Шатаут - Эйвери Килан
– Эта узкая маленькая киска принадлежит мне.
Я задыхаюсь, когда очередная волна удовольствия сотрясает мое тело.
– А твой член?
– Он принадлежит тебе, Сера. Каждый его дюйм.
Тайлер медленно отстраняется, пока почти не выходит из меня, и от этого я внезапно ощущаю себя пустой. Я наблюдаю, как сжимаются кубики его пресса, когда он снова полностью входит в меня. Удовольствие сжигает меня изнутри, и я стону, крепче обхватывая его ногами.
Отпустив мои запястья, Тайлер скользит широкой ладонью мне под поясницу и приподнимает меня. Когда он делает очередной толчок, я с безмолвным криком выгибаюсь. От нового ощущения у меня тяжелеют веки, и я впиваюсь ногтями в спину Тайлера. Обрушивающиеся на меня волны сливаются в одну. Когда все вокруг покрывается дымкой, я цепляюсь за Тайлера, растворяюсь в нем.
Поначалу он сдерживается, но вскоре отдает мне все, двигаясь сильнее и быстрее, пока мы оба не оказываемся на грани. Губами он проглатывает мои крики, и наш поцелуй становится небрежным, полным отчаяния. Он поднимает мою ногу выше и удерживает ее у своего торса. Следующим толчком он наполняет меня так, что я чувствую его повсюду.
От эйфории в моем мозгу происходит замыкание.
– Кончи в меня. Прошу.
Когда он снова входит в меня, то затрагивает именно то место, которое и нужно было. В момент, когда я будто бы становлюсь невесомой, он напрягается и содрогается всем телом.
– Черт возьми, Сера.
Я чувствую, как его член пульсирует у меня между ног, и Тайлер, тяжело дыша, прижимается своим лбом к моему. Проходят секунды, но мы все еще не отрываемся друг от друга.
– Ты нашла еще одну секретную команду. Мне конец.
– Обещаю использовать свои силы только во благо. Например, когда сама кончаю.
– По рукам, – смеется Тайлер, а после целует меня в плечо.
Мы неохотно отстраняемся друг от друга, и, прежде чем лечь спать, он помогает мне привести себя в порядок. Когда мы заползаем обратно под одеяло, уже глубокая ночь. Мое тело вымотано, сердце полно любви. Я нарадоваться не могу тому, как мне повезло. Я так долго чувствовала себя потерянной, но зато теперь точно знаю, в каком направлении двигаться.
– Вопрос пятьдесят три, – Тайлер притягивает меня к себе так, что я прижимаюсь спиной к его груди. После этого он целует меня в шею. – Ты хоть представляешь, как сильно я тебя люблю?
– Так же сильно, как я тебя?
– Больше. Я готов сделать для тебя что угодно, Динь. Только скажи.
Эпилог
Серафина
3 года спустя…
За все мои двадцать три года этот момент, должно быть, стал самым неловким.
Я дергаю джинсовую ткань, но та не поддается.
– А-а-а!
– Что случилось, Динь? – Тайлер выходит из-за угла, вытирая полотенцем мокрые волосы. На нем нет ничего, кроме черных боксеров. Пусть мы только что приняли душ вместе, его подтянутое тело ненадолго отвлекает меня от затруднительного положения, в котором я оказалась.
Я стою посреди нашей гардеробной и пытаюсь одеться. Именно пытаюсь. Джинсы, которые я носила последние два месяца, вдруг стали на несколько размеров меньше. Я слишком увлеклась в попытке натянуть их, так что теперь они застряли на бедрах.
Именно так. Я застряла в собственных штанах. Выглядит это так же нелепо, как и звучит.
– Можешь помочь? – указываю я на проблему. – Не хочу упасть, пока буду их снимать.
Моя тревога вполне оправдана, учитывая, насколько неуклюжей меня сделала беременность. За последние несколько месяцев я сломала два телефона, вывихнула большой палец на ноге и пролила красный лак для ногтей на наш белоснежный ковер. Вчера я повернулась и сбила животом стакан со столешницы.
На губах Тайлера появляется улыбка. Отложив полотенце, он подходит ко мне, без усилий подхватывает на руки и несет к нашей кровати. Если Тайлер и замечает, что я набрала, то не подает и виду. Он великолепен и во многих других отношениях: он придерживал мне волосы во время утренней тошноты, терпел мои странные пристрастия и потакал моим капризам – даже когда я на месяц запретила хранить в квартире кофе, потому что меня тошнило от одного его запаха.
– Это нелепо, – бормочу я. – Что бы я делала, не будь тебя дома?
Тайлер усмехается и осторожно усаживает меня на край матраса.
– Мы поставим в гардеробной стул.
– Я объявляю джинсам официальный бойкот.
– Тоже верное решение, – опустившись передо мной на колени, Тайлер осторожно стягивает джинсы и кладет их на кровать. Он обхватывает мой живот теплыми ладонями. – Ты красивая.
Я опускаю взгляд на его руки. Еще совсем недавно они полностью покрывали мой растущий живот, теперь же он становится все больше и больше.
Симптомы беременности проявились рано и до сих пор не утихли. Будучи на шестом месяце, я все время хочу в туалет, устала, но не могу спать, и забыла прежний вкус курицы. А теперь, когда утренняя тошнота отступила, меня одолела невероятная изжога. В интернете написано, будто это означает, что малыш родится с целой копной волос, но это едва ли утешает, когда я днями не нахожу себе места.
И я немного раздражительна. Совсем чуть-чуть.
– Да я гигантская.
– Ты и должна быть больше, Сер, – Тайлер поглаживает мою кожу большими пальцами и оставляет поцелуй над пупком. – Мне твой живот нравится. Потому что в нем мой ребенок.
Сложно капризничать, когда он говорит подобные вещи.
Тай тянется к тумбочке за моей спиной, чтобы взять баночку с манговым маслом для живота. Я вздыхаю с облегчением, когда он втирает его в мою кожу, мгновенно снимая сухость и зуд, которые мучают меня в последнее время.
– Спасибо, – провожу я пальцами по его все еще влажным волосам.
– Всегда пожалуйста.
Когда Тайлер переходит к другой половине живота, я рассматриваю его татуировки, останавливаясь на Динь-Динь, искусно вписанную в остальную часть его рукава. Ее специально изобразили как меня. Тайлер сделал это тату, когда я была на четвертом курсе колледжа, и нам приходилось поддерживать отношения на расстоянии. Он выбрал левую сторону, поскольку она ближе к сердцу.
Когда вспоминаю об этом, желание ворчать совсем пропадает.
Я опускаю взгляд ниже, к списку дат вдоль его нижних ребер с той же стороны. Мой день рождения. День, когда мы встретились. День, когда я закончила колледж, и мы наконец стали жить вместе. И пустое место внизу для всего, что нам еще предстоит пережить.
– Я тебя люблю.
У меня
