Похвали меня - Сара Кейт
– Я думала, что ты сегодня слишком занят… – говорит она, поворачиваясь ко мне и проводя руками по моей груди.
Черт, я и вправду слишком занят, но то, как она сейчас реагирует на эту комнату, наводит меня на мысль о том, что в этот момент я готов наплевать на работу, мероприятие, на весь свой гребаный бизнес. Я бы предпочел увидеть ее хорошенькое бледное тело на этом черном шелке, увидеть ее, привязанную к этой кровати, чтобы я мог творить с ней самые безбожные вещи.
– Нет, – говорю я, качая головой. – Я привел тебя сюда, потому что мне действительно нужно с тобой поговорить.
– Понятно, – отвечает она, отстраняясь, но я не позволяю ей оторвать от меня руки.
Возможно, нам нужно поговорить, но я все еще должен чувствовать ее прикосновения. Схватив ее за локти, я притягиваю ее к себе.
– Сегодня вечером ты будешь участвовать в аукционе, – говорю я решительно, словно срывая пластырь.
Она напрягается и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
– Я не могу…
Шарлотта пятится, пока ее ноги не касаются кровати. Тогда я осторожно подталкиваю ее, опрокидывая на спину, и накрываю своим телом. Я не могу трахнуть ее сейчас, как бы мне этого ни хотелось. Ничего, позже будет время немного здесь оттянуться.
– Эмерсон, честное слово, я не могу участвовать в вашем аукционе. Извини, но…
Я поцелуем заставляю ее замолчать и прижимаюсь к ее бедрам. В ответ она тихонько стонет. Боже, как я люблю ее мягкие губы! Я просто не в состоянии насытиться ими.
– Ты можешь, и ты будешь.
Ее руки скользят вверх по моим бокам, притягивая меня ближе, и Шарлотта тянется для очередного поцелуя.
– Что именно я продаю с аукциона?
– Час твоего времени.
– И это все? – спрашивает она, наклонив голову.
Глядя на нее сверху вниз, я хмурю брови.
– Ты хотела продать что-то другое?
– Любой может предложить цену, верно? А значит, и победить может любой.
– Да…
– То есть ты не против, чтобы я провела час с каким-то мужчиной, которого я даже не знаю?
Она вглядывается мне в лицо, пытаясь понять, насколько мне небезразлично, что она будет разговаривать с другими мужчинами. Что, кстати, уже немало, хотя она этого не знает. Я не могу позволить себе привязываться к ней сильнее, чем уже привязался.
– Ты не обязана что-то делать с ними. И то, что ты хочешь продать с аукциона, полностью зависит от тебя.
Она снова колеблется.
– Значит, другие девушки продают с аукциона больше?
Я целую ее мягкую бледную шею.
– Да. Некоторые девушки выставят на аукцион время в комнате или что-то на всеобщем обозрении.
– Но разве это не…
– Лазейки в законе и мелкий шрифт, Шарлотта.
Я снова прижимаюсь к ней, и мой член болезненно твердеет.
– О… – стонет она, пытаясь обхватить меня ногами.
– У нас нет на это времени, – бормочу я ей в грудь, оттягивая вниз глубокий вырез ее блузки.
– Что, если я скажу тебе, что получила результаты анализов? – говорит она с хриплым стоном.
Я отстраняюсь.
– Какие еще результаты анализов?
– Ты говорил, что для того, чтобы стать членом клуба, я должна сдать анализы, что я и сделала. Я полностью здорова.
Моя кровь начинает с такой силой нестись по венам, что щеки краснеют, а перед глазами все плывет, и все из-за того, что я представляю, как погружаю свой толстый член в Шарлотту, и между нами ничего нет.
– Черт… – бормочу я сквозь стиснутые зубы.
Быстрым движением переворачиваю ее на живот и прижимаюсь к ней сзади.
– Давай сделаем это быстренько.
Она стонет. Я задираю ей юбку выше бедер, отодвигаю в сторону трусы и за пять секунд высвобождаю из брюк свой член.
Вид ее идеальной попки сводит меня с ума. Я шлепаю ее по ягодицам, заставляя вскрикнуть, мну их рукой. Шарлотта придвигается ко мне ближе. Черт, как же нравится видеть ее такой, нравится, что она жаждет моего члена. Я наклоняюсь и жадно кусаю ее правую ягодицу. Она взвизгивает, уткнувшись лицом в матрас.
– Ты должна подождать. – Я рычу, вставая, и оттягиваю ее бедра назад, нацеливая головку члена на ее влажные половые губы. Она громко стонет в шелковые простыни. – Но я хочу, чтобы, пока ты будешь на сцене, твои трусы были мокрыми от моей спермы.
Я погружаюсь в нее, и это похоже на райское блаженство. Ее стоны, вид ее мягких бедер в моих руках – всего этого достаточно, чтобы довести меня до исступления, но больше всего – жар ее тугого влагалища. Шарлотта была создана для меня. Эта дырочка была создана для моего члена, она проглатывает меня так жадно, как будто накладывает чары. Заставляет меня никогда больше не хотеть другую дырочку. И я не хочу.
– Быстрее, – задыхаясь, шепчет Шарлотта, подаваясь назад, ее тонкие пальцы крепко сжимают простыни.
Я даю ей то, чего она хочет, врезаясь все сильнее и сильнее. Возможно, я делаю ей больно, но, глядя на нее, этого не скажешь. Выражение ее лица больше похоже на экстаз.
– Я хотел бы трахать тебя каждую минуту моего дня, ты знаешь это?
– Да.
– Мне нравится трахать тебя, Шарлотта. Ты так хорошо принимаешь мой член.
– Я это обожаю, – стонет она.
– Я хочу, чтобы твоя дырочка болела, когда ты будешь там. Я хочу, чтобы ты думала об этом.
– Сильнее, Эмерсон. Я вот-вот кончу, – стонет она в пронзительной мольбе. Боже, как же мне нравится, что теперь во время секса она просит того, чего хочет.
Я подтягиваю ее выше и врезаюсь ей между ног, постанывая при каждом молниеносном ударе. Вскоре она кончает, и ее красивая дырочка сильно сжимает мой член.
Держа ее за бедра, я позволяю ее телу расслабиться после оргазма и начинаю изливаться внутрь нее, пристально наблюдая за ней и представляя, как ее тело впитывает все, что я ей даю.
Наконец я выскальзываю из нее и смотрю на дверь. Если у кого-то и были сомнения насчет того, что я трахаю свою секретаршу, то теперь они исчезли. Даже если они меня не слышали, поскольку эти стены звуконепроницаемы, мы уже некоторое время «разговариваем» здесь.
Я подтягиваю трусики Шарлотты и поправляю на ней юбку. Она встает и одергивает блузку.
Прежде чем она шагает к двери, я хватаю ее за талию и притягиваю к себе. Мне нужны ее губы, всего один быстрый поцелуй, прежде чем мы вернемся в зал и она
