Через год в это же время - Софи Касенс
Они с Квинном наконец перетащили коробки и несчастного кота в прихожую новой квартиры на первом этаже.
– Очень мило, – произнес Квинн, вытягивая шею, чтобы заглянуть в крошечные помещения квартирки с одной спальней.
Справа от входной двери находилась душевая, совмещенная с туалетом. «Кому не понравится принимать душ, пока рядом кто-то сидит на горшке?» – сказал тогда агент по недвижимости.
– Конечно, это не дворец, к которому ты привык, в Примроуз-Хилле, – усмехнулась Минни. – Но это моя квартира, и в ней тихо!
И как по сигналу, по дороге за окном с ревом проехали несколько грузовиков, что заставило их обоих улыбнуться.
Кухонька размером с муравьиный нос, с трехуровневыми шкафами до потолка, также располагалась справа. В ней имелась маленькая стремянка – видимо, для того, чтобы добираться до верхних полок.
– Только не держи спиртное вон там. – Квинн показал на самый верх. – Три порции джина с тоником – и эта кухня превратиться в смертельный капкан. – Он дважды хлопнул рукой по стремянке.
– Спасибо, папочка, – ответила Минни.
– Ладно, признаю, это прозвучало наставительно. Но могу сказать, Минни, что у меня никогда не было почитаемого отца, поэтому шутки на эту тему меня задевают.
Лицо Минни вытянулось, она бросила нервный взгляд на Квинна.
– Поймал! – улыбнулся Квинн. – Сразу забеспокоилась.
– Ничего подобного, – возразила Минни, щелкая его пальцем по шее. – Ты просто идиот!
– О! – Квинн со смехом потер шею, а потом протянул руку и нежно сжал плечо Минни.
Он вернулся в прихожую и принес коробку с наклейкой «Кухня», из которой торчала бутылка шампанского.
– Приятно видеть, что ты не забыла важную вещь, – сказал он, кивая на бутылку.
– Это подарок Лейлы в честь переезда, – пояснила Минни. – Положу ее в холодильник. – Она помолчала, глядя на Квинна. – Если только ты не против выпить сейчас со мной по бокалу? В холодильнике, наверное, есть лед. Мне совсем не хочется разбирать сегодня все коробки.
Он снова посмотрел на нее так, как тогда у фургона, словно Минни подстрекает его сделать что-то такое, чего он делать не должен.
– Мне машину вести, – напомнил он.
– Ох, ну да, глупая мысль! К тому же оно все равно теплое.
– Но один бокал я мог бы выпить.
Они оставили коробки в прихожей и прошли в гостиную. Предполагалось, что квартира сдается с обстановкой, но в гостиной имелись лишь маленький двухместный диванчик и низкий прямоугольный кофейный столик. И хотя сама комната была крошечной, в ней было большое окно, выходившее на пустое пространство между домами, так что в него лился свет и гостиная выглядела теплой и приветливой по сравнению с темной клаустрофобической кухней. Минни и Квинн уселись рядом на маленький диван, обитый грубой бело-зеленой тканью. Не было ни льда, ни бокалов, так что они выпили теплого шампанского из обычных кружек.
– На одной из коробок, которые нес, я заметил наклейку «Все для выпечки», – сказал Квинн, заглядывая в свою кружку. – Думаешь однажды вернуться к своему делу?
Минни глотнула шампанского:
– Но я ведь просто не смогу, да? Мы все продали.
– Ты избавилась от аренды, но ты же не отказалась от того, что лежит в той коробке?
– Но я не говорила, что вообще никогда больше не буду печь.
– Это было бы пародией.
Диван был таким маленьким, что их ноги соприкасались. Минни остро ощущала каждую точку, где тело Квинна прижималось к ее телу.
– Теплое шампанское не так уж приятно, – заметил Квинн с комической гримасой.
– Уж извини, – ответила Минни, делая большой глоток. – Пей побыстрее, покажется не совсем плохо.
Он последовал совету, а потом долил им обоим. Что они делают? Он должен ехать домой. Но Минни не желала задавать вопросов; она желала, чтобы он никуда не уходил.
– Оставлю машину здесь, заберу завтра, – сказал Квинн, как бы прочитав ее мысли. – Не могу допустить, чтобы ты праздновала переезд в одиночестве.
Он поднял свою кружку и коснулся ею кружки Минни.
Минни вдруг поняла, что ей хочется напиться, хочется расслабиться, отключить внутреннего болтуна, спрашивавшего, что это она задумала, на что надеется… Шампанское должно было приглушить этот голос, позволить ей просто наслаждаться моментом. Она уже так устала от этого нагромождения вопросов, постоянно колотившихся в ее голове; алкоголь иногда срабатывал как замечательная кнопка отключения.
– Значит, больше никакой выпечки, только кейтеринг, – сказал Квинн, устраиваясь на диване поудобнее.
Минни не хотелось говорить о работе, ей хотелось просто положить голову на плечо Квинна и ощутить тепло его тела. Она моргнула. Она уже опьянела. Не сказала ли она вслух что-то насчет его плеча?..
– Но мне кажется, тебе нравилось иметь собственное дело. Нравилось помогать тем людям… – Квинн посмотрел на нее, понял по ее лицу, что продолжение этой темы может испортить приятную атмосферу, и перевел разговор на другое: – Но тогда у тебя не было бы времени тренироваться в плавании вольным стилем, ты не попала бы на Олимпийские игры, и это стало бы трагедией для Великобритании.
Минни улыбнулась и легонько похлопала его по колену, давая понять, что одобряет смену темы. Некоторое время они сидели в дружеском молчании. Минни посмотрела на Квинна. Теперь она знала, что обманывала себя, воображая, будто может быть счастлива, оставаясь ему просто другом. Она уже приподняла стеклянный колпак, приведя его сюда… и теперь могла точно так же расколотить этот пузырь… сказать то, что не было сказано…
– Ладно, а что ты обо всем этом думаешь? – спросила она, показывая на него, потом на себя.
Да, она это делала; она тащила слона из огромной коробки, закопанной в саду давным-давно, и вела его в посудную лавку.
– О чем ты? – спросил Квинн.
Его взгляд метнулся по комнате, как пленник, ищущий путь к бегству. Минни следовало оставить это, заговорить о чем-нибудь другом…
– Я имею в виду тебя и меня. Мы действительно просто друзья по плаванию?
Он улыбнулся, и его улыбка выглядела смущенной и глуповатой.
– Я буду приписывать себе честь, когда ты сделаешь блестящую карьеру пловца.
– Нет, серьезно, Квинн… – Не нужно ей было продолжать! – У тебя действительно нет ко мне никаких чувств, кроме дружеских, честно?
Он неловко передвинулся на диване и закрыл глаза. Ну вот, она это сделала. Сорвала все покровы.
– Да, я знаю, ты говорил, что ничего такого не хочешь. – Минни громко, протяжно вздохнула. – Но… когда мы вместе, мне кажется… кажется, что я никогда не была так близка с кем-то. Я не могу… – Говоря это, она зажмурилась, не в силах смотреть
