Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс
– Эспрессо? – предложил Гастон.
Бен отмахнулся.
– Нет. Нужно отправляться на поиски.
– Ты без кофе долго не продержишься. – Гастон подтолкнул к нему крошечную чашечку. – А нужно продержаться.
– Мы пытались найти её. – Другой мужчина, Эдвард Бингемптон Барроу, снял очки для чтения и, в свою очередь, положил перед Беном общую тетрадь. – Мы думаем, что с Ларой мог связаться Тайный Цирк. В этом случае она больше не в Париже – в буквальном смысле.
– Что это значит? – Бен сделал глоток из крошечной чашечки, размешав в ней сахар не менее миниатюрной ложечкой.
– Цирк находится в другом измерении, – сказал Барроу.
Бен нервно хохотнул.
– Серьёзно?
– Серьёзно, – подтвердил Гастон. – Мы обыскали её комнату. Там был конверт с её именем; пустой. Мы считаем, что она получила билет.
Барроу покачал головой.
– Лара знала, что мы ни за что не отпустили бы её одну. Она не собиралась нам ничего говорить. Если история повторяется, билет был только один – для неё, на одно лицо.
– Я бы ни в коем случае не позволил ей пойти туда одной. – Гастон потёр подбородок, заросший седой щетиной.
Бену показалось, что эта дискуссия между ними происходит далеко не в первый раз.
– Никто не мог бы «позволить» или «не позволить» Ларе идти. Мы за ней не следим. Ей пришлось пойти. – Барроу говорил так, будто за несколько дней начал непревзойдённо разбираться в Ларе. – Невозможно получить билет в Тайный Цирк – впервые за все эти годы – и не пойти.
Бен сказал бы, что отношения у этих двоих весьма натянутые, но сильно сомневался, что их разборки хоть как-то помогали Ларе.
– Ты бы отпустил её, если бы знал? – Гастон сидел в кресле, откинувшись на спинку, но теперь подался вперёд, будто приготовившись к следующему раунду.
– Да, – не стал спорить Барроу, – этого требуют интересы науки.
– Какая, к чёртовой матери, наука, Барби? – рявкнул Гастон. – Она осталась одна в демоническом цирке!
– «Демоническом»? – Бен никогда не слышал, чтобы кто-то использовал это слово.
– Да, – откликнулись оба хором.
Барроу тоже повысил голос, у него прорезался отрывистый британский акцент:
– Ты можешь целыми днями сидеть тут и думать, что ты мог бы её удержать, но ты не мог. И не стал бы.
– Эта грёбаная картина не единственная моя забота, и тем более этот цирк! Это всё, что я хочу сказать. – Гастон скрестил руки на груди, у него на шее набухли вены. – Это была твоя мечта, за которой ты гонялся все эти годы!
Барроу собирался было заговорить, но Бен вмешался:
– А если это был невменяемый убийца – реальный человек из плоти и крови, а не какой-то потусторонний цирк под руководством дьявола? Кто-нибудь из вас об этом подумал? – По опыту Бена, во всём можно было разобраться, только сохраняя хладнокровие. Он пытался как-то нормализовать ситуацию. Для блага Лары ему надо было оставаться в здравом уме. – В Париже такие тоже есть, разве нет? Нам нужно вызвать полицию. На днях Лару кто-то преследовал – с её слов, это был вполне физический человек. Нельзя просто заявить, что она исчезла и попала в демонический цирк.
Барроу сощурился.
– У нас в Париже также есть психопаты, месье. Но консьерж сказал, что видел, как она уходила примерно в 22.45.
– И что?
– И то, что представления Тайного Цирка, насколько нам известно, начинаются ровно в одиннадцать, – произнёс Барроу медленно, будто старался проявить терпение к ребёнку. – Всегда. – Барроу уступил свой рабочий стул Бену, допивающему эспрессо. – Пустой конверт и время так близко к одиннадцати – наглядное свидетельство того, что у неё был билет.
– Ни сумасшедшие, ни похитители картин здесь ни при чём, Бен, – сказал Гастон. – А если бы мы пошли в полицию, нас самих сочли бы безумцами. Но, так или иначе, мы вызвали полицию. Мы позвонили тебе.
– Что сказала Лара, когда говорила с вами в последний раз? – спросил Барроу у Бена.
– Она заверила меня, что не станет шататься по Парижу без вас обоих. Что не будет рисковать… – Когда Бен вспомнил весь разговор, он почувствовал тяжесть во всём теле и на мгновение умолк. А что если Лара тоже пропала бесследно? Он так злился на неё за то, что она всё-таки подвергла себя опасности. Он кивнул в сторону общих тетрадей – ему самому не верилось, что он собирается задать такой вопрос:
– Так вот этот цирк, если он реален… у него нет никакого физического местонахождения?
– Нет. – Барроу постучал по столу. – В этом цирке не было ничего физического. В этом-то и проблема. Когда Гастон позвонил по поводу картины с цирком, принадлежащей Ларе, это было первым настоящим доказательством того, что картины реальны и что сам этот цирк когда-либо существовал. Но эти записи… – Он нежно положил на тетради ладонь – как коснулся бы любимого существа. – Эти книги – первое реальное свидетельство того, что происходило за кулисами Цирка. Дневники Сесиль Кабо объясняют всё. Легенда гласит, что цирк появляется только перед владельцами билетов, которым дали адрес. И мы знаем, что это звучит как бред, но именно это и произошло с Ларой. Я уверен. Цирк вышел с ней на связь.
Барроу снял очки и потёр глаза. Он, похоже, не спал несколько дней: он был небрит, мятая рубашка испачкана кофе и не заправлена в брюки.
– Зачем? – Бен уже понял, что ему придётся рассматривать все возможные варианты.
Гастон кивнул.
– Мы понимаем, что всё это звучит безумно. Но если прабабушкой Лары действительно была Сесиль Кабо, то и она сама связана с Тайным Цирком.
– Получается, Одри тоже, – напомнил Бен.
– Думаю, что Одри пребывает в неведении по поводу Тайного Цирка или, возможно, отрицает, – сказал Гастон. – В Ларе должно быть нечто особенное, но я не знаю, что.
Бен чуть не поперхнулся.
– И вы оба верите в эти фантастические истории?
Гастон выпрямил спину.
– Скажи, Бен, – начал он с явственной ноткой сарказма, – там, дома, ты в последнее время не видел ничего такого, что не поддавалось бы объяснению?
Бен вздохнул, вспомнив спиритическую доску и три исчезновения каждые тридцать лет.
– Да, видел.
– Так вот, либо это мистика, либо чокнутый
