Сы Мин - Цзюлу Фэйсян
Женщина, сидевшая на земле, продолжала плакать. Чан Юань, взглянув на неё, спросил:
— Почему ты не уедешь отсюда, не найдёшь другой путь?
— Ворота были закрыты ещё до того, как началась эпидемия. Никто не может выйти, нет ни еды, ни лекарств. Люди умирают... — Женщина заплакала ещё сильнее. — Говорят, что на горе Лушань, за городом, есть лекарство. Если бы мы смогли его достать, то все могли бы выздороветь. Но проклятый страж города боится, что болезнь распространится на другие города, и его накажут за это. Он никого не выпускает, и мы все заперты здесь. Даже если мы не заразимся, то умрём от голода.
Чан Юань долго молчал, обдумывая её слова. Затем он положил ребёнка рядом с женщиной и сказал:
— Позаботься об этом ребёнке. Сегодня ночью я принесу лекарства и еду.
Женщина долго смотрела ему вслед. Потом она обратила взгляд на плачущего малыша. Её мысли метались: её брат, возможно, уже съеден, а этот человек мог оказаться обманщиком. Ворота закрыты, как он сможет выйти? Жизни мужа и матери на волоске, и этот ребёнок — её последний шанс. Она должна была убить его и съесть...
Она подняла камень, и её руки задрожали. Чан Юань, уходя, понимал, что она собирается сделать, но не остановился.
Ребёнок продолжал плакать, и рука женщины с камнем замерла в воздухе. В конце концов, она отбросила камень и прижала ребёнка к себе, громко рыдая вместе с ним.
Чан Юань подумал, что, несмотря на человеческие слабости и несовершенства, иногда выбор, который мы делаем, может быть поистине прекрасным.
Когда он нашёл Эр Шэн, она говорила четырём измождённым людям:
— Сегодня вечером я принесу вам лекарства и еду. Смотрите за ребёнком и не ешьте его! Если съедите, я буду есть перед вами или сожгу еду, но вам не дам ни кусочка!
Услышав это, Чан Юань тихо усмехнулся.
Эр Шэн успокоила людей, обернулась и увидела Чан Юаня, ждущего её. Они посмотрели друг на друга, и она весело сказала:
— Чан Юань, я хочу сделать кое-что плохое.
Он кивнул и ответил:
— Я тоже.
— Говорят, еда и лекарства спрятаны на горе Лушань, где укрывается стража города. Это неправильно. Мой учитель говорил, что ученик школы Уфан должен жить и умереть с ней. Я думаю, что страж города, получающий дары от людей, должен поступать так же. Мы должны вернуть его вместе с лекарствами. Что думаешь?
Серьёзность в её словах вызвала улыбку у Чан Юаня. Он похвалил её:
— Отличная идея.
К вечеру страж города таинственным образом исчез из своего убежища на горе Лушань. Кроме того, было украдено значительное количество лекарств. Еда же оказалась в военном лагере, расположенном неподалёку от города. К сожалению, лагерь также пострадал от нападения.
Ночью над городом пролетела чёрная тень, рассыпая еду и лекарства. Горожане, уверенные, что это божество пришло спасти их, вознесли благодарственные молитвы.
Эр Шэн, сидя на драконьих рогах Чан Юаня, заливалась смехом. Глядя на связанного стража, она произнесла:
— Этот трус даже не попытался оказать сопротивление, сразу же начал плакать и молить о пощаде. Он настолько толстый, что даже меч не сможет его ранить — лишь жир потечёт.
Чан Юань слегка улыбнулся. Приземлившись у городской управы, он снял Эр Шэн, не заботясь о стражнике, который с глухим звуком упал на землю и пришёл в себя от боли. Чан Юань мягко похлопал девушку по руке, упрекнув её:
— Потрогала грязное.
Эр Шэн позволила ему почистить её руку и спросила:
— Я тронула его и ты ревнуешь?
Чан Юань замер, а затем кивнул:
— Да, ревную.
Глаза Эр Шэн заблестели, и она, смеясь, обняла его со словами:
— Чан Юань, муж мой, не думала, что я тебе так нравлюсь. Ты любишь меня до глубины души? Я прямо незабываемая?
Чан Юань, ощутив, как её объятия усиливаются, обнял её и поцеловал. Он прошептал:
— Да, всё это.
Эр Шэн напряглась и попыталась отстраниться, но Чан Юань, удерживая её голову, продолжил шептать:
— Не двигайся, я хочу попробовать кое-что новое.
Она замерла, сжимая зубы. Он попытался углубить поцелуй, но не смог. Отступив, он с мягким укором произнёс:
— Эр Шэн...
Она осталась неподвижной.
Они посмотрели друг на друга, и Чан Юань вздохнул с лёгкой улыбкой:
— Будем учиться.
Эр Шэн расслабилась и, вспомнив недавний поцелуй, спросила:
— Мне надо было открыть рот?
Он нахмурился.
— Наверное, да.
— Кхе-кхе! — вдруг раздался голос, который прервал их разговор. Страж, едва дыша, сказал:
— Прошу, не убивайте меня. Я не хотел... Продолжайте свои дела, я ничего не видел.
Эр Шэн хлопнула себя по лбу со словами:
— Ах да, мы ещё не закончили с ним.
Чан Юань с недовольным прищуром произнёс:
— Я сам разберусь с этим.
Страж города побледнел от страха. Слёзы и сопли текли по его лицу, он умолял о пощаде. Однако Чан Юань и Эр Шэн лишь привязали его к стулу в главном зале и ушли, не причинив ему большего вреда.
Страж некоторое время сидел в оцепенении, а затем осознал, что эпидемия всё ещё бушует в городе. Он был один, связанный, и если бы заразился, то умер бы, и никто бы об этом не узнал.
Он обмочил штаны и начал рыдать:
— Герои! Вернитесь! Я знаю, как поступать в таких случаях! Я знаю, что делать дальше... Пожалуйста, вернитесь!
Глава 34. Знак
Чан Юань и Эр Шэн были людьми с принципами, поэтому они не стали слушать уговоры бесчестного стража города. Взявшись за руки, они ушли, не оглядываясь назад.
Пара отыскала тех двух женщин, которые были готовы обменяться детьми, и их семьи. Они принесли им еду и лекарства. Когда они уже собирались уходить, за их спиной раздались благодарственные возгласы и звук падающих на землю колен. Семьи были безмерно благодарны Чан Юаню и Эр Шэн, считая их посланниками небес, и искренне выражали свою признательность.
Эр Шэн покраснела от смущения, но Чан Юань сурово произнёс:
— Эпидемия в этом городе — это воля небес. Смерти и страдания людей предопределены. Жизни ваших близких записаны в книге судеб. Небо и земля безжалостны, так зачем благодарить их?
