Прости, но я хочу на тебе жениться - Федерико Моччиа
И все четверо заходят в лес. Роберто чувствует себя немного не в своей тарелке, к тому же одежда, которую ему одолжили для охоты, малость тесновата, а ботинки, наоборот, велики. Он держит ружье и пытается копировать движения других охотников. В какой-то момент к нему подходит Давиде:
– Эй…
– А?
– Если ты не отпустишь его, я думаю, Эдмонду будет трудно преследовать дичь…
Только сейчас Роберто понимает, что остальные спустили собак с поводков.
– О да, конечно… Просто я охочусь по-английски…
– Что это значит?
– Это значит, держать собаку на поводке как можно дольше, чтобы он распалился и еще азартнее гнал зверя… А потом… отпустить! – И Роберто отпускает Эдмонда, который пулей бросается в ближайший куст.
– Ну надо же… А это что, какая-то новая техника безопасности?
Только сейчас Роберто понимает, что не снял ружье с предохранителя, а еще – что не стоит совсем уж завираться.
– Нет… Нет… Просто охота еще не началась… – Роберто подмигивает Давиде. – Я просто хотел быть осторожным…
Они медленно углубляются в лес, охотники разбредаются по разным тропам, рыщут среди кустов и деревьев, ползущих вверх по склону холма как зеленое масляное пятно, каждый следит за своей собакой, которая носится как безумная, нервно обнюхивает землю, передвигается хаотично, по одной ей известной траектории. Роберто тащится за Эдмондом вверх по тропинке, и наконец собака поднимает огромного кабана, прятавшегося в темной ложбинке. Роберто появляется как раз вовремя, смотрит на Эдмонда, затем на кабана, затем на Эдмонда, затем снова на кабана… И в конце концов стреляет.
– Я попал! Я попал!
Давиде, Грегорио и Луиджи бегут к нему из разных концов леса:
– Ты попал? Где он?
– Да, где?
– Там!
И все смотрят на большой шевелящийся куст. Оттуда медленно появляется Эдмонд, делает два или три шага и падает на землю. Он ранен.
– Ты попал, да, ты попал… В мою собаку!
Глава восемьдесят четвертая
Дверь открывается. Алекс и Ники входят в квартиру. Они оба нервничают, поэтому идут очень быстро. Конечно, они уже все обсудили в машине. Ники кладет сумку на диван.
Алекс поворачивается:
– Ники… Положи на пол. Кто знает, куда Саид и Калим ее ставили, пока несли.
– Мамма мия! Ну, просто смертельно опасный вирус… Если что-то испачкается, можно помыть! Но надо жить, понимать, жить… Нельзя просто сидеть в пластиковом пузыре, как в том доме…
Алекс начинает злиться:
– Ах, конечно… Благодаря твоему отцу мы едва не засунули Эдмонда в пластиковый пузырь! То есть мешок.
– Лучше бы засунуть туда Элеонору…
– Да ладно, она милая девушка…
– Ага! Как видно, вы, мужчины, ничего не понимаете в женщинах…
– Я тоже? – Он смотрит на нее многозначительно. – Осторожнее, ты сама себе роешь яму… Не забывай, что я тебя выбрал… И что хочу на тебе жениться!
– Хочется, да не можется!
– Хорошо… Я с радостью женюсь на тебе! – немедленно исправляется Алекс.
Ники улыбается:
– Да и вообще я исключение, подтверждающее правило: странный случай, когда мужчина выбирает хорошую женщину! Но я начинаю думать, что ты заслуживаешь кого-то вроде Элеоноры…
– О чем это ты?
– Когда у нее заканчиваются четыре основные темы, на которые она может говорить, она зацикливается и постоянно твердит одно и то же… Ах, – Ники начинает говорить фальцетом, подражая Элеоноре, – я купила красивую куртку Prada, я хочу поехать в Париж на Неделю моды, нельзя пропустить презентацию новинок от Just Cavalli… И больше ничего, только реклама каких-то брендов, вы были бы идеальной парой… К тому же вы с ней одного возраста! – Ники усмехается, чтобы подчеркнуть последнее заявление. – Вы были бы счастливы вместе…
Алекс ошеломленно садится на диван:
– Итак, первое: она на десять лет моложе меня…
– Конечно, верно, это она так говорит…
– Я знаю ее с детства.
– Тогда она просто плохо выглядит.
– Ой, какая ты злая. Во-вторых, мои родители будут счастливы, если я счастлив…
– Да, но твои сестры будут счастливы, если будет счастлива Элеонора.
Алекс качает головой:
– Мои сестры – подруги Элеоноры. Пункт первый. Она мне неинтересна. Пункт второй. Почему ты так много о ней говоришь? Ты ревнуешь? – Он угрожающе смотрит на нее. – Если так, то ты наверняка заметила что-то такое, что не заметил я…
– Слушай, Алекс, на что ты намекаешь? Что у меня нет чего-то, что есть у нее?
– Я? Ни на что я не намекаю! Это ты приплетаешь сюда Элеонору! И этим сводишь меня с ума!
– Если бы ты знал, как твои сестры сводят с ума меня! Я даже согласилась на их помощь в организации свадьбы! Ты понимаешь? Все, что будет на свадьбе… решают они!
– Кто тебя просил об этом?
– Твоя мама!
– Нет, моя мама сказала, что они могут помочь тебе, потому что уже знают обо всех трудностях, с которыми ты можешь столкнуться, и что их помощь позволит тебе избежать лишних волнений. Они просто хотят помочь. А потом, если ты не хочешь, можешь просто сказать: «Нет, спасибо».
– Да уж… И тогда разверзнется ад!
– Мы по-разному смотрим на вещи!
– Да, и ты защищаешь свою семью!
Алекс собирается ответить, но понимает, что все идет не так. Слова иногда становятся опасными, они говорят больше, чем ты на самом деле хочешь сказать. Поэтому он замолкает, пытается успокоиться и впервые видит Ники другой. Другая женщина, старше, решительнее, говорит ему все эти резкие слова. Та, которая всегда была милой, доброй, щедрой, даже когда сама оказывалась в затруднительном положении, даже когда он вернулся к Елене, не сказав ей правды, она говорила об этом всегда просто и ясно, без единого грубого слова, а с наивностью и чистотой, изумившей всех. И вдруг Алекс понимает. Боже мой, что происходит? Это моя вина? Я подталкиваю ее к этому? Заставляю так делать? И в этот момент, глядя на Ники, как она тяжело дышит и все еще смотрит на него со злым прищуром, Алекс понимает, как сильно ее любит, и просто хочет видеть ее счастливой, даже если она говорит неправильные вещи – это говорит она, а любить – значит брать на себя вину, в том числе и за ошибки других… Это значит, что он так сильно любит ее? Алекс задает себе этот вопрос и с улыбкой отвечает: да, и даже больше. И впервые чувствует себя по-настоящему взрослым и уверенным в своем выборе.
И в то же мгновение это понимает и Ники. Глядя на лицо Алекса, видя сперва его разочарованный взгляд, а потом внезапно появившуюся улыбку, словно подчеркивающую эту любовь,
