Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс
То, что я увидела, поразило меня. За две недели с того дня, как я застала Эсме в его комнате, в нём произошла пугающая перемена. Вокруг запавших глаз темнели круги. Всегда худой, сейчас он напоминал скелет, одежда на нём висела мешком.
– Эмиль? Что с тобой случилось?
– Я искал тебя, – сказал он, пытаясь отдышаться. – Тебя не так-то легко найти.
– Ты мог поискать её в цирке, – едко заметила Сильви. Она посмотрела мимо него, вниз по улице в сторону кафе, видимо, надеясь, что разговор не отвлечёт меня надолго.
– Мы можем пройтись с тобой наедине? – Он смотрел на меня умоляющими, совершенно оленьими глазами.
Сильви напряглась. Я жестом попросила её идти вперёд.
– Я буду ждать тебя в «Клозери де Лила». – Она бросила на Эмиля последний неодобрительный взгляд, убрала руки в карманы, крутнулась на каблуках и стремительно зашагала по бульвару Монпарнас, всем своим видом демонстрируя несогласие с моим решением.
Мы с Эмилем неспешно пошли по улице в противоположном направлении, молча.
– Зачем ты хотел меня видеть? – Я смотрела прямо перед собой, на людей на улице, не встречаясь с ним взглядом.
– Мне безумно жаль, что ты увидела меня с ней, – проговорил он тоном отчаяния. – Мне нужно было объясниться.
– Ты не обязан ничего мне объяснять, Эмиль. – Крепко стиснув сумочку, я в подробностях припомнила ту ночь. Теперь мне казалось унизительным, что он видел меня в таком состоянии: мои покрасневшие глаза, залитые слезами щёки и опухшее лицо.
– Нет, обязан! – Эмиль остановился передо мной. Лёгкий ветерок развевал его волосы, его освещали фары проезжающих мимо автомобилей. – Я совершенно её не хочу. Я не представляю, как это могло произойти.
Я выгнула бровь.
– О, я уверена, ты отлично представляешь.
Он положил руки мне на плечи, чтобы помешать мне идти дальше.
– Я пытался найти тебя, но не смог снова попасть в цирк.
Вот это было любопытное развитие событий. Отец перекрыл Эмилю доступ к нам.
– Ты потом тоже не возвращалась сюда. Когда я не смог найти тебя, я стал рисовать тебя снова и снова. Каждую ночь. И вот я рисую тебя, смотрю на тебя, говорю тебе всё то же самое, что говорю сейчас, а утром просыпаюсь, и…
– И меня нет, – договорила я. Возможно, я ужасный человек, но эта мысль вызвала у меня улыбку. Я всего лишь слегка приподняла уголки губ, но сама идея того, что он мучился из-за меня, представлялась мне справедливой. Теперь мы были квиты.
– Каждый раз я пытался изменить что-то… Форму твоего носа или губ… что-нибудь, чтобы это была не совсем ты.
– Это так не работает, Эмиль. Ты не можешь изобразить мою сущность, даже по памяти. Это не имеет никакого отношения к моему носу или губам.
В его дыхании чувствовался стойкий запах алкоголя.
– Ты ел?
Эмиль покачал головой.
– О, Сесиль. Я так сильно люблю тебя. После того как ты ушла, я прогнал Эсме. У нас с ней ничего не было, клянусь тебе. Твой взгляд тогда… Я и сам не мог поверить в то, что натворил, каким я был глупцом. – Он схватился за голову, как будто она пульсировала от боли. – Мы слишком много выпили, потом решили потанцевать, это всё. У меня в квартире было жарко. Пожалуйста, поверь мне.
– Можно кое-что у тебя спросить? – Мы стояли очень близко. Я посмотрела на него снизу вверх.
– Конечно, что угодно! – Он начал заводиться для новой волны заявлений о своей невиновности, но я подняла руку, чтобы заставить его замолчать.
– Даже если то, что ты говоришь, правда, если бы я не пришла к твоей двери, что произошло бы между тобой и моей сестрой? – Вопрос повис в воздухе. Его лицо стало виноватым. – Я вижу.
Получив ответ, я развернулась и пошла дальше по улице. За два квартала впереди я всё ещё могла различить фигуру Сильви.
– Мне так жаль. Пожалуйста, прости меня, – позвал Эмиль, догнал меня, схватил за руку. – Я сделаю всё, что потребуется, чтобы всё исправить. Я брошу живопись. Мы можем уехать вместе.
Я стряхнула его руку. Как он смел прикасаться ко мне, когда только что признался, что желал мою сестру? Нечто жестокое во мне жаждало ответить ему, что ничего уже не исправить, он сделал свой выбор, когда пригласил Эсме в свою квартиру. Желание увидеть, как исказится его лицо, отомстить за то, что он со мной сделал, было огромным. До встречи с ним я жила одинокой, но простой жизнью. Наверняка это тяготение ко злу во мне от Отца. Я сделала несколько глубоких вдохов через нос, пытаясь успокоиться. Снова оценив вид Эмиля, я немного смягчилась, поскольку человек, который стоял передо мной, выглядел так, словно стоял одной ногой в могиле. Он несколько дней не ел и, казалось, не спал.
– Пожалуйста!.. – умолял он. Он стал мерить шагами улицу, как сумасшедший, и тянуть себя за волосы.
Меня ошеломило, что я вижу в нём физическое воплощение моей собственной внутренней эмоциональной бури. Он выглядел так, как я себя чувствовала. Беспокойство за Эмиля нахлынуло на меня пополам с облегчением, когда я увидела, что он испытывает ко мне искренние чувства, но затем я поняла, что со стороны это выглядит как сцена на улице. Проходящие мимо женщины отшатывались от него в сторону.
– Давай найдём тебе что-нибудь поесть.
Я взяла его за руку и отвела в «Клозери де Лила». Когда мы добрались, Сильви, которая заняла столик на двоих, нахмурилась.
– Почему он всё ещё с тобой?
– Помолчи, Сильви, – тихо приказала я, пытаясь обнаружить ещё один свободный стул в переполненном кафе.
Мы втроём уселись за угловым столиком, и Эмиль заказал утку. В этом освещении я увидела, как сильно ввалились его глаза и заострились скулы. Кожа вокруг рта у него посерела. Его лицо напоминало один снимок Мана Рэя, фотопортрет Марселя Пруста на смертном одре.
Ужин прошёл в гробовой тишине. Сильви сверлила Эмиля взглядом, пока он ел: она сидела неподвижно с прямой, как у портновского манекена, спиной, держа руки вдоль тела. Как только Эмиль проглотил последний кусочек утки, Сильви хлопнула в ладоши и объявила:
– Ну, с этим покончено. Ты поел. Теперь мы можем идти, Сесиль?
Меня обескуражила её грубость.
– Сильви!..
Она нахмурилась, вытащила сигарету и встретилась со мной взглядом, её лицо выглядело воплощением непреклонности.
Когда мы вышли из ресторана, Эмиль потянулся к моей руке.
– Прошу тебя, пойдём ко мне.
Вернуться в ту квартиру, где я стояла снаружи и слушала их, было немыслимо. Сильви как будто поняла, о
