Шатаут - Эйвери Килан
– Могу я сказать, что вы оба невероятно милые? – Шивон складывает вместе руки и приглушенно визжит. – Может, во мне говорит романтик, но мне это нравится. Теперь мы можем ходить на тройное свидание.
– Давай не будем забегать вперед. Посмотрим сначала на реакцию Чейза.
Пусть наши с Тайлером отношения больше не тайна, мы все же стараемся не проявлять привязанности друг к другу на публике и ограничиваемся ночевками в его спальне. Времяпрепровождение в моей комнате, которая расположена слишком близко к жилой зоне, может сделать все еще более неловким.
– Он уже пришел в себя, – говорит Бейли. – Рада сообщить, что он прошел стадию сумасшествия и теперь переходит на стадию принятия. Я продолжу над этим работать.
Отойдя в сторону, мы ждем, когда ребята выйдут из раздевалки. Первым показывается Чейз, а за ним и Даллас. Секундой позже выходит Тайлер. Он в одном из костюмов, которые предназначены для официальных мероприятий после матча. Мое сердце трепещет. Насыщенный темно-синий костюм в паре с накрахмаленной белой рубашкой идеально сидят на его стройной фигуре.
Когда взгляд Тайлера останавливается на мне, на лице его появляется самая приятная улыбка, которую я когда-либо видела. Он пробирается сквозь толпу и, схватив меня за запястье, тащит за угол. Как только мы скрываемся из виду, он разворачивает меня на триста шестьдесят градусов, чтобы увидеть указанное на моей спине имя, а затем прижимает к красно-черной стене.
– Миленькое джерси, Динь, – трется он своим носом о мой.
– Тебе нравится? – спрашиваю я, обнимая его за талию. Тайлер, как и всегда, пахнет восхитительно. Аромат его одеколона ударяет в голову.
– Еще как, черт возьми. Но оно понравится мне еще больше, когда под ним ничего не будет.
Он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Прежде чем наши губы успевают соприкоснуться, нас прерывает звук шагов, эхом отдающийся по кафельному полу.
– Тай! Да где вы, ребята? – ревет мой брат. – Мы с Джеймс уходим.
Как и ожидалось. Чейз хоть и дал нам благословение, все же всякий раз умудряется убить настрой.
Держась за руки, мы направляемся через парковку к внедорожнику Тайлера. Черный грузовик Чейза стоит рядом на холостом ходу. Несмотря на то, что мы все направляемся к маме на семейный ужин, брат все же предпочел взять свою машину. Не уверена, что хочу знать, почему. Если они с Бейли опоздают, все и так станет явным.
– Нервничаешь перед встречей с моей семьей? – спрашиваю я Тайлера. Хотелось бы мне, чтобы мама пришла сегодня с нами на игру, но от лечения у нее снизился иммунитет, так что она не может находиться среди большого скопления народа.
– Не-а, – открывает для меня пассажирскую дверцу Тайлер. – Наоборот – не могу дождаться.
Первую половину поездки мы слушаем пикантную аудиокнигу, которую начали вместе на этой неделе. Сюжет становится все более чувственным, воспламеняя и нас. Тут я осознаю, что нам следует успокоиться, пока мы все еще одни, поэтому мы переходим на игру в двадцать один вопрос… которую теперь можно с легкостью назвать игрой с бесконечным количеством вопросов.
– Вопрос пятьдесят один, – начинаю я, включая обогрев на максимум. Когда холодно, я люблю ощущать разгорающийся жар спинки сиденья. Для меня это единственный эффективный способ согреться. – Какую бы позицию в хоккее ты выбрал, если бы не был вратарем?
– Сложный вопрос, – потирает подбородок Тай. – Хоть мне и нравится идея блокировать голы, забивать их было бы весело.
– Сегодня вечером ты можешь забить мне гол.
– Черт, как же я тебя люблю, – смеется он над моей грязной шуточкой. Оглядевшись по сторонам, он меняет полосу движения, чтобы позже съехать с дороги. – Вопрос пятьдесят два: где бы ты хотела побывать перед смертью?
Легкий вопрос. У меня на Pinterest целая доска с фотографиями Санторини. Скалистые утесы, лазурное море, пляжи с лавовым песком и галькой, утесы с белоснежной архитектурой. Место, в котором я хотела бы провести медовый месяц. Если мы с Тайлером когда-нибудь поженимся, я предпочла бы поехать именно туда.
– Греция. Однозначно Греция. На Санторини есть удивительные отели-пещеры с бассейнами. Выглядит очень романтично. А ты?
– Согласен с тобой. Хотя Испания тоже неплоха. И Португалия. Постепенно мы посетим их все, но начать можем с твоего любимого места.
От его слов по моему телу разливается тепло.
Мгновение спустя он сворачивает на подъездную дорожку к огромному белому дому моей мамы. Когда мы заходим внутрь, я отдаю маме предварительно купленные цветы и вино. Она, едва сдерживая слезы, откладывает их в сторону и обнимает меня добрых две минуты.
– Сера!
Мне едва удается сделать вдох, когда она сжимает меня еще крепче.
– Привет, мам.
Мы не виделись с тех пор, как я сообщила ей о результатах теста по телефону. Вина, что слышится в ее голосе, потрясает. Я говорила с ней и после встречи с генетическим консультантом, но рассказывать было особо нечего. На данной стадии мало что можно сделать, разве что спланировать будущее. Поэтому мне не остается ничего другого, кроме как смириться с этим. По крайней мере, теперь, когда я рассказала всем о случившемся, я чувствую искреннюю поддержку.
Когда мама наконец отпускает меня, я представляю ей Тайлера, которого она тоже обнимает. Она и раньше любила дарить всем объятия, а в свете последних событий стала слишком эмоциональной.
– Тебе помочь с ужином? – уточняю я.
– Нет, – отмахивается она, шмыгая носом. – Покажи Тайлеру дом. Я позову, как все будет готово. Где твой брат?
Тебе лучше не знать.
– Уже в пути. Уверена, они скоро приедут.
Я веду Тайлера вверх по винтовой деревянной лестнице, мимо комнаты для гостей и той, где раньше спал Чейз, пока мы не оказываемся в конце коридора – у моей спальни. Неудивительно, что она все такая же: выкрашенная в ярко-розовый и увешанная плакатами, как типичная комната девочки-подростка.
Тайлер берет мое фото в балетной пачке. На нем мне всего пять.
– Ой. Ты занималась танцами?
– У меня не очень получалось, – признаюсь я. – Чейз унаследовал всю координацию и атлетизм нашей семьи.
Пока Тайлер просматривает другие фотографии, что стоят на комоде, мне приходит электронное письмо. При взгляде на его содержание у меня останавливается сердце. Я перечитываю его несколько раз, убеждаясь, что глаза меня не
