Брак по расчету - Фелиция Кингсли
– Не знаю, что сказать, – произносит Эшфорд.
– Тогда ничего не говори, – отвечаю я, стараясь сдержать дрожь в голосе и казаться как можно более отстраненной.
Чуть только лифт, спустившись вниз, открывается, мы вырываемся, как две фурии. Я иду быстро, но Эшфорд не отстает.
– Получается, все закончилось, – говорю я.
– Похоже, что так.
– Мы же этого хотели, разве нет? – пытаюсь добавить в голос немного энтузиазма, хоть и выходит больше похоже на кухонный комбайн.
– С самого первого дня.
– И мы никогда не думали о других вариантах, – не совсем уверенно подтверждаю я.
– Определенно нет.
– Отлично.
– Отлично, – повторяет он.
Вот черт. Мы вернулись к тому, с чего начали.
74
Эшфорд
Да что с тобой такое! Сильно довольной ты не выглядишь! Тогда почему говоришь так, будто этот внезапный развод точно манна небесная?
Я уже ничего не понимаю.
Эта история с русским художником застала меня врасплох и, конечно, такую вероятность я не рассматривал.
Я всегда знал, что расплачиваться придется, но рассчитывал, что у меня есть еще немного времени и я успею укрепить то чувство, что зародилось между Джеммой и мной, и тогда мы бы приняли обдуманное решение, но теперь Дерек выложил эту карту, изменив ход игры.
И я не рад, вовсе нет, потому что теперь мне придется обдумать много других вопросов, и прежде всего то, что я не готов и не хочу отпускать Джемму.
Так, конечно, очевидно, я испытываю облегчение: долги с банками улажены по щелчку пальцев, можно снова чувствовать себя достойным членом общества.
Но как же Джемма?
Влюбляться в Джемму в планы не входило.
Влюбляться? Я правда так сказал?
Нет, я имел в виду, что она мне нравится, меня к ней влечет, я нахожу ее сексуальной, забавной и в целом способной справляться с ролью герцогини куда лучше, чем я ожидал, что делает ее более терпимой – вопреки, опять же, моим ожиданиям. И потом, едва ли я когда-либо встречал такую, как она.
Если бы нужно было описать ее, я бы произнес одно слово, точнее, два: Большой Взрыв. Хаос – прекрасный и совершенный. Разрушительное извержение, которое все ставит на свои места. Когда Джемма рядом, все налаживается.
Но сейчас она выглядит такой загадочной и далекой, что я бы отдал свой титул и все замки, только чтобы узнать, где она сейчас. Потому что она точно не рядом со мной на пассажирском сиденье. Разве что только телом.
Остаток дня мы проводим порознь: она вместе с мамой катается на лошадях, а я бесцельно брожу по замку, ища что-нибудь, на чем можно сосредоточиться, но безуспешно.
За ужином мы не разговариваем, и я замечаю, что она почти не ест. Плохой знак, ведь подали ее любимые куриные крылышки.
Когда каждый уходит в свою комнату – то, чего уже давно не случалось, – уровень нервозности поднимается до практически невыносимого уровня, такого, что руки чешутся что-нибудь побить.
Из-за двери доносится всхлип. Это Джемма, и она безуспешно пытается подавить рыдания.
Пусть поступает как хочет, пытается скормить мне эту ложь, что она более чем довольна скорым разводом, но это точно слезы, и, если я хоть что-то понимаю, она рада не больше меня.
Набираюсь смелости и решаю положить конец этим бесполезным пряткам. Распахиваю смежные двери между нашими комнатами и прижимаю Джемму к себе. Она лежит, свернувшись калачиком в постели, уткнувшись лицом в пирамиду подушек.
– Нам не нужно делать ничего, чего мы не хотим, – говорю ей я. – Я разводиться не хочу, но если и ты не хочешь, то должна сказать мне об этом прямо и четко.
В ответ рыдания становятся лишь громче.
– Джемма, Дерек всего лишь сообщил нам новости, но разводиться или нет – наше решение. Если мы не хотим, то и не должны. Джемма, я не хочу. А ты?
– Нет, – шепчет она сквозь слезы. – Не хочу. Не сейчас, когда я так счастлива.
– Тогда это все, что имеет значение.
75
Джемма
Мы не разведемся. Всю ночь мы провели за разговорами. Пусть мы не будем идеальной парой, основа наших отношений не такая прочная, как у остальных, и пусть у нас нет уверенности, что мы будем вместе всегда, но, с другой стороны, у кого она есть?
Однако сейчас мы здесь, мы настоящие и мы счастливы, поэтому нет смысла менять положение дел.
Не знаю, стоит мне чувствовать себя спокойнее или нет, но то, что мы все прояснили, позволяет мне смотреть на вещи по-взрослому.
Раньше я сознательно игнорировала тот факт, что этот брак ограничен во времени, но теперь знаю, что мы оба, несмотря на наши границы и возможности, будем пытаться работать над отношениями.
Хотя светский сезон подходит к концу, сегодня вечером нас ждут на еще одном мероприятии: световой инсталляции в Кью-гарденс.
Я позвонила Сесиль, спросить, какой наряд она выберет, и спросить совета, что надеть мне, но она казалась рассеянной и коротко ответила, что не придет. В последние несколько дней я виделась с ней довольно редко, но изменчивый характер – одна из ее отличительных черт, поэтому не задаю вопросов.
Несколько месяцев назад мысль о том, что я останусь одна в змеином логове, меня бы очень расстроила, но не сейчас.
В то время я старательно избегала Эшфорда, но на этот раз идея провести весь вечер, крепко вцепившись в его руку, мне очень нравится.
Сады Кью выглядят очень впечатляюще со всеми этими разноцветными растениями под стеклянными куполами! Я всю жизнь прожила в Лондоне, но, признаюсь, никогда там раньше не была. Круглыми глазами смотрю вокруг, пытаясь разглядеть каждую мелочь, каждый лепесток, каждый оттенок.
– Ты сегодня просто сияешь, – шепчет мне Эшфорд.
– Ты смотришь на меня другими глазами, – отвечаю я.
– Возможно, но ты действительно светишься.
– Как радиоактивные отходы?
– Не провоцируй меня на колкости, ты прекрасно знаешь, что я на это способен.
– Хочу проверить, не потерял ли ты хватку.
Эшфорд прижимается к моему уху губами.
– Чуть позже тебе продемонстрирую, – говорит он и прикусывает мочку уха зубами.
А я застываю на месте, увидев знакомый профиль. Я видела ее всего раз в жизни, но это лицо врезалось в память.
– Порция, – безжизненно произношу я. – Там Порция, внизу, – киваю головой в ту сторону.
Словно почувствовав мой взгляд, она поворачивается к нам. И, хотя Порция в другой стороне теплицы, в окружении экзотических кустов, встретившись со мной взглядом, она одаривает меня улыбкой, острой как лезвие.
– Ни к чему так нервничать, –
