Бессердечный - Элси Сильвер

Меня пугает, что, попав в ловушку первой беременности, сейчас он почувствует себя так же. Прикованным. Вынужденным обеспечивать женщину и ребенка, в необходимости которых в своей жизни он так и не смог убедиться.

И вот опять.

– Нет, – тихо отвечаю я. – Уинтер была душкой. Надеюсь, у них с Саммер наладится. Думаю, им обеим это нужно.

– Со мной все будет в порядке, ты же знаешь. – Он тянется к моей руке, наши пальцы переплетаются, и изо рта у меня вырывается чуть слышный вздох. Его прикосновения всегда помогают почувствовать себя лучше.

Более приземленной. Более собранной. Более уверенной.

С Кейдом Итоном я чувствую себя самой собой, как никогда раньше, и теперь придется гадать, чувствует ли он то же самое или ведет себя так из чувства долга. Опять же. Наши отношения только зарождаются, и как бы я ни хотела семью – даже с Кейдом, – признаться, мне представлялось все иначе.

– Я знаю, – отвечаю я, но не знаю, верю ли. И не знаю, что станет с нашими отношениями, после того как я скажу об этом вслух. Согласится ли он, чтобы все повторилось?

Знаю, что я должна сказать ему. Но слова застревают у меня в горле, чем ближе мы подъезжаем к ранчо. Чем больше он гладит меня по руке, тем сильнее волнение и вина за последние пятнадцать минут, проведенные в тишине.

Мы едем молча, но я чувствую, он подозревает, что что-то случилось, потому что я не болтливая, как обычно. Он бросает нервные взгляды в мою сторону, будто чувствует себя не в своей тарелке.

Как и я.

Мы подъезжаем к дому, я паркую машину, но продолжаю сидеть, уставившись в лобовое стекло.

– Слушай, Ред, я стараюсь не быть властным засранцем, но я хочу знать, что происходит в твоей хорошенькой головке. Я вижу, что там крутятся шестеренки. Я вижу это по тому, как ты сидишь. По тому, как напряжена твоя рука. Обычно я не могу заставить тебя замолчать, пока не засуну трусики тебе в рот. А это? – Он жестом показывает между нами. – Это странно.

Из меня вырывается грубый смешок, а на глаза наворачиваются слезы. Я выдергиваю руку из его ладоней и тру лицо, чтобы хоть как-то восстановить кровообращение в голове, потому что мне кажется, что я живу в каком-то альтернативном мире грез. Как будто все это происходит не со мной.

Судя по всему, нужно действовать как с пластырем – сорвать. Быстро, безболезненно покончить с этим, потому что я не могу справиться с таким уровнем тревоги в теле.

– Я беременна, – эти слова звучат уверенно и спокойно. Гораздо увереннее и спокойнее, чем чувствую себя я.

Кейд непонимающе смотрит на меня. Его рот открывается и закрывается снова, он мотает головой, будто это поможет заставить реальность вернуться.

– Сюрприз? – неловко говорю я и еще более неловко добавляю: – Прости.

Голова идет кругом, и я чувствую, что мне не помешало бы побыть одной, чтобы собраться с мыслями и переварить происходящее, потому что после сказанного все кажется гораздо более реальным.

– Я только что в больнице узнала и пыталась набраться смелости рассказать тебе. Извини.

– За что ты извиняешься?

– Я не специально. – Он моргает, глядя на меня. – Клянусь, я принимаю противозачаточные, но, очевидно, когда тебя тошнит два дня, схема уже не так идеально работает.

Он проводит рукой по заросшему щетиной подбородку и глубоко вдыхает. Боже, он не произносит ни слова, а мое беспокойство растет в геометрической прогрессии, делится.

Как клетки.

Черт. Да что не так с моей головой?

– Просто ты так молода. – Не те слова, которые я хотела бы сейчас услышать.

– Боже правый. Ты ведешь себя так, будто я глупый подросток. Мне двадцать пять! Перестань обращаться со мной как с ребенком. Это оправдание оскорбительно, – с волнением выдыхаю я. – Думаю, мне нужно провести ночь одной и все обдумать.

Он хмурится и молчит, поэтому я продолжаю:

– Да, да. Это именно то, что мне нужно. И тебе тоже.

Уровень тревоги все повышается. Я ощущаю приближение невероятной паники, поэтому опускаю глаза и зарываюсь в свою огромную сумку в поисках обезболивающих для него. Рукой нашариваю что-то длинное и тонкое, вытаскиваю… морковку?

Из глаз текут слезы, паника нарастает, и я просто откидываю морковь на заднее сиденье.

– Это была морковка? – первые слова Кейда, после того как я сообщила о беременности. Уверена, отличный знак.

Наконец я нахожу флакон с обезболивающим, оставленный Уинтер в комнате на прощание.

– Вот.

– Почему у тебя в сумочке морковь?

Господи. Я и правда сломала ему мозг. Хотя как его обвинишь?

– Сегодня переночую в главном доме.

На секунду он закрыл глаза:

– Черта с два.

Я выпрыгиваю из грузовика, иду к своему джипу и забираюсь на водительское сиденье. Справляюсь ли я? Наверное, все же нет. Но сейчас такой момент, а он только и делает, что хмурится и спрашивает про морковку.

Кейд хватается за дверцу моей машины прежде, чем я успеваю ее захлопнуть, и сверлит меня взглядом.

– Извини, – говорю я. – Я прекрасно понимаю, что не справляюсь.

– Нам нужно поговорить. – Он снова замолкает, и от дурного предчувствия в животе поселяется страх.

– Мне нужна ночь один на один с собой. Чтобы собраться с мыслями. И тебе тоже.

Я жду, что он начнет спорить, и какая-то часть меня хочет, чтобы он взял и закинул меня на плечо, как в тот день, когда мы с Люком прятались от него. Тогда он еще шлепнул меня по заднице и рассмеялся, но теперь он лишь коротко кивает, и у меня сводит живот.

Он захлопывает дверь и барабанит по капоту, пока я негнущимися пальцами поворачиваю ключи в замке зажигания. Я делаю глубокий вдох и переключаю передачу. Отъезжая, я чувствую проходящую по телу дрожь, слезы на щеках и отчаяние, оттого что сбросила на Кейда бомбу и оставила одного.

Даже сворачивая за угол, я вижу его силуэт на подъездной дорожке.

И последняя мысль, прежде чем я потеряю его из виду, заключается в том, что он заслуживает лучшего, а не повторения прошлого. Потому что он настолько благороден, что готов связать жизнь со мной и ребенком.

Даже если это не совсем то, чего он хочет.

32

Кейд

Мне не нужно проводить ночь одному, чтобы собраться с мыслями. Но по выражению ее лица я понял, что это нужно