Сделать все возможное - Р. С. Грей
Он наклоняет голову, вероятно, задаваясь вопросом, о чем я думаю.
Ему не трудно догадаться.
При виде его в этом смокинге мои мысли весь день были где-то рядом с канавой.
Он улыбается, и проповедник объявляет, что доктор Маккормик может поцеловать невесту. Я возвращаюсь к церемонии как раз вовремя, чтобы увидеть, как он целует мою маму. Она почти в обмороке, ничего удивительного: она спятила и абсолютно безумно влюбилась в Донни. Это настоящее имя доктора Маккормика, но я отказываюсь его так называть. Для меня он всегда будет доктором Маккормиком или доктором папой, как я в шутку начала его называть.
Толпа ликует. Лукас хлопает в ладоши, и я протягиваю маме букет, чтобы они впервые смогли пройтись в качестве супружеской пары.
– Я люблю тебя, – говорит она мне прямо перед тем, как доктор Маккормик утаскивает ее.
Я не могу быть еще счастливее за нее. Они идеально подходят друг другу, и наш холодильник, покрытый магнитиками, привезенными со всех их путешествий, доказывает это.
Лукас подходит к алтарю и подставляет мне локоть. Я принимаю его, и вместе мы следуем за женихом и невестой.
– Сколько слов из всей речи ты уловила? – шепчет он.
– Три. Максимум четыре.
– Да, я тоже.
– Когда мы решим пожениться, давай устроим свадьбу на пляже или еще где-нибудь, чтобы нашим гостям было на что посмотреть, пока они игнорируют клятвы.
– Да, – соглашается он. – Или мы могли бы просто сделать это в кинотеатре?
– Умно. Мы будем подавать попкорн в качестве закуски, а на заднем плане, на экране, будет идти Борн.
– Мне нравится ход твоих мыслей, Белл.
Мы подходим к задней части церкви, и он целует меня в щеку.
– Просто для ясности, – говорю я, – это не было предложением, верно?
Он ухмыляется.
– Нет. Я запланировал его на потом. Во время моего тоста.
Мои глаза широко округляются.
– Ты не посмеешь этого сделать. Не перед всеми этими людьми.
Он кивает.
– Ты права. Лучше я сделаю это прямо здесь. Прямо сейчас.
Он поворачивается ко мне.
Меня трясет. Он, должно быть, шутит. Из церкви выходят люди и с интересом наблюдают за нами. Мы практически под микроскопом.
Но тут Лукас улыбается.
– Что-то случилось? – спрашивает он.
– Очень смешно.
Он смеется, потому что время от времени ему все еще нравится мучить меня. Старая привычка.
Я поворачиваюсь и направляюсь прямо к столику в углу. Он следует за мной.
– Вообще-то, у меня уже есть кольцо.
Я улыбаюсь.
– Я знаю. Я нашла его в ящике с носками, когда только переехала и искала место для своей одежды. – Я протягиваю ему бокал шампанского. – Это было год назад.
Он убирает свободную руку в карман. Не могу не задаться вопросом, лежит ли там сейчас кольцо.
– Да, оно у меня уже давно.
– Как давно?
– Я попросил его у мамы в тот же день, когда узнал, что ты переезжаешь в Гамильтон.
Он заканчивает признание долгим глотком шампанского.
– Самонадеянно, – говорю я, хотя мою мегаваттную улыбку не так-то легко скрыть.
– Возможно. Но я предпочитаю считать это уверенностью.
Мы оказываемся в небольшой беседке, вдали от толпы. В течение следующих нескольких минут есть только мы – он и я. Потом нам нужно будет пройти в зал, произнести тосты, штурмовать бар и танцевать весь вечер напролет.
– Ты можешь спросить меня. Я скажу да.
– Я ждал подходящего момента. Я хочу, чтобы все было идеально.
– Как насчет сегодняшнего вечера, когда мы окажемся дома? Мы примем ванну, снимем эту душную одежду, и ты сможешь спросить меня.
– Разве это не должен быть сюрприз? Не думаю, что ты можешь диктовать условия моего предложения.
Я улыбаюсь и наклоняюсь вперед. От него исходит его фирменный аромат, который я люблю.
– Ну, наверное, для некоторых людей это возможно. Но думаю, что пережила достаточно сюрпризов на всю жизнь, особенно от тебя.
– О, правда?
– Да. Как тебе такой? Оказывается, мой заклятый враг – человек, которого я презирала и с которым соперничала с самого рождения – любовь всей моей жизни.
– Вот это сюрприз.
Я быстро целую его в щеку.
– Я должна была и дальше соревноваться с ним. Это было в моих планах следующие сорок или пятьдесят лет.
– А что теперь в твоих планах?
– Хм, не уверена, – я подмигиваю. – Брак… дети. По крайней мере, двое?
– Трое, – говорит он, обнимая меня за талию.
– ЧЕТВЕРО, – я поднимаю ставки, все еще делая это соревнованием.
– Полегче, давай начнем с одного и посмотрим, как пойдет дальше.
Я улыбаюсь и делаю глоток шампанского.
– Хорошо, но где же будет жить наша свора детей?
– Может быть, дом с акрами земли и верандой.
– Мне бы этого хотелось.
– И собакой.
– Да. Определенно с собакой.
– Лукас?
– Да?
– Думаю, тебе стоит спросить меня сегодня вечером.
– Дэйзи?
– Да.
– Помолчи, чтобы я мог спросить тебя сейчас.
А потом Лукас Тэтчер, тот самый мальчик, с которым я соревновалась всю жизнь, опускается на одно колено и достает из переднего кармана маленькую черную бархатную коробочку. Ту самую черную коробочку, в которую я заглядывала каждое утро в течение года. Я удивлена, что она все еще цела после всех моих рукоприкладств.
Нас никто не видит, и я начинаю плакать, кивая головой снова и снова. Он надевает мне на палец винтажное кольцо с бриллиантом, фамильную реликвию от его мамы, и мы остаемся здесь, в беседке, целуемся, как похотливые подростки, пока ведущий не выкрикивает в микрофон наши имена. Видимо, мы им нужны.
Я делаю шаг назад, тщетно пытаясь расправить пышное платье. Одеть меня как пуделя было маминой идеей, и это была плохая шутка.
– Я хорошо выгляжу? – спрашиваю я.
– Да, просто несколько прядей немного не на своем месте. Но это не слишком бросается в глаза.
Я знаю, что он лжет. Я тщетно убираю их с лица.
– Боже. Мама точно узнает.
– Верно, но, с другой стороны, она всегда знала многое наперед.
Я смеюсь, потому что это правда. Как всегда. Последние два человека, которые узнали, что Лукас и Дэйзи собираются провести остаток жизни вместе, оказались Лукас и Дэйзи.
Благодарности
Спасибо Лэнсу за соавторство со мной в этом проекте. Мы воплотили
