Маленькое лыжное шале в Швейцарии - Джули Кэплин
Мина кивнула. Усталость навалилась на нее, но она поняла, что не уснет, пока не выключит свет, не запрет двери и не уберет с обеденного стола. Ей действительно стоит подготовить стол к завтраку: утром будет одним делом меньше. Как бы то ни было, встать ей придется очень рано. Сможет ли она лечь спать раньше гостей?
Йоханнес откланялся, и Мина встала и быстро его обняла.
– Утром я позвоню в больницу.
– Спасибо. Спокойной ночи.
Как только он ушел, она посмотрела на Люка, безуспешно пытаясь подавить зевок.
– Ты выглядишь измотанной. – Он встал и провел большим пальцем у нее под глазами, и нежное прикосновение сгладило грубость его тона.
– Именно то, что хочет услышать каждая девушка, – со слабой улыбкой отозвалась она, протягивая руку, чтобы коснуться тонких морщинок, разбегающихся веером от его рта, думая, что он все еще выглядит довольно напряженным.
Она провела рукой вниз по линии его подбородка к теплой коже между шеей и плечом, не желая прерывать прикосновение. Он накрыл ее руку своей и сжал. Прошли секунды. Они замерли, изучая друг друга. «Как легко, – подумала Мина в момент несвойственной ей слабости, – шагнуть вперед, упасть в его объятия, да так там и остаться». В его глазах мелькнуло понимание, когда вместо этого она сказала:
– Я пока не могу идти спать. – И часть ее не хотела этого. Она не хотела оставаться одна, отягощенная мыслями в темноте. – Мне нужно накрыть на стол к завтраку.
– Накроешь утром. Я помогу.
– Я хотела бы сказать, что тебе не нужно этого делать, но я практичный человек и думаю, что мне понадобится вся возможная помощь. Тебе доводилось управлять отелем?
Хотя она сказала это, одобрительно наморщив нос, ее заботило не управление шале, а приведение его в соответствие со стандартами Амелии.
– Не могу сказать, что доводилось, но я знаю, что после хорошего ночного сна все всегда выглядит лучше.
– Ты прав. Я только накрою на стол.
– А я займусь каминными решетками.
«Командная работа», – подумала она, когда они направились в столовую и гостиную. Люк всегда будет в ее команде, и она не понимала, откуда ей это известно, – она просто это знала. Все гости разошлись, за что она была благодарна, хотя и не удивилась; после насыщенного дня катания на лыжах и пеших прогулок люди, как правило, рано расходились по своим комнатам. Пока Люк запирал двери, раздувал огонь и расставлял по обе стороны открытого камина каминные решетки, она постелила на главный обеденный стол свежую скатерть, убрала с буфета вечерние приправы и выставила большие банки с хлопьями и мюсли. Утром останется разложить свежие порции.
Чувствуя, что, по крайней мере, знает, что ей делать завтра утром, она со вздохом облегчения выключила свет. «Это как со слоном, – подумала она. – По одному кусочку зараз».
Люк встретил ее у подножия лестницы, и они вместе поднялись наверх. Шаг за шагом. Когда она прислушалась к их синхронным шагам, внизу ее живота что-то странно заурчало. Идти в ногу – еще одно проявление провидения?
Что за день! Сегодня утром, когда она подкараулила Йоханнеса, спрыгнув с нижней ступеньки, ей и в голову не могло прийти, что все обернется именно так. На короткую секунду в ее сознании, как неуловимая струйка тумана, промелькнул зародыш идеи, что вертелась у нее в голове с тех пор, как она посетила его шоколадное логово. Она издала нечленораздельный разочарованный возглас. Это вернется, когда ее тело не будет таким вялым, как засыхающая без воды маргаритка.
Люк взял ее за руку, и она замедлила шаги.
– Идем.
Она наслаждалась этим прикосновением и сжала его руку, зная, что не сможет его отпустить. Не сегодня вечером – но это казалось чем-то правильным, а не отчаянным и жалким. В самый раз.
Когда Люк подвел ее к двери, она открыла дверь и потянула его за руку.
– Мина, – прошептал он.
– Я не хочу, чтобы ты уходил.
Он прижался лбом к ее лбу, и они замерли в дверном проеме. Окружавшие их тихие поскрипывания и вздохи дома успокаивались на ночь, как засыпающие призраки.
Мина втянула Люка внутрь, закрыла дверь и подвела его к кровати.
– Останься со мной, – попросила она. – Просто обними.
Он поднял руку, погладил ее по скулам и нежно поцеловал в губы. Рука легонько, как перышко, легла на ее бедро. Хотя она хотела, чтобы он лишь утешил ее, это прикосновение послало по ее телу крошечный электрический ток осознания.
– Я буду тебя обнимать, – прошептал он. – Всегда.
Ее сердце совершило в груди медленный, тяжелый кульбит. Как она могла в него влюбиться? В то же время, как она могла этого не сделать?
Она скинула джинсы и в толстых носках направилась в ванную, чтобы почистить зубы. Когда она вернулась, Люк лежал на дальней стороне кровати поверх постельного белья, одеяло с ее стороны было откинуто в ожидании. Проигнорировав этот жест, она забралась на кровать поверх одеяла, и он протянул ей руку. Она легла рядом с ним на бок, он прижал ее к груди.
– Замерзнешь, – прошептал он.
Ей было все равно; она просто хотела быть рядом. Закинув одну ногу на его, она прижалась плотнее.
– Ты меня согреешь.
Они лежали в золотистом свете прикроватной лампы и тихо дышали. Люк успокаивающе поглаживал ее шею, как будто пытался сделать массаж, чтобы она уснула, но теперь, когда она оказалась в постели, ее мозг никак не хотел отключаться.
– Надеюсь, с ней все будет в порядке, – пробормотала она, скорее для того, чтобы успокоить себя, чем в поисках утешения.
– Человеческое тело – удивительная вещь, но человеческий дух, человеческая стойкость гораздо сильнее. Амелия не сдастся. Иногда главное – это темперамент.
– Ты говоришь так, как будто много об этом знаешь, – удивленно заметила Мина. Люк раньше не казался ей особенно одухотворенным, он всегда был таким позитивным и практичным.
– Да. – Многозначительная пауза, казалось, тяжело повисла в ночном воздухе. – Я провел много времени в больнице. Когда мне было девятнадцать, я был очень… болен. – Мина поняла смысл этого слова. – Когда долго лежишь на больничной койке, многое понимаешь.
Мина сглотнула. У нее было ощущение, что он собирается с духом, чтобы рассказать больше, но она не хотела провоцировать его выплеснуть наружу то, что, возможно, лучше было бы оставить невысказанным.
– Ты понимаешь, кто умрет, а кто нет.
От этих мягких слов по ее коже, покалывая, пронеслось ощущение понимания. Она протянула руку к
