Багровая река - Девни Перри
Если бы я просто осталась на работе в пятницу, ничего бы этого не случилось. Не то чтобы я винила Элоизу — хотя она была полна решимости взять вину на себя, несмотря ни на что. Она была так расстроена этим утром, когда они с Джаспером пришли проведать меня, что мне пришлось буквально потрясти ее, чтобы она выслушала, пока я с трудом выдавливала из себя, что это не её вина.
Виноват был один и только один человек. Этот, блять, охотник.
И все же, будь я проклята, если кто-нибудь снова выгонит меня из моего собственного здания.
Это было то место, где мне хотелось находиться, поэтому я осталась.
— Кристал, — я понизила голос. Мне было не так больно, когда я шептала.
— Да?
Она мгновенно оказалась рядом со мной, оставив кофе, который готовила. Она была настоящим солдатом, держалась рядом, готовая сделать все, что я попрошу. Кристал была единственным человеком, который не пытался заставить меня уйти. Я любила ее за это.
— Ты знаешь, кто это? — я кивнула в сторону мужчины. Он занял дальний столик у окна и поглощал свой сэндвич.
— Нет. Никогда не видел его раньше.
Я кивнула, затем коснулась ее предплечья, прежде чем взять кофейную кружку из стопки и наполнить её горячей водой. Что бы ни хотел этот мужчина, мне нужно было что-нибудь выпить, если мы собирались поговорить, поэтому я заварила себе чай и дала ему настояться, пока он расправлялся с едой.
Напряженный летний туристический сезон закончился. Для отдыхающих было еще слишком рано. В это время года в Куинси было много охотников, и, хотя грубоватый нрав этого парня соответствовал этому образу, моя интуиция подсказывала, что он приехал в город не за этим.
Но зачем? Я понятия не имела. В нем было что-то такое... необычное.
Возможно, мой предсмертный опыт наделил меня каким-то шестым чувством — или галлюцинациями. Может быть, вообще, я подойду к этому столику, а он скажет какую-нибудь слащавую фразу, намекающую на секс. Хотя с таким лицом, как у него, ему, вероятно, достаточно было поманить пальцем, и женщины запрыгивали к нему в постель.
Я сделала глоток чая, позволяя теплу успокоить горло. А после понесла его через всё кафе.
Увидев, что я подхожу, мужчина вытер губы салфеткой, затем скомкал ее и положил на свою уже пустую тарелку, а я села на стул напротив него.
— Вэнс Саттер, — он протянул руку через стол.
Моя ладонь казалась маленькой по сравнению с его, когда я ответила на его пожатие. Его рукопожатие было грубым, но теплым.
— Лайла Иден.
— Иден.
Его серо-голубые глаза метнулись к двери за моей спиной.
— Это моя кофейня.
Он кивнул, изучая моё лицо. Его взгляд снова метнулся к моему шарфу.
— Перейду сразу к сути. Я ищу мужчину.
Я выпрямилась, мое сердце забилось быстрее. О Боже, я так и знала. Я, твою мать, знала. Он знал. Как?
— Кого? — прохрипела я.
— Предполагаю, что человека, который сделал это с тобой, — он указал на мое горло, затем распахнул свой жакет, вытаскивая лист бумаги, сложенный вчетверо, и развернул его, расправляя на столе. — Наткнулся на эту ориентировку на розыск вашего местного полицейского участка.
Я никогда раньше не читала и не видела объявления о розыске. Когда он развернул его лицом ко мне, слова «вооружен и опасен» — практически выпрыгивали со страницы. Там было описание человека с реки, и даже чтение слов заставило меня вздрогнуть. Рыжие волосы. Карие глаза. Пятнадцатисантиметровый шрам пересекал его щеку от глаза до подбородка.
Я обхватила себя руками за талию, в то время как мой желудок скрутило.
Если я закрывала глаза, я видела его лицо. Ночью, когда пыталась заснуть, я чувствовала его руки на своем горле. Чувствовала, как они сжимались. Как они разжимались.
В пятницу, после того, как этот мужчина отпустил меня, я поднялась с берега реки и направилась обратно к своей машине. Путь был мучительным. Я спотыкалась, пытаясь дышать.
Паника подпитывала каждый мой шаг. Я была уверена, что этот человек следует за мной. Что, возможно, это была какая-то больная и извращенная игра — отпустить меня, только чтобы снова схватить и завершить начатое во второй раз.
К счастью, это были всего лишь паранойя и страх. Я добралась до своей машины, и в тот момент, когда проскользнула на водительское сиденье и заперла двери, моё тело рухнуло на руль.
Никогда в жизни мне не было так больно плакать. Рыдания были такими мучительными, что я заставила себя остановиться. И когда взяла себя в руки настолько, чтобы унять дрожь, позвонила папе.
Когда жизнь становилась тяжелой, я всегда звонила отцу в первую очередь..
Помоги мне. Это было всё, что я сказала. Всё, что я могла сказать.
Долю секунды спустя его кресло ударилось об стену. Затем открылась и закрылась дверь вместе со звоном ключей.
Он спросил меня, была ли я ранена. Да.
Спросил, могла ли я вести машину. Да.
Езжай в больницу, Лайла. До этого я сидела взаперти в своей тихой машине. Приказ отца заставил меня действовать.
Параллельно с тем, как я ехала в город, папа тоже был в пути. Он оставался со мной на линии, пока я не добралась до Куинси. Затем повесил трубку, чтобы позвонить моей сестре.
Талия ждала на парковке, когда я подъехала к Мемориальной Больнице Куинси. Папа приехал через тридцать секунд, нарушив все ограничения скорости от ранчо до города.
Только взглянув на моё лицо и горло, они отвели меня в отделение неотложной помощи. Пока Талия проводила осмотр, папа держал меня за руку.
Она пообещала, что моей трахее не были нанесены необратимые повреждения. Отек и кровоподтеки станут еще сильнее, прежде чем пройдут. Мои налитые кровью глаза придут в норму. Синяки под глазами исчезнут. Она дала мне болеутоляющее, чтобы я могла пережить самое худшее.
Только когда осмотр закончился, папа сломался. Мы оба сломались.
Его плечо всегда было моим любимым местом, где я могла поплакать, поэтому в тот момент, когда он заключил меня в свои объятия, именно это я и сделала. Приступ плача уничтожил моё и без того поврежденное горло.
Папа позвонил Уинн. Уинн позвонила маме. Мама позвонила Гриффину. Час спустя вся моя семья столпилась вокруг
