Жаркое лето Хазара - Агагельды Алланазаров
Все началось через пару месяцев после того, как я начал работать заместителем министра обороны – командиром одного крупного войскового соединения. Я в то время был в Стамбуле, встречался с военным генералитетом Турции, занимался вопросами налаживания военных связей между двумя странами. Честно говоря, я был на высоте.
Но оттуда меня срочно отозвали домой. В одном из Балканских полков случилось ЧП.
Оказалось, были ранены несколько пьяных офицеров и младших командиров, они сели в какую-то военную машину и отправились в Ашхабад.
В этом месте своего рассказа Серкяев вопросительно посмотрел на Хасара, считая, что тот слышал об этом происшествии.
Хасар кивнул головой, он что-то такое слышал, но подробности этого происшествия ему были неведомы.
– А в дороге их машина вышла из строя, размахивая оружием, они поймали одного из проезжих и отобрали у него машину. В Ашхабад ушло сообщение. По пути их задержали…
А я прилетел на другой день. Но когда уже все случилось, что можно было изменить?
– Так чего же они добивались? – спросил Хасар, и было видно, что он тоже переживает за друга.
– Оказывается, у нескольких мятежников были свои счеты с ответственным руководителем военного института, который они окончили. Этот человек пообещал одному из них оставить на работе в институте, а другому помочь пристроиться на теплое местечко. Знаете же, как наши любят деньги и ради них готовы на любые преступления. Естественно, и здесь не обошлась без взятки…
… Напившись до потери пульса, в пьяном угаре они решили ехать в столицу, чтобы отомстить обманувшему их взяточнику. И поехали… кучка безмозглых идиотов…
– Неужели же в полку не нашлось никого, кто мог приструнить их, остановить?!
– Так сами эти офицеры и должны были следить за порядком. Если какое-то дело начиналось с грязи, подлости, оно и дальше пойдет таким же грязным путем. Большинство офицеров, берущих взятки, и в институт попали благодаря подношению, через знакомых, дав взятку. Короче, поднялся невообразимый шум, он вылился в скандал.
– А при чем тут ты, или среди них был кто-то из твоих родственников?
– Нет, родственников никаких не было, но ведь эти части были вверены мне. Вы-то ведь знаете, в советское время за такие дела снимали командиров. Командиров роты, полка, дивизии сразу же освободили от занимаемых должностей. Начальника Генштаба и меня лишили генеральского звания. Начальник штаба был человек умный, знающий, свое полковничье звание он еще в советское время получил. Все очень жалели о его отставке. Где нам теперь взять такого закаленного толкового офицера, прошедшего всю афганскую войну?
– А с ним что сделали? Куда его отправили?– поинтересовался Хасар, видя, как его друг переживает не о своем собственном падении, а о судьбе начальника Генштаба.
– Его направили командиром в тот полк, где все это случилось. А меня сняли с работы и несколько месяцев таскали по прокуратурам. И вот теперь отправили сюда, чтобы я соленой водички похлебал…
Да ты хоть тысячу раз проверяй, все равно не найдешь ничего, за что можно было бы наказать этих людей!
Хасар понаслышке знал, что в какой-то войсковой части произошла смута, но и подумать не мог, что одним концом она ударит по его другу. Этого он, конечно, не знал.
Рассказ друга расстроил Хасара.
– Не переживай так сильно, жизнь все расставит по своим местам, ты человек честный и можешь гордиться этим,– Хасар старался найти для своего друга слова утешения, поддержать его. Хасар и в самом деле был расстроен тем, что такие нужные сейчас люди, как Серкяев, как начальник Генштаба оказались за бортом. Друзья еще долго сидели за столом, поднимали тосты, курили, разговаривали.
За окном виднелось холодное серое море, а во дворе Дома отдыха молодые кусты можжевельника, которым было по десять-пятнадцать лет, были от макушки до земли укрыты толстым снежным покрывалом. Сейчас они были похожи на выстроенные друг за другом белые туркменские кибитки.
Сквозь окно морские волны были хорошо видны, но за двойными стеклами не было слышно морского прибоя. Но если шум и доносился, то был глухим, далеким.
Прощаясь в конце дня, полковник Серкяев изъявил желание видеть своего друга как можно чаще:
– Хасар Мамметханович, здесь вакантно место одного из врачей, может, вы ко мне на работу перейдете?
Хасар не знал, как реагировать на неожиданное предложение, растерялся.
– Поживем, увидим. Да я уже и привык к своей новой работе. С людьми у меня нормальные отношения. И потом, там никто не командует тобой, не требует: «Затяни ремень, носи фуражку на два пальца выше бровей!» – вежливо отказался Хасар, отложив решение вопроса до лучших времен.
Пообещав иногда встречаться, друзья распрощались.
* * *
Хасар ехал домой на небольшой скорости по дороге с подтаявшим снегом, все еще находясь под впечатлением от встречи со старым другом. Его потрясла история, рассказанная опальным генералом.
Его, хорошо знающего положение в войсках, больше всего расстроило то, что национальная армия, так нуждающаяся в толковых офицерах, осталась без генерала с высшим командным образованием. Хасару показалось, что судьба Серкяева в чем-то схожа с его собственной судьбой, что случившееся с ними имеет много общего.
В машине стало душновато, трудно дышать, и Хасар немного опустил стекло со своей стороны. С улицы в теплый салон машины со свистом ворвался поток холодного воздуха, ударил Хасара по лицу, непокрытой голове, проник в расстегнутый ворот, заставил поежиться от холода. Воздух был пропитан запахом холодного моря, смешанным с запахом снега.
Хасару захотелось остановить машину и немного походить, чтобы размять ноги, а заодно вспомнить снега, которые ему доводилось видеть в своей прошлой жизни.
Он остановил машину на обочине дороги, надел шапку, обмотал шею длинным шерстяным шарфом и вышел наружу.
Его окружал дивный пейзаж, все вокруг было укрыто снежным покрывалом. Отсюда просматривался кусочек моря, тянущийся на северо-запад, в такую погоду он кажется миражом. Хасар поднялся на небольшой холм у дороги и осмотрелся по сторонам. В этом году зима здесь снежная, она как будто догнала его из Европы, где такие зимы длятся по нескольку месяцев. Он удивленно рассматривал снег, как будто видел его впервые в жизни. Ему вспомнилось несколько эпизодов со снегом.
… Каждый раз, когда на землю ложился снег, мать связывала его с чем-то светлым, хорошим. Пусть ненадолго, но снежный покров обновлял облик земли, и мир как будто заново рождался.
На берегу построено много новых домов, они соседствуют со старыми дачными домиками и разительно отличаются от них. В сторонке уже начали подниматься корпуса новых домов отдыха, они
