Возвращение - Николас Спаркс
– Задняя дверь была цела?
– Я зашел через парадную, но точно проверил замки перед отъездом. Думаю, заметил бы поломку. Я ведь выходил на заднюю веранду.
– А когда вы сюда переехали?
– В конце февраля.
Натали задумчиво посмотрела на дверь.
– Вы все-таки считаете, что кто-то сюда вломился? – немного подождав, спросил я.
– Сама не пойму, – призналась помощник шерифа. – Обычно в таких случаях я нахожу сломанные вещи и мусор: бутылки, фантики, всякий хлам. К тому же бродяги перед уходом не заправляют постель. – Натали побарабанила пальцами по подлокотнику. – Вы уверены, что все на месте? Оружие? Бытовая техника? А может, ваш дедушка хранил в доме наличные?
– Насколько я знаю, денег и техники у деда почти не водилось. А ружье я нашел в шкафу, когда приехал. Кстати, оно все еще там. Небольшой дробовик, чтобы диких зверей отгонять.
– Тогда все выглядит еще непонятнее. Оружие крадут в первую очередь.
– Так что же вы думаете?
– Не знаю, – пожала плечами Натали. – Либо здесь никого не было, либо сюда наведался самый опрятный и порядочный бродяга на свете.
– Мне стоит беспокоиться, как по-вашему?
– Вы что-нибудь видели или слышали? Может, кто-то бродил возле дома?
– Нет, – ответил я. – Хотя я частенько просыпаюсь среди ночи.
– У вас бессонница?
– Вроде того.
Натали помолчала, разглаживая складки на брюках.
– Что ж, у меня все. Больше не буду вас отвлекать.
– Спасибо, что заглянули и все рассказали. Еще и дверь мне починили.
– Не то чтобы починила…
– Вы очень мне помогли, – возразил я. – Ведь дверь не развалилась до моего приезда. А когда закончится ваша смена?
Натали взглянула на часы:
– Вот как, она уже закончилась!
– Тогда, может, выпьете со мной? – снова предложил я.
– Пожалуй, не стоит. Мне еще за руль.
– Ладно, вопрос снят, – улыбнулся я. – Но прежде чем вы уйдете – и раз уж вы не на работе, а я в городе новичок, – расскажите мне о нынешнем Нью-Берне. Я давно тут не был.
Натали удивленно подняла бровь:
– Почему вы просите об этом меня?
– Разве полиция не должна доблестно служить и защищать население? Просвещение – тоже часть службы. Как и починка дверей. – Я улыбнулся как можно обаятельнее.
– Боюсь, вы меня спутали с экскурсоводом, – отрезала Натали.
Может и так, подумал я, но почему же ты не уходишь?
– Ладно. Тогда расскажите, почему захотели стать шерифом.
Натали подняла взгляд – впервые посмотрела на меня по-настоящему. И снова я залюбовался ее глазами – цвета Карибского моря в дорогом туристическом журнале.
– Я не шериф, – поправила она. – Шериф – выборная должность. А я – его заместитель.
– Вы уходите от ответа.
– Откуда вдруг такой интерес?
– Я по жизни любопытный. Вы мне помогли, и я хочу немного узнать о женщине, которая проявила ко мне участие.
– И почему мне кажется, что у вас скрытый умысел?
Потому что ты не только красивая, но и умная, подумал я и, состроив невинное лицо, пожал плечами.
Натали внимательно на меня посмотрела.
– Почему бы вам сперва не рассказать о себе?
– Без проблем, – согласился я. – Что вы хотите узнать?
– Полагаю, из-за ранения вы больше не служите во флоте? И врачом не работаете?
– Вы правы, – кивнул я. – Меня ранило, когда я выходил из госпиталя, в котором служил. Удачный выстрел – для того, кто стрелял, конечно. Меня довольно серьезно задело. Во флоте меня признали инвалидом и отправили домой.
– Тяжело вам пришлось.
– Это точно, – согласился я.
– И вот вы переехали в Нью-Берн, чтобы?..
– Я здесь ненадолго. Летом уезжаю в Балтимор – изучать психиатрию.
