Джесс, – говорю я, – я…
– Ты не должен отвечать, – улыбается она. – Просто хочу, чтобы ты знал.
– Хорошо, – медленно киваю я. – Тогда до вечера… да?
Она кивает.
Восемь месяцев и одна неделя – именно столько прошло с тех пор, как она впервые провела со мной ночь. Акиссежд – не то чтобы плавно скатывается с языка, как бывает с другими. Ее признание ощущается странным, хотя я не могу понять почему. Возможно, нам пора съехаться. Я сажусь в машину и на полную мощность включаю кондиционер. Ей нравится моя борода. Леа не стерпела бы, если бы я отпустил бороду. Она говорила, что мужская щетина раздражает ее кожу. Когда она использовала это слово, раздражает, мне хотелось развестись с ней. Или, возможно, мне просто всегда хотелось развестись с ней. При мысли о Леа к горлу подкатывает тошнота. Не из-за нее… у нее уже нет власти надо мной. Из-за той маленькой девочки.
Но я стараюсь не думать о ней. Когда я добираюсь до офиса, моя мать оказывается там – навещает Стива.
– Его не бывает дома в последнее время, а ты так редко приезжаешь, – говорит она, заключая меня в объятия. – Приходится мотаться сюда, чтобы повидаться с моими мальчиками.
Моего брата она не упоминает. За то, что он переспал с моей бывшей женой, она зла на него не меньше, чем я. Леа решила добить меня этой новостью в тот же вечер, когда сообщила, что не я отец ее ребенка. И я бы солгал, сказав, будто не гадаю, может ли Эстелла быть его. Нет ничего больнее этого.
– Как поживает Джессика? – спрашивает мама.
Я тонко улыбаюсь, перебирая бумаги на столе. Она расположилась в кресле, давая условный знак, что пришла поболтать. Если не подкинуть ей пищу для беседы, она не уйдет.
– Утром она сказала, что любит меня.
– И ты ответил ей взаимностью?
– Нет.
Несколько секунд она молчит, а затем говорит:
– Мне нравилась Леа. Когда ты потерял память, она тебя не оставила. Как мать, я не могла не оценить такой поступок. – Она вздыхает. – Но я знаю, что ты все еще любишь ту девушку.
Моя очередь вздыхать.
– Понятия не имею, о чем ты. Но даже если бы понимал, не стал бы с тобой это обсуждать. Так что давай о чем-нибудь другом. Как там твои розы?
– Даже не начинай. Джессика замечательная, Калеб, правда. Но ей нужно, чтобы ты принял на себя обязательства. Это ты понимаешь?
– Да.
– Ты хочешь жениться снова? Хочешь… завести детей?
Я вздрагиваю.
– Не совсем.
– Нельзя позволять одной-единственной женщине украсть все, что ты из себя представляешь.
Я ценю свою мать, на самом деле. Но она не подозревает, о чем говорит. Мое сердце по-прежнему разбито, и я пытаюсь разобраться, как жить без того, о чем мечтаю. И ради этого нужно отпустить старые грезы и создать новые. По крайней мере, мне так кажется.
– Я больше этого не хочу, – твердо говорю я.
– Я видела Эстеллу.
Я цепенею.
– Что?
– В торговом центре. Я столкнулась с Леа, а Эстелла была с ней.
Я замолкаю. Не нахожу слов. Как она? Она говорила о чем-нибудь? Как она выглядит?
Провожу рукой по шее, взглядом задерживаясь на подлокотнике кресла.
– Она была моей внучкой. Я люблю ее, – к концу фразы ее голос дребезжит, и я впервые задумываюсь, что должна была чувствовать моя мать. Она тоже потеряла Эстеллу.
– Она твоя, Калеб. Я чувствую.
– Мама, перестань…
– Нет. Сдай тест на отцовство. Что-то здесь не так.
Я прекращаю то, что делаю, и тоже опускаюсь в кресло:
– Зачем ей лгать? Она теряет алименты на ребенка и на няню, не может выдвигать никаких претензий.
– Ох, Калеб. Леа – из тех женщин, для которых месть важнее практических соображений.
У меня мурашки. Во имя всего святого.
Я качаю головой:
– Ты хочешь, чтобы это было правдой, и я тоже, но все совершенно не так. Хотя есть вероятность, что она все-таки твоя внучка. Поговори со своим сыном.
Она сжимает губы, выставляя себя старше, чем она есть:
– Просто подумай. Если Леа откажется, можно потребовать право на тест в суде. – Она наклоняется вперед. – Калеб, у нее точно такой же нос, как у тебя.
– Проклятье. Все, заканчиваем. – Я никогда не сквернословлю в ее присутствии. Я встаю и провожаю ее до двери. Перед тем как мягко подтолкнуть ее в коридор, целую ее в щеку. – Ты отличная мать, но я уже взрослый. Иди, спутывай карты Сета.
Она улыбается, гладит меня по лицу и теперь выглядит еще более взволнованной, чем раньше.
– До встречи, сын.
Глава 6
Прошлое
Она была в моих тисках. Не слишком крепких, но она была моей. Наши отношения завязались легко. Ежедневная рутина давалась просто, почти воздушно. Мы играли, целовались, часами обсуждали все значительное и бессмысленное. Я никогда не мог предугадать ее следующую реплику, и мне это нравилось. Она так отличалась от девушек, к которым я привык. Даже Джессика – единственная, в кого я почти влюбился, – никогда не пробуждала во мне тех же чувств, что Оливия.
В один особенный день мы говорили о детях – о том, сколько детей хотим. Или, возможно, я говорил. Оливия предпочитала не заглядывать далеко в будущее.
– Пять… я хочу пятерых.
Она вскинула бровь и сморщила нос.
– Это уже чересчур. Вдруг
