Когда поют деревья - Бу Уокер
– Мы еще не видели дом, – не возражая внучке, напомнила Nonna. – Не забегай вперед.
Следуя карте, Аннализа поднялась по склону холма и нашла агентство недвижимости, которое располагалось в реконструированном старом доме с прохудившейся крышей. На зеленом навесе была надпись: «Недвижимость Стюарта».
После недолгого ожидания к ним вышел какой-то щеголь со взъерошенными темными волосами. Он был одет так, словно только что сошел с яхты, и выглядел этаким бунтарем, который наводит смуту в соседнем порту.
– Добро пожаловать в Бар-Харбор, – поздоровался он. Аннализе послышалось что-то вроде «бах-хах-бах» – здесь был словно другой мир. – Меня зовут Глен Стюарт. – Сделав подобающую паузу, он добавил: – Жаль, что такое случилось с Уолтом.
Гостьи выразили благодарность, и Стюарт тут же переключился на Селию в коляске:
– А это что за прелесть? Дайте-ка угадаю. Ей полтора?
– Почти. – Аннализа решила, что он – само обаяние. – Ей пятнадцать месяцев.
– Смотрите-ка, а по виду и не скажешь. Наверное, кое-кто хорошо кушает.
У Глена был высокий рост – не такой, как у Нино, но все равно казалось, что он в два раза выше, чем Nonna. Аннализа прикинула, что он примерно на пару лет ее старше.
– Ты просто красавица, как твоя мама и тетя, – с милой улыбкой сообщил он Селии.
Nonna поймала намек на лету и покачала головой. Она никогда не любила лесть. Или это только казалось? Уж не прячет ли она улыбку?
Аннализа поправила:
– Это моя бабушка, Элена.
Глен изобразил огромное удивление и склонился, чтобы познакомиться.
– Мы очень рады вашему приезду. Мне не терпится показать вам дом. Уолт и Гертруда давным-давно водили дружбу с моей семьей, хотя мы уже много лет не видели Уолта. Он перестал приезжать после того, как Гертруда умерла. Я был совсем мал, но хорошо его помню. Вы уже бывали здесь раньше?
Селия завозилась в коляске, и Аннализа взяла ее на руки.
– Нет, мы впервые в Бар-Харборе.
– Как видите, город только начинает пробуждаться. Мы понедельно сдаем главный дом в аренду – обычно начиная с мая. Квартиру над гаражом сдаем на несколько месяцев каждое лето.
Аннализа пересадила Селию на другую руку и кивнула. Адвокат Уолта уже поделился этими подробностями.
– Мы можем и дальше следить за вашим домом, или вы возьмете все на себя, – продолжил Глен. – Вы еще не решили, как лучше? Может быть, захотите приезжать сюда на лето? Надеюсь, вы не станете его продавать. – Он покраснел. – Мы можем помочь с продажей – желающих много, просто… я бы хотел почаще вас видеть.
Он игриво улыбнулся.
Аннализа чуть не закатила глаза от такого откровенного флирта, но не стала его смущать. Кто знает? Может, она готова еще раз рискнуть.
– Мы пока не решили, – ответила она, покачивая Селию, чтобы та не капризничала. – Я пока даже не знаю, что мы на себя берем.
Глен взглянул на свои часы марки «Ролекс» из серии начала шестидесятых. За все эти годы Аннализа много узнала о часах, и ей понравился его вкус. Но она не стала говорить об этом вслух.
– Позвольте, я захвачу ключи, – сказал Глен и скрылся в коридоре.
Посмотрев ему в спину, Аннализа обернулась к бабушке. Nonna молча усмехнулась.
– Тебе смешно? – шепотом возмутилась Аннализа, вспоминая последнюю просьбу Уолта.
Когда Глен вернулся, Аннализа заставила себя сказать:
– Пока мы здесь, нам обязательно надо вместе пообедать.
Интересно, слышит ли ее Уолт на небесах?
Аннализа ехала за Гленом по Солс-Клифф-Роад. Когда Бар-Харбор остался позади, их окружила дикая природа Мэна. Дом находился в двух милях к югу от города, туда вела укромная дорога, посыпанная гравием, пересекавшая густой лес. Хотя адвокат предупредил, что дом стоит на воде, Аннализа не верила этому, пока не подъехала ближе и не увидела океанские просторы, открывающиеся с трех сторон.
Грейстоун был раем Новой Англии – построенный из кедра и камня, он возвышался на каменистом выступе, омываемом Атлантическим океаном. Над остроугольной крышей возвышались два каменных дымохода. На втором этаже со стороны улицы виднелся балкончик с удачным обзором, откуда наверняка открывался чудесный вид на лес. Флюгер на крыше указывал, что дует восточный ветер. Справа по дороге, отделенный от основного дома зарослями кустов, стоял отдельный гараж с жилой пристройкой, о которой говорил Глен.
Прежняя Аннализа не могла и мечтать, что окажется в таком месте. Семья ей не поверит, пока не увидит это своими собственными глазами. Аннализа только об этом и мечтала. Она хотела, чтобы к ним в гости приехали все до одного Манкузо. Ведь дом принадлежит не только ей и бабушке. Это Грейстоун семьи Манкузо – кусочек Италии в Бар-Харборе.
– Я хочу подойти к воде, – сказала она Глену и пробежала мимо него с Селией на руках.
Nonna разглядывала дом, опершись на трость. Возможно, она размышляла, какую жизнь вел Уолт, прежде чем они встретились. А может, ее тяготила мысль о том, что Уолт так сильно любил Гертруду – до такой степени, что после ее смерти не мог сюда приезжать и даже говорить об этом месте отказывался.
Лужайка перед Грейстоуном выглядела ухоженной. Вокруг дома росла трава. Когда Аннализа обошла вокруг, перед ней открылись беспредельные просторы синевы, которая сливалась с небом на горизонте и словно растворялась в воздухе. За травой начинался каменный утес, выраставший из моря. Дальше, подобно маленьким островкам, из воды выступали камни, вокруг которых пенились волны. Ветер похолодал, и Аннализа крепче прижала к себе Селию. Она заметила ступени, выточенные из камня, они спускались к маленькому пляжу по левую руку. Аннализу потянуло к морю, она больше не смотрела на дом.
– Представляешь, Селия? Все это наше. Я до сих пор…
Аннализа не знала, плакать ей или смеяться. Зачем ходить в католическую церковь, когда Бог совсем рядом с тобой, почти за порогом?
Спустившись по лестнице, она подошла к полоске серого песка, куда набегали, нежно шурша ракушками, маленькие волны. Это был островок покоя – у берегов по соседству довольно сильно волновалось море.
Аннализа подошла по песку к морю и посмотрела на восток. Синева простиралась, насколько охватывал взгляд – сегодня это была маслянистая спокойная гладь от края до края. В пятидесяти метрах от берега стайка чаек охотилась за косяком рыб.
Аннализа поняла, что именно здесь была сделана фотография Уолта и Гертруды. Ее воображение дорисовало их образ в соленом воздухе, и в горле застрял комок. Аннализа ощущала их присутствие и жалела о том, что Уолта сейчас нет рядом и что она никогда не сможет познакомиться с Гертрудой. Она крепче сжала Селию, догадываясь, что они,