– Серьезно? – удивилась Натали.
– Вам чем-то не угодили психиатры?
– Почему же. Просто не ожидала, что вам это интересно.
– Между прочим, я прекрасно умею выслушать пациента.
– Я не об этом, – возразила она. – Уверена, вы многое можете. Но… почему именно психиатрия?
– Хочу помогать ветеранам с посттравматическим синдромом, – объяснил я. – Сейчас такие врачи необходимы, особенно солдатам и морякам, которых то и дело переводят на другие базы. Как я уже говорил, пережитое на войне порой не покидает человека и дома.
– С вами так и случилось?
Мне показалось, что Натали проявляет искренний интерес.
– Да.
Она задумалась, и у меня снова возникло чувство, что она понимает меня по-настоящему.
– Тяжело было?
– Очень, – признался я. – Невыносимо. Сейчас тоже накатывает время от времени. Но давайте лучше сменим тему.
– Ладно, – кивнула Натали. – Теперь, когда вы все объяснили, я признаю, что ошибалась. Вы станете отличным психиатром. Как долго продлится обучение?
– Пять лет.
– Говорят, на врача учиться непросто.
– Как попасть под машину – может, чуть полегче.
Впервые за вечер Натали рассмеялась.
– Уверена, вы справитесь. И надеюсь, успеете насладиться нашим городом. Тут чудесно, и много хороших людей.
– Вы выросли в Нью-Берне?
– Нет, – улыбнулась она. – Представьте, есть городишки еще меньше.
– Смешно.
– Зато честно. А можно узнать, что будет с домом, когда вы уедете?
– Вы хотите его купить?
– Боюсь, он мне не по карману. – Она убрала за ухо выбившуюся прядь. – Кстати, а вы откуда родом? Расскажите немного о себе.
Радуясь ее интересу, я вкратце поведал о детстве в Александрии, о родителях, о летних каникулах в Нью-Берне. Затем – о старших классах, колледже, медицинском факультете, резидентуре. О службе во флоте. И все это – чуточку приукрашивая, как обычно бывает, когда мужчина хочет впечатлить симпатичную женщину. Слушая мой рассказ, Натали иногда приподнимала брови – не знаю, от восхищения или просто удивляясь.
– Значит, вы – городской парень, – заключила она.
– Отнюдь, – возразил я. – Я все-таки из пригорода.
Уголки ее губ немного поднялись, однако я не понял, чем это вызвано.
– Одного не пойму – зачем вы пошли в Военно-морскую академию, – задумчиво произнесла Натали. – Вы же учились лучше всех. Вас приглашали в Йель и Джорджтаун!
Лучше всех? Я действительно так сказал?
– Не хотел напрягать родителей, – ответил я. – Решил себе доказать, что справлюсь без их помощи. Финансовой, я имею в виду.
– Разве вы не говорили, что семья у вас богатая?
Ах да. Похоже, я и этим успел похвастаться.
– Не то чтобы богатая… не бедствовали.
– Значит, вы пошли в академию из гордости?
– И чтобы служить родине, – добавил я.
– Понятно. – Натали едва заметно кивнула, глядя мне прямо в глаза, а затем, словно вдогонку, добавила: – Наверное, вы знаете, что в наших краях расквартировано много военных? В Черри-Пойнт[9], Кэмп-Лежен[10]… многие вернулись из Ирака и Афганистана.
– Когда меня направили служить за границу, я работал с докторами и медсестрами со всех концов страны. Я столько всего узнал, трудясь с ними бок о бок. Мы сделали много полезного. В основном принимали местных – большинство и врачей-то не видело, пока не открылся наш госпиталь.
Натали крепко задумалась. В тишине отчетливо послышался стрекот сверчков, и тут ее голос зазвучал снова:
– Даже не знаю, как бы я справилась с тем, что пережили вы.
– То есть?
– Вы каждый день погружались в ужасы войны. И понимали, что есть люди, которым вы не в силах помочь. Я бы, наверное, не выдержала. Во всяком случае, не протянула бы долго.
Я чувствовал, что Натали говорит от чистого сердца, – пусть я и слышал подобное не впервые –
