Через год в это же время - Софи Касенс
Минни ждала воскресного утра каждую минуту всей недели. Она была как в тумане в воскресные дни, поскольку теперь предстояло ждать целую неделю до новой встречи с Квинном. Она отклоняла все приглашения и предложения на воскресное утро: плавание стало обязательным пунктом в ее календаре, точно так же как в детстве.
Если шел дождь, Минни боялась, что Квинн не придет. Кто ходит плавать в дождь? Но сама она все равно шла к прудам – и Квинн был там. Они плавали вдвоем, больше никого не было. Минни не задавала ему вопросов о личной жизни, и он тоже ни о чем таком не спрашивал. Она намеренно избегала этой темы. Возможно, Квинн продолжал встречаться с той… как ее там… Возможно, продолжал назначать свидания блондинкам из Tinder… Ей незачем было это знать. Разговоры о других людях испортили бы их встречи. Воскресные утра были для Минни чем-то вроде стеклянных куполов, наполненных драгоценными разговорами. И она не хотела, чтобы внутрь заглядывал внешний мир. Ей казалось, что Квинн это понимает и чувствует то же самое.
– И о чем же вы говорите? – спросила Лейла.
– О жизни, работе, родителях, книгах… обо всем. Много шутим, и он часто философствует. Он очень умный, и с ним легко. Мне кажется, мы могли бы говорить часами… Потом утро вдруг кончается, а мне кажется, что и минуты не прошло.
– Ох-ох, – вздохнула Лейла, обмахиваясь программой показа.
– Ох-ох – что?
– Похоже, ты жутко влюблена.
– Нет. – Минни покачала головой, прищуриваясь, словно желая рассмотреть что-то получше.
На подиуме модели в военной форме розового и бежевого цвета вдруг начали подпрыгивать.
– Что это они делают? – спросила Минни.
– Они представляют фламинго в военной камуфляжной форме, – ответила Лейла таким тоном, словно объясняла самую очевидную в мире вещь. – Поскольку все мы боремся за выживание, это вроде как другая форма войны, ясно?
Минни кивнула. Она не поняла идею костюмов, но все остальные в первом ряду выглядели чрезвычайно заинтересованными и восторженными.
– Я не влюблена в него, у нас просто хорошие отношения, – сказала она.
Лейла повернулась и уставилась на подругу пристальным, пронизывающим взглядом.
– О, мне хорошо знакомо это выражение, – нахмурилась она. – И теперь я говорю серьезно. Ты влюблена в Двойняшку, и, если ты не интересуешь его в таком же смысле, для тебя, Мин, это будет означать только сердечную боль.
Минни цыкнула языком и скрестила ноги, быстро качая головой вперед-назад:
– Другая странность во всем этом та, что наши матери постоянно проводят время вместе. Как будто моя мама взяла Тару под опеку. Ей хочется починить Тару, как папа чинит свои часы. Каждый раз, когда я звоню домой, папа говорит, что она там, помогает в саду, или с покупками, или еще с чем-нибудь. Наверное, это неплохо. Не думаю, что у моей мамы когда-нибудь было много друзей.
– Ладно, ответь мне честно, – сказала Лейла, глядя на программу, как будто искала вопросы на ее страницах. – Ты думаешь о нем, когда вечером ложишься в постель?
Постоянно… и о нем же всегда ее первая мысль, когда она просыпается…
– Ну не каждый вечер… время от времени, – соврала Минни.
Лейла снова нахмурилась:
– А кто-нибудь еще приглашал тебя куда-нибудь за последние месяцы, но ты отказалась, поскольку они не Квинн?
– Нет… ну… – Говорила ли она Лейле о Тино из их кейтеринговой компании? Черт, коварный вопрос! – Был один парень, но я отказалась, потому что у него странные бакенбарды, а не потому, что он не Квинн.
– Ну странные бакенбарды раньше тебя не пугали. Ладно, еще один вопрос. Как ты себя почувствуешь, если он приведет в ваш маленький клуб пловцов какую-нибудь свою подружку?
– Да откуда тебе знать, что у него есть подружка? – Минни сдвинулась на стуле вперед и наклонилась к подруге. – Ты что, видела его с кем-нибудь?
У Минни перехватило горло, слова прозвучали сдавленно.
Лейла раскинула руки, как ведущий, готовый поклониться:
– Отзываю вопрос. – И тут же показала на подиум. – Посмотри-ка, это один из самых интересных модельеров… Как тебе?
На подиуме появились семь моделей, одетых в семь цветов радуги; их бальные платья казались одновременно и жесткими, и элегантными.
– Все это сделано из пластика, выуженного в море, – объяснила Лейла.
– Ух ты… невероятно! Бев это понравилось бы. – Платья и в самом деле были эффектными, но Минни поспешила вернуться к главной теме разговора: – Я серьезно, ты его видела с кем-то? Мне все равно, просто скажи.
Лейла снова всмотрелась в подругу:
– Ты сама-то прислушайся к тому, что говоришь. Твердишь себе, что он настоящий фанатик долга. И по какой-то причине предпочитает одноразовые отношения, которые не требуют от него слишком многого. Может, у него никогда не было дружбы с крутой, интересной женщиной и он не хочет все портить. Черт побери, в этой накидке жарко! – Лейла сняла накидку из сахарной ваты и сунула ее под стул. – Как я выгляжу без нее?
Лейла могла точно так же спросить верблюда, что он думает о политической ситуации в Мозамбике.
– Лучше некуда, – ответила Минни. – Так ты полагаешь, Квинн пока просто ждет своего часа?
– Нет, я полагаю, он уже имеет все самое лучшее. Он может поболтать с тобой по душам… без каких-либо обязательств или ожиданий, потом он может переспать с очередной мисс Tinder, если ему захочется… и тоже никаких обязательств или ожиданий. С любой стороны для него выгода, а для тебя с любой стороны проигрыш. – Лейла помолчала, погладила колено Минни. – Ты яркая, забавная, потрясающая женщина! И не продавай себя дешево, Минни, вот и все, что я говорю.
Лейла встала и принялась аплодировать, когда модельеры по очереди вышли на подиум со своими моделями. Минни тоже уныло захлопала. Возможно, Лейла права. Минни никогда не думала обо всем именно так. Была ли она платонической подружкой выходного дня? Подружкой без ожиданий, без свиданий, без обязательств? Однажды он мог просто прекратить все это, и у нее не осталось бы возможности с ним встретиться… А что будет, если она сама не придет завтра? Они встречались уже семь недель. Если она не явится, позвонит ли он? Будет ли разочарован? Заставит ли это его броситься на поиски, связать себя какими-то обязательствами, не ограничиваясь булочной болтовней после плавания?
На следующее утро Минни проснулась в шесть, все еще перевозбужденная после модного показа и мучаясь
