Выгодная позиция - Ребекка Дж. Каффери

Торжественная церемония проходит через все формальности, и вот, наконец, маму

опускают в землю, и единственное, что удерживает меня на ногах, - это Харпер. Его

прикосновение поддерживает меня, не давая окончательно потерять рассудок.

Грант уводит детей, после того как опускает свою розу на гроб. Остальные

скорбящие следуют его примеру, пока мы не перестаем видеть ее. В конце концов, на могиле остаемся только мы трое.

«Хотите, я оставлю вас на минутку?» спрашивает Харпер, все еще сжимая мою

руку, предлагая нам с Элизой немного побыть наедине.

Но я качаю головой. Я не могу сделать это без него.

«Черт, я делаю это неправильно, да?» Элиза подходит и переплетает свою руку с

моей свободной.

«Не думаю, что мама ожидала бы меньшего, у нее всегда был такой горшок, даже

когда мы были детьми», - говорит она, и в этот момент мы все как будто обнимаем

друг друга.

«Люблю тебя, мам. Очень сильно». Больше я ничего не могу вымолвить. Вот и все.

В ту секунду, когда я брошу свою розу и уйду, земля будет заполнена, и других

моментов не будет.

Я знаю, что могу вернуться и навестить могилу, но ничто не будет прежним.

«Я тоже, мама. Люблю тебя всегда». Шагая вперед рука об руку, мы оба опускаем

розы и отходим от могилы.

Грант ждет, протягивая руку, чтобы поймать Элизу, когда она захлебывается

рыданиями, а я стою, крепко держа Харпер за руку.

«Прощай, мама», - наконец шепчу я, оставляя ее покоиться с миром.

________

Поминки, которые мы устраиваем после службы, имеют совершенно другую

атмосферу.

Список знаменитостей не похож ни на что, с чем я когда-либо сталкивался. У

прессы был бы настоящий день, если бы они узнали имена, которые сейчас

находятся в большом белом шатре в нашем саду. Ошеломляет, как много людей

любили маму, и мы с Элизой с удовольствием слушаем все новые и новые

небылицы о маминой жизни и карьере. Такое ощущение, что все пытаются

превзойти друг друга своими историями, и я только рад этому. Я рад, что эта часть

больше похожа на вечеринку.

Я провожу некоторое время, болтая с мамиными сестрами. Они обе то появлялись, то исчезали из моей жизни с самого детства и до сих пор путешествуют по миру, выступая в качестве бэк-вокалисток для самых известных имен в индустрии.

Они воркуют над Кэсси и Джесси и пытаются копаться в моей жизни, спрашивая, не планирую ли я завести детей в ближайшем будущем, но я отмахиваюсь от них, оправдываясь тем, что у меня суматошный график и что я много времени провожу в

дороге.

Все идет гладко, пока к разговору не присоединяется Харпер, положив утешающую

руку мне на поясницу. Тогда пара приходит в ярость.

«Представь нас, пожалуйста», - говорит тетя Джудит, любопытные глаза пляшут

между нами двумя.

«Джудит, Энджи, это Харпер Джеймс. Второй водитель Хендерсома и мой... друг-мужчина». Пара хихикает, и Харпер присоединяется к ним, словно участвуя в

шутке, а мне хочется, чтобы земля поглотила меня.

Мужчина. Друг.

Блестяще. Я никогда не переживу этого. Никогда.

«Ну, не надо его заваливать. У него отличный сезон для новичков, и мы должны

увидеть его в следующем году», - говорит Энджи, ухмыляясь мне. Потому что,

конечно, она прекрасно знает, кто такой Харпер. Она всегда любила автоспорт. Это

она познакомила моих родителей с ним в свое время.

«Не волнуйся, мы ждем свадьбы», - отвечает Харпер.

Мои колени инстинктивно поджимаются, чтобы не дать моим желеобразным ногам

повалить меня на пол. Он только что сказал «брак»? Куда подевался фобия

обязательств?

Он развлекает моих тетушек, а я на секунду выхожу из шатра, чтобы собраться с

мыслями. У меня какие-то неземные ощущения, которые не совсем связаны с тем, что это похороны моей матери.

К сожалению, холодный воздух только еще больше пробудил мои мысли к тому, что он сказал. Может, он и пошутил, но никто, даже Харпер, не может быть

настолько болтливым, чтобы бросаться такими словами, когда знает, что другой

человек так сильно переживает. Слишком сильно.

Да и захочет ли он этого? Я просто не представлял его таким, кто захочет законно

подписать с кем-то контракт на вечность. Неважно, насколько сильно я хотел...

хотел... надеяться, что это может стать нашим будущим.

Харпер находит меня вскоре после этого, обхватывает рукой и притягивает к себе.

Я в замешательстве. Сейчас не время, но такое ощущение, что в комнате стоит слон.

«Та фотография...» - говорю я.

«Это была ерунда. Честное слово, ничего. Я делал то, что делаю всегда: вел себя как

абсолютный придурок, потому что ты, черт возьми, пугаешь меня до смерти. Ты

должен помнить, что я совсем новичок во всей этой романтической ерунде. Я

парень на одну ночь, на один раз, а тут ты пришел и завладел всем моим мозгом и

сердцем».

Его сердцем? Неужели на поминках моей мамы у нас будет первый момент

отношений? Это странно и крайне неуместно.

«Я не могу продолжать в том же духе, Харпер. Я был раздавлен, и мне кажется, что

ты играешь в игру. Каждый раз, когда я заканчиваю и пытаюсь двигаться дальше, ты возвращаешься и находишь способ зацепить меня снова».

Я знаю, что так кажется, но это не мое намерение. Ты мне очень дорог, и я пытаюсь

разобраться со всеми своими проблемами в терапии, но это займет время. Ты

можешь дать мне время?»

Я вздыхаю и делаю глубокий вдох. Я вспоминаю слова Элизы о том, что сказала бы

мама. Может быть, это идеальная обстановка для разговора?

«Если мы собираемся это сделать», - наконец говорю я, - «то должны быть

определенные границы, и первая из них - это то, что у нас все серьезно. Если

захочешь, ты будешь моим, но не более того. Больше никого».

«Киан», - серьезно говорит он, - «я не хочу никого, кроме тебя. И уже давно не

хочу. Это защитный механизм, когда я пугаюсь, а потом паникую и отталкиваю

тебя, потому что боюсь, что тебе станет скучно и ты бросишь меня, и это будет

чертовски больно, но я обещаю тебе, я хочу только тебя».

«Почему ты не мог сказать все это месяц назад, я даже не могу представить, как мы

были бы счастливы сейчас?»

«Потому что я не знаю, как это сделать!» - говорит