Между «привет» и «прощай» - Эмма Скотт
Он снял штаны, а после поднял меня и уложил на диван. Я ощутила на себе его тяжесть. Как бы я хотела всю жизнь чувствовать его вот так, наслаждаться ласками, жаром поцелуев, движущимся во мне сильным телом.
Одним легким толчком он скользнул внутрь, с губ его сорвался полустон-полувсхлип, отражающий силу желания.
– Фейт… – выдохнул он мне в шею.
Я прижалась к нему, обвила руками широкие плечи. Он чуть шире раздвинул мне ноги, чтобы проникнуть еще глубже. Впрочем, я уже почти потеряла голову, находясь на грани оргазма. Несколько резких толчков – и меня накрыла волна удовольствия.
Эшер, ощутив, что я достигла разрядки, вцепился мне в бедра и медленно выскользнул наружу. Пару мгновений спустя, все еще чувствуя отголоски оргазма, я толкнула пожарного в грудь, побуждая сесть, а после оседлала его и, сжав рукой член, вновь направила внутрь себя.
Эшер, не отрываясь, смотрел на меня. Измученный до мозга костей, он все еще пытался бороться. В потемневших глазах плескалась любовь ко мне, переплетаясь с мучениями. Я молча поклялась забрать у него столько боли, сколько смогу, и быть рядом всю оставшуюся жизнь – начиная с этой ночи.
– Давай, – хрипло прошептала я на ухо Эшеру, извиваясь на нем, двигая бедрами. – Отдай мне все.
Я ощутила, как он крепче сжал мне бедра и уткнулся лицом в шею. Он понял, о чем я просила. Я начала двигаться на нем быстрее, он помогал скользить по нему вверх-вниз.
– Да, – выдохнула я. – Вот так.
Он стиснул челюсти, глаза стали почти черными. Я наклонилась, чтобы поцеловать его. Он застонал, и меня накрыл еще один оргазм, заставляя безжалостно сотрясаться все тело. Звуки возбуждения, запах тел, жар разделенного дыхания создавали некое подобие бреда, лихорадочного сна, от которого не хотелось просыпаться.
– Да, Эшер, – выдохнула я, чувствуя, что он уже близко.
Его тело напряглось подо мной, и я начала двигаться быстрее и настойчивей.
Эшер почти зарычал, больше не в силах сдерживаться, и с болезненным стоном достиг желанного освобождения. По-прежнему сжимая мои бедра, он излился внутрь меня, на его лице отразилось облегчение. Я ощутила, как он расслабился и откинулся на спинку дивана. Я продолжала двигать бедрами, чтобы он кончил в меня до последней капли. И только убедившись, что Эшер полностью опустошен, рухнула на него, прижавшись лбом к его лбу. Потные, мы оба тяжело дышали. Эшер обнял меня, приподнял голову, чтобы поцеловать, и убрал со щеки прилипшие пряди волос.
– Я люблю тебя, – прошептал он. – Я знаю только это. Я принадлежу тебе весь, без остатка.
– Я люблю тебя, – выдохнула я ему в губы. Мои слезы мешались с его слезами. – Я больше никогда от тебя не уйду.
Он взял мое лицо в ладони, глядя на меня прекрасными, сияющими, полными нежности глазами.
– Клянусь жизнью, что не дам тебе повода.
* * *
Рано утром я проснулась в объятиях Эшера, в его кровати, куда мы перебрались, чтобы продолжить наше воссоединение.
«Теперь нужно вести себя тише и подумать о ребенке…»
Я подавила смешок. Моя жизнь долгое время стояла на паузе, а теперь внезапно быстро пошла вперед. И все же я чувствовала – это совершенно правильно, именно так, как и должно быть.
Я выскользнула из постели, надела нижнее белье и одну из футболок Эшера. В доме стояла тишина. Я тихо прокралась наружу и по тропинке, ведущей с заднего двора, спустилась к пляжу. Буря стихла, из-за облаков проглядывало солнце. Я забыла прихватить полотенце, но это не имело значения. Я плюхнулась прямо на влажный песок и вгляделась в океан.
Откинулась назад, опираясь на руки. Песчинки прилипли к ладоням. Возможно, это было лишь мое воображение, но я вдруг ощутила гудящую подо мной энергию острова. Может, он приветствовал меня. Он устроил испытание и признал меня достойной. Вода подступала и вновь уходила, мягкими волнами омывала мне лодыжки, словно извинялась.
– Ты тоже прости, что назвала тебя «богом забытым», – проговорила я, а после рассмеялась. – Я уже разговариваю с островом.
Но мы все же поладили. Я окинула взглядом бесконечную синеву горизонта, глубоко вдохнула, почувствовав в воздухе вкус морской соли, и прислушалась к грохоту волн.
Потом послышались шаги, рядом со мной присел Эшер, в футболке и длинных шортах. Между его бровей залегла очаровательная морщинка.
– О чем ты думаешь? – мягко спросила я.
– Прости меня, Фейт.
Я ткнула его локтем в бок.
– Кажется, секс прошлой ночью как раз был призван показать, что нет никаких обид.
Он даже не улыбнулся.
– Мне просто нужно высказаться.
Он долго молча смотрел на воду, затерявшись в своих мыслях. Но я ощущала в нем некое облегчение. Большая часть горя сгинула во время бури, когда он искал Калео, а все, что осталось, казалось почти прекрасным – словно солнце, пробивающееся сквозь грозовые тучи. Золотистый свет, оттеняющий темно-серый, из-за чего оба становятся еще красивее.
– Я скучаю по Моргану, – наконец признался он. – Мне не хватает брата.
– Знаю, – тихо проговорила я. От этих простых слов заныло сердце.
– Я всегда заботился о Моргане, всю нашу жизнь. Я считал целью своей жизни уберечь его. Я присматривал за ним, защищал, а он благодарил за это. Что за чушь! Ведь на самом деле все обстояло как раз наоборот. – Голос Эшера стал хриплым, на глаза навернулись слезы. – Он присматривал за мной и защищал от моих худших инстинктов, от ярости, что пожирала изнутри. Я направил ее ему во благо, ведь из нас двоих он был лучшим и спасал меня лишь своим существованием. А потом бросил, и я потерялся.
Я ничего не сказала, просто сидела рядом с Эшером. Он вытер глаза и, взяв себя в руки, повернулся ко мне.
– Я потерялся, поэтому оттолкнул тебя, наговорил ужасных слов, а после привел в дом Хлою. Я просто… не понимал, что, черт возьми, делаю.
– Я тоже. Здесь как будто разразилось цунами, – произнесла я, указав себе на грудь. – Я сбежала, вернулась в Сиэтл. Наверное, так и нужно было сделать – вернуться и попытаться начать там жизнь, в которой не было тебя.
Он покачал головой:
– Я не могу просить тебя…
– И не надо. Я уже здесь, – улыбнулась я. – Проси о чем-нибудь другом.
Он прерывисто вздохнул и кивнул, потом полез в карман и достал черную бархатную коробочку.
– Знакомая вещица, – легкомысленно проговорила я, хотя сердце бешено забилось в груди. – Ты рылся в моих вещах?
Он усмехнулся.
– Ты оставила сумку открытой, а коробочка лежала сверху.
– Разве можно
