Пламя и кровь - Франсуаза Бурден
– От злобы, от глупости или от одного и другого вместе! – проворчал Скотт.
Они замолчали, но Малькольм, сидя между ними, чувствовал их поддержку.
– Я позвоню Амели после того, как мы поговорим с доктором, – решил Скотт.
Взяв пустой стаканчик из рук Малькольма, он встал, чтобы выбросить его в урну. Сколько раз он видел свою тещу, пораженную ударом судьбы? Сначала выкидыш, произошедший у нее в Джиллеспи несколько лет тому назад у подножия лестницы, где она ухватилась за его руку, потому что рядом больше никого не было. Потом побег Джона во Францию, о чем ему пришлось лично сообщать Амели. Внезапная смерть Ангуса, которая повергла ее в такую растерянность, что она полностью положилась на своего зятя. Наконец, подхвативший СПИД Джон, из-за которого она пребывала в постоянном страхе. А теперь Филип находился между жизнью и смертью, и при наихудшем исходе именно на него, Скотта, ляжет обязанность сообщить ей об этом. Охваченный состраданием к Амели, Скотт вдруг увидел ее совсем другими глазами.
«Только бы мне не пришлось сообщать ей ужасную новость… Господи, прошу тебя!» Произнеся мысленно эти слова, он нахмурился. Ангус не раз замечал с иронией, что, если у человека нет веры, бесполезно просить небеса о милости.
– Вы родственница? – спросил врач, остановившись перед Бетти.
Она покачала головой, Малькольм же пытался подыскать подходящий ответ.
– Он мой зять, – объявил Скотт.
– Нам удалось остановить внутреннее кровотечение, которое нас больше всего беспокоило. У него также перелом бедра и нескольких ребер, но это не опасно для жизни.
Малькольм закрыл лицо руками, чтобы скрыть слезы облегчения. Доктор посмотрел на него с некоторым любопытством, и тогда Скотт уточнил:
– Его партнер.
– А, понятно…
Хотя что он мог понять, кроме того, что у молодого человека словно камень с души свалился?
– Мы будем наблюдать вашего зятя до завтра; если его состояние не ухудшится, переведем его в другое отделение. Он еще спит, а потом долго будет находиться под влиянием седативных препаратов. Приезжайте не раньше чем через сутки.
Малькольм резко поднял голову, готовясь возражать, но доктор только слегка ему улыбнулся:
– Все будет хорошо, худшее позади. Ему повезло!
И он сразу же направился к родственникам других пациентов.
– Я закажу благодарственную мессу, – серьезно и решительно сказал Малькольм. – И мне очень стыдно, что я себя не сдержал.
– Отвезти тебя в Джиллеспи? – предложил Скотт. – Сегодня тебе не стоит быть одному, отпразднуем хотя бы то, что удалось избежать худшего.
– У меня нет настроения праздновать.
– И напрасно. Филип жив, все обойдется без последствий, а завтра ты уже будешь держать его за руку. Жизнь прекрасна, разве не так?
Взяв Малькольма за локоть, Скотт заставил его встать.
– Завтра, – повторил он. – А сейчас поедем домой.
Он повел его к выходу, где перепоручил Бетти, а сам достал телефон и позвонил Амели.
* * *
В течение нескольких дней Кейт удавалось избегать встреч с Крейгом. Во время репетиций она чувствовала на себе его взгляды, но не отвечала на них. Не стала она с ним объясняться и по поводу его «разоблачения» Скотта и злосчастного обеда с Грейс. Может быть, он надеялся, что она расскажет ему о последовавшей за этим супружеской сцене и будет плакать у него на плече? До сих пор ей случалось пускаться с ним в откровенности, но больше она не допустит такой ошибки. В этот вечер она спешила на стоянку и была неприятно удивлена, увидев, что Крейг ждет ее возле машины. Избежать встречи было уже невозможно, и Кейт, заставив себя улыбнуться, бросила взгляд через плечо – увы, никого из коллег поблизости не было.
– Привет, Кейт! Мы сегодня совсем не виделись!
– Я проверяла домашние работы.
– Но тебя не было в учительской. У меня такое впечатление, что ты меня избегаешь, или я ошибаюсь?
Низкое солнце светило ему в спину, и она видела только его темный силуэт. Бесспорно, он был очень привлекательный мужчина, и Кейт в который раз удивилась тому, что он холост.
– Да, – призналась она, – последнее время я старалась тебя избегать.
– Почему?
– Ты знаешь, Крейг.
– Но ведь я не докучаю тебе любовными признаниями!
– Это верно.
– Ты замужняя женщина, решившая по-прежнему любить мужа, что бы он ни делал?
– Последние слова совершенно излишни.
– Может быть, но ты просто не хочешь ничего видеть. Конечно, это твое право…
– Спасибо за разрешение! Послушай, Крейг, не говори больше о Скотте, если хочешь, чтобы мы остались друзьями.
– Друзьями? Вообще-то, я надеялся быть для тебя больше, чем просто другом.
– Это невозможно.
Она взяла себя в руки, стараясь говорить спокойно и холодно. Крейг нравился ей, пока она не осознала, что чувство дружеской близости между ними постепенно превращается в физическое влечение. В том, что в их отношениях появилась двусмысленность, была и ее вина.
– Значит, в твоей жизни нет женщины? – спросила она с неподдельным любопытством.
– Была одна.
– Надеюсь, ты найдешь ту, которая тебе нужна.
Он вздохнул, сунул руки в карманы и посмотрел Кейт прямо в глаза.
– Ты не оставляешь мне никакого шанса?
– Честно говоря, нет.
Она подумала о Скотте, о том, как он положил перед ней букет роз и встал на колени. Его осунувшееся лицо, его глаза, его потерянный вид. Ни один мужчина на свете не мог соперничать с ним в сердце Кейт.
– Я рада, что мы поговорили об этом, – заключила она. – Лучше один раз прояснить ситуацию и начать общаться заново на здоровой основе, так нам будет гораздо удобнее, потому что мы вместе работаем. Мы сможем и дальше беседовать о литературе и тихонько подшучивать над директором школы!
Ее веселость явно смутила Крейга. Он смирился, а Кейт хотела, чтобы он вышел из этой истории с достоинством, как человек, умеющий проигрывать, потому что от этого зависела их совместная работа.
– Что ж, попробуем, – вздохнул он. – Но не волнуйся, я больше не буду надоедать тебе. Ты всегда будешь для меня прекрасной коллегой и самой красивой женщиной в школе!
И он ушел, опечаленный и, видимо, принявший свое поражение.
Кейт провожала его взглядом, пока он не повернул за угол, мысленно утешая себя тем, что, несмотря на его неоспоримое обаяние, ему не удалось заставить ее сомневаться в Скотте и в самой себе.
* * *
Филип дремал с морфиновой помпой в правой руке, в то время как левая была обездвижена капельницей. У его постели сидела Амели, сменившая Малькольма, которому она предложила сходить куда-нибудь поесть. Она всегда ощущала неловкость в присутствии молодого человека, который жил с ее сыном, и теперь предпочла остаться одна. Ей так и
