Похвали меня - Сара Кейт
– Сэр? – со смехом переспрашивает Бо.
Я тоже смеюсь, пытаясь отмахнуться, но чувствую себя насквозь фальшивой. Я как будто не знаю, как себя нормально вести. Мы немного болтаем, пока ждем возвращения Эмерсона, и Бо, похоже, ничего не подозревает. Это, по идее, должно меня радовать, но вызывает лишь легкую тошноту. Возвращается Эмерсон с тремя бутылками пива, зажатыми между пальцами, и Бо скептически смотрит на них.
– Я подумал, что неплохо бы выпить, чтобы отпраздновать твою новую работу.
Бо дарит ему легкую улыбку, берет бутылку и плюхается в огромное кожаное кресло. Эмерсон, похоже, доволен собой: он протягивает мне мою бутылку, и это почти разбивает мое сердце вдребезги. Посмотрите, как он счастлив. Бо здесь, рядом, и даже улыбается, и они готовы восстановить отношения. Я нутром это чувствую.
Разве я могу отнять это у него? Как я могу быть настолько эгоистичной и ожидать, что Бо это переживет? Что со мной не так?
Глядя на Эмерсона, сидящего в кресле напротив сына, я медленно опускаюсь на последний стул, и в тот момент, когда моя задница касается сиденья, мои глаза широко распахиваются.
Вибратор.
Я совершенно забыла, что он во мне. И теперь я вынуждена сидеть здесь с дистанционно управляемым фаллоимитатором и без трусов, пока мы делаем вид, что все в порядке и мы не трахаемся за спиной Бо. Я почти не слышу ни слова из их разговора. Их голоса заглушает звук стыда, эхом отдающийся в моей голове, – это все моя вина. К счастью, никто из них ничего не замечает.
Более того, в течение следующих тридцати минут никто из них вообще не замечает моего присутствия.
Я цепляюсь за то, как Бо смотрит на своего отца. Между глотками пива он рассказывает ему о новой работе – теперь он ассистент у какого-то крупного ландшафтного дизайнера в этом районе. Ловлю на лице Эмерсона выражение удовлетворения и гордости. Сижу здесь и задаюсь вопросом, как, черт возьми, это произошло?
Минуту назад все было так просто. Мы с Эмерсоном могли продолжать наши тайные отношения, притворяясь, будто я его секретарь. И никто бы не пострадал. Как вдруг появляется Бо – жестокое напоминание о том, что ничто никогда не бывает легким и ничто хорошее не может длиться долго.
– Так тебе нравится здесь работать?
Требуется минута, прежде чем до меня доходит: Бо обращается ко мне. Сделав глоток пива, он смотрит на меня и ждет, что я ему отвечу.
– Ммм… да. Это хорошая работа.
Я не могу поднять глаз на Эмерсона. Я буквально не могу этого вынести, но на миг чувствую на себе его взгляд. Наверное, это самый пристальный его взгляд с того момента, как появился Бо.
– Хорошо, – отвечает он, кивнув. – В следующий раз, когда я буду работать в этой части города, я хотел бы снова зайти. Мы могли бы пообедать вместе или что-то в этом роде.
Он смотрит на меня, как будто цепляется за какую-то надежду. На это так больно смотреть, что я вынуждена перевести взгляд вниз, на свою бутылку пива, с которой я из-за своей нервозности полностью отодрала этикетку.
– Это было бы прекрасно. Буду только рад, – говорит Эмерсон, вставая.
Бо все еще смотрит на меня, но мой взгляд прикован к каплям конденсата на коричневом стекле бутылки.
Бо встает, и я с облегчением вздыхаю. Мне просто нужно побыть наедине с Эмерсоном. Нам не нужно возвращаться к тому, что было до обеда, но возможно, мы сможем просто поговорить. Здесь есть что спасать… Если только он не захочет порвать со мной. Уверена: судя по тому, как хорошо он общается с Бо, я для него больше ничего не значу.
Нет, я не могу так думать.
Бо зависает у входной двери, и они снова болтают. Его рука тянется за ключами, которые он положил рядом с отцовскими на столик в прихожей, и я вижу рядом с ними кое-что знакомое. Мои щеки тотчас заливает жар, и меня охватывает паника: черный пульт лежит всего в нескольких дюймах от руки Бо.
Нет, он просто возьмет свои ключи и уйдет. Он не заметит пульт.
Я перевожу взгляд на Эмерсона: он невозмутим, настолько увлечен разговором с сыном, что даже не видит, что тот сейчас возьмет. Я быстро встаю в надежде добраться до пульта первой.
– Ладно, мне пора идти, – небрежно говорит Бо.
Я замираю посередине комнаты, с ужасом глядя на то, как его рука тянется к ключам и черному пульту, который похож на пульт от его грузовика. Мне тотчас становится жутко. Он берет их со столика, и пульт с грохотом падает на пол.
Когда Бо наклоняется, чтобы поднять его, он случайно задевает одну из кнопок. У меня между ног тотчас начинается внезапная сильная вибрация, что в данный момент мне совершенно ни к чему. Я вскрикиваю и зажимаю рот рукой. Мое лицо перекашивает гримаса боли, я поворачиваюсь и пытаюсь убежать. Я должна вынуть эту штуковину прямо сейчас.
Энергетика в комнате мгновенно меняется, как будто кто-то в, казалось бы, яркий солнечный день вырубил свет. Бо с любопытством смотрит на меня, явно пытаясь понять, почему я так отреагировала, но что я могу сказать?
Держа в руке пульт, он вопросительно смотрит на меня.
– Что не так?
За моей спиной слышится какая-то возня. Я оборачиваюсь и вижу, что Эмерсон вырывает из руки сына пульт. Одно быстрое нажатие кнопки, и вибрация исчезает.
– Что здесь происходит? – кричит Бо.
Мне лучше уйти. Я должна выбраться из этой комнаты, из этого дома, из всей этой ситуации, но я застряла – застряла во взгляде Эмерсона, который смотрит на меня с виноватым выражением на лице.
Вот он, думаю я. Момент, когда он наконец может признаться сыну, что облажался. Момент, когда он наконец может признать, что я что-то для него значу и все, что он говорил мне наедине, было правдой. Я, затаив дыхание, жду момент, который, похоже, никогда не наступит. По крайней мере, не так, как я хочу.
– Кто-нибудь, скажите что-нибудь, пожалуйста, – говорит Бо спустя минуту напряженного молчания.
Как же нам ему все доходчиво рассказать? Вряд ли существует невинный способ объяснить, почему на мне вибратор с дистанционным управлением. И в этот самый момент взгляд Бо перемещается с пульта в руке отца на точку между моими ногами, где я сжимаю бедра и комкаю в кулаке платье.
– Я так и знал, – бормочет он в гневе,
