Вернись ради меня - Коринн Майклс
Я подаюсь вперед и прижимаюсь к татуировке губами. Затем встаю на колени и захожу ему за спину, желая рассмотреть и там каждый дюйм его открытой кожи. Под лопаткой я нахожу еще одну татуировку. Это скелет лягушки с чем-то вроде трезубца в лапе.
– А эта? – спрашиваю я, обводя ее пальцами.
– Такую татуировку «морские котики» делают, когда теряют кого-то из сослуживцев. А костяная лягушка, потому что мы боевые пловцы[32].
– Сожалею о твоей потере.
Коннор берет меня за запястье и вытягивает обратно к себе.
– Я многих потерял в своей жизни, но, боже, я молюсь о том, чтобы никогда не потерять тебя.
– Не потеряешь.
Он закрывает глаза, прикасаясь своим лбом к моему.
– Я пытаюсь быть терпеливым, но ты убиваешь меня, любовь моя. Я хочу касаться твоей идеальной кожи, – говорит он, проводя рукой по моему боку. – Я хочу целовать каждый дюйм твоего тела.
Сказав это, он губами касается моей груди – как раз над тем местом, где я действительно хочу вновь их почувствовать.
– Я хочу войти в тебя, – шепчет он, вновь укладывая меня на спину. – Но прямо сейчас я хочу, чтобы ты кончила от моего языка.
Боже.
– Коннор…
Я хочу его, но… как же давно никто не заботился обо мне и моем удовольствии. Я не знаю, что мне нравится, и не всегда понимаю, чего хочу.
– Что, любовь моя?
– Просто… это… я не знаю.
– Ш-ш, – воркует он. – Просто скажи мне, если я сделаю что-то, что тебе не понравится.
Я делаю глубокий вдох и пытаюсь расслабиться.
Коннор никогда не причинит мне вреда и не заставит делать то, что мне не нравится. Я должна доверять ему.
Он разводит мои ноги и начинает целовать внутренние стороны бедер. Когда я чувствую, что его губы подступают к месту между ног, мое дыхание становится тяжелым.
– Расслабься, Элли, я сделаю тебе приятно.
И он действительно делает. Язык Коннора скользит по моей щелке, доставляя мне такое удовольствие, какого я не испытывала после… него. Он лижет, посасывает мой клитор, играется с ним, подводя меня все ближе и ближе к пику. Мне хочется кричать, плакать и умолять его не останавливаться. Мне так хорошо, что я уже не в силах выдерживать это.
Я быстро дышу и мертвой хваткой сжимаю простыни, когда ко мне снова подбирается оргазм. Коннор присасывается сильнее, толкается языком, и я выкрикиваю его имя.
Все, меня больше нет.
Все вокруг такое легкое и совершенное, что я не хочу спускаться с небес на землю.
Коннор забирается выше по мне, и я пристально смотрю в его глаза, задаваясь вопросом, как, черт возьми, мы вообще смогли найти друг друга снова.
Пользуясь преимуществом своего положения, я перемещаю руки к его джинсам. Он помогает мне снять их, и у меня захватывает дух.
Коннор великолепен. Его член толстый и длинный – в точности как в моей памяти и фантазиях.
Я обхватываю его пальцами и начинаю двигать рукой. Коннор закрывает глаза, и я хочу, чтобы он что-то сказал, потому что вокруг стоит оглушительная тишина.
– Я делаю все правильно?
– О, любовь моя, ты не можешь сделать что-то неправильно. Ты прикасаешься ко мне, и я уже на гребаных небесах.
Немного поерзав, он ложится на бок, и этот угол гораздо лучше. Наши губы снова сталкиваются, пока я продолжаю ласкать его.
– Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью, – шепчу я. – Сейчас, Коннор. Ты нужен мне.
Он целует меня крепче и двигается так, чтобы оказаться на мне. Мы смотрим друг на друга, и я чувствую, что должна выплеснуть все, что скопилось внутри.
Это слишком. Эмоции, удовольствие, чувства, которые я не могу сдерживать.
– Я люблю тебя. Я люблю тебя, потому что ты делаешь меня счастливой. И тебя не нужно об этом просить. Со мной такое впервые. Я люблю тебя, потому что ты полюбил нас с Хэдли еще до того, как узнал, что мы твои. И я твоя, Коннор. Думаю, в какой-то степени всегда ею была. Пожалуйста, возьми меня и люби.
Коннор ничего не отвечает, но он и не должен. Я вижу все, что у него на сердце, в его прекрасных зеленых глазах. Я слышу голос его души, когда наши губы встречаются, а потом он медленно входит в меня.
34. Коннор
Я попаду в ад.
Но кажется, меня не настолько сильно заботит спуск туда, чтобы остановиться. Весь мой план был отринут, когда она начала умолять. Отказать ей было невозможно, и я должен был дать ей этот единственный раз.
Я знаю, что я ублюдок. В мыслях нет ни тени сомнения, что она возненавидит меня за это, но, по крайней мере, я смогу сохранить эту ночь в сердце, когда она уйдет.
– Это было… – говорит Элли, пытаясь отдышаться.
Это было все, о чем я когда-либо мечтал.
Это было все, чего я не смел желать.
Это было все, на что я надеялся.
И теперь я боюсь, что это было в последний раз.
– Ага, – соглашаюсь я, лежа на спине, пялясь в потолок и моля Бога дать мне еще немного времени. – Это было.
Она сворачивается клубком у меня под боком, кладет руку мне на грудь, и я обнимаю ее. Повторяю себе, что должен наконец все ей рассказать, открыть правду, но затем договариваюсь с собой же еще на одно мгновение.
Если бы я мог, то отправился бы в прошлое и сделал бы все, чтобы его изменить. Но я не могу и ненавижу себя за это.
Я хотел сделать Элли счастливой, а теперь должен разбить ей сердце. Мое собственное после этого будет и вовсе уничтожено.
Раньше я думал, что если когда-нибудь расскажу о случившемся той страшной ночью, то избавлюсь от чувства вины. Ведь я так долго хранил этот секрет и пытался не думать о нем, чтобы просто жить.
Именно поэтому я так выкладывался на службе. Мне нужно было стать лучшей версией себя и попытаться кого-то спасти.
Как же я ошибался.
Теперь я бы сделал все, чтобы не раскрывать эту страшную тайну до конца времен.
Я понимал, что возвращение сюда может воскресить многих призраков прошлого, но даже не думал, что они столкнутся с моим будущим. Будущим, которое необходимо мне сильнее, чем воздух в легких или сердце в груди.
К черту моего отца.
К черту Деклана.
К черту всех, кто знал, что станет исключительно источником боли для
