Распутник - Л. Дж. Шэн

Сделать то, что так часто делали они с мистером Бутчартом. Использовать ситуацию с выгодой для себя.

– Да, сэр.

Отец с подозрением прищурился.

– Я велю тебе жениться на Луизе.

– Да, сэр.

– И сейчас же извинись перед ней.

– Непременно, сэр. – Я склонил голову еще ниже, а на губах промелькнула тень улыбки.

– И поцелуй ее. Покажи, что она тебе нравится. Без языка и всяких глупостей. Просто покажи, что ты верен своему слову.

Желчь обожгла мне горло.

– Я поцелую ее.

Удивительно, но вид у него стал еще более недовольный, верхняя губа скривилась в оскале.

– Что заставило тебя передумать?

Мой отец являл собой ужасное сочетание жестокости и тупости. Вспыльчивости в нем было больше, чем мозгов, а потому он часто допускал ошибки в делах. Дома он правил железным кулаком, который чаще всего прилетал мне в лицо. С ошибками в делах разобраться было легче (мама втайне от него занималась бухгалтерскими книгами, а он почти всегда был слишком пьян, чтобы это заметить). А что касалось насилия надо мной… она прекрасно знала: стоит попытаться защитить меня и ей тоже достанется.

– Подумал, что ты прав. – Я откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу. – Какая разница, на ком я женюсь, если своими похождениями все равно смогу попасть в книгу рекордов?

Отец усмехнулся, темнота в его глазах рассеялась. Вот это уже больше ему по душе. Иметь сына-негодяя с недостатком моральных принципов и еще меньшим количеством положительных черт.

– Уже переспал с кем-нибудь?

– Да, сэр. В тринадцать.

Он провел большим пальцем под подбородком.

– Я впервые переспал с женщиной в двенадцать.

– Потрясающе, – сказал я. Правда, мысль о том, как мой отец берет женщину в возрасте двенадцати лет, вызывала желание устроиться на кушетке психотерапевта и не вставать с нее с десяток лет.

– Ну что ж, – он хлопнул себя по бедру, – вперед и с песней, молодой человек. Принадлежность к английской аристократии дорого обходится. Нужно беречь ее, чтобы сохранить свое место.

– Тогда я внесу свой вклад, папа, – я встал и одарил его лукавой ухмылкой.

В тот день я поистине стал распутником.

В тот день я превратился в хитрого, бездушного человека, которого видел теперь всякий раз, когда смотрел в зеркало.

В тот день я в самом деле извинился перед Луизой, даже поцеловал ее в щеку и велел ей не беспокоиться. Сказал, что был пьян и совершил ошибку. Пообещал, что мы непременно поженимся и у нас будет прекрасная свадьба. С девочками-цветочницами, архиепископами и тортом выше небоскреба.

Следующее десятилетие я правильно пользовался обстоятельствами.

Я посылал Луизе подарки на день рождения, засыпал открытками и часто виделся с ней во время летних каникул. Вставлял цветы ей в волосы и говорил, что все прочие девушки, с которыми я трахался, ничего для меня не значили. Я позволил ей ждать, тосковать и плести наше будущее в своей голове.

Даже убедил родителей оплатить мне получение высшего юридического образования в Гарварде по ту сторону Атлантики и отложить свадьбу на пару лет, пояснив, что я вернусь, как только закончу учебу, чтобы взять Луизу в жены.

Но на самом деле в тот день, когда я закончил среднее образование и отправился в Бостон, я ступил на британскую землю в последний раз.

И отец видел меня тоже в последний раз.

Безупречное предательство.

Я пользовался его деньгами и связями до тех пор, пока не перестал в них нуждаться.

Высшее юридическое образование, полученное в университете Лиги плюща, стало достаточным основанием для того, чтобы я смог получать по четыреста тысяч в год в качестве партнера одной из крупнейших юридических фирм Бостона. На третий год я утроил сумму, включая бонусы.

А что же теперь? Теперь я стал миллионером, который добился всего собственными силами.

Моя жизнь принадлежала мне. Я мог сам управлять ею, распоряжаться и совершать ошибки.

А единственный кухонный подъемник, в котором я застрял, остался глубоко в моей голове.

Голоса из моего прошлого все еще эхом отдавались в ней, напоминая о том, что любовь – всего лишь недуг среднего класса.

Первая

Белль

Наши дни

– Порок развития матки, – в оцепенении повторила я, пристально глядя на доктора Бьорна.

Я чувствовала себя нелепо, сидя в облегающей юбке из красной кожи, укороченной белой блузке и закинув ногу на ногу, с пальцев которой свисала босоножка Prada на высоком каблуке. Все во мне источало женственность. Все, за исключением того обстоятельства, что я, судя по всему, не могу иметь детей.

– Так показало УЗИ. – Гинеколог одарил меня сочувственным взглядом, то ли поежившись, то ли скорчив гримасу. – Мы назначили МРТ, чтобы подтвердить диагноз.

Примечательно, что в этот момент я думала не о последствиях моего состояния, а скорее о том, каким же до странности волосатым был доктор Бьорн.

Как крохотный померанский шпиц, хотя и вполовину не такой миленький. С виду он был чуть старше шестидесяти и всюду сплошь покрыт седыми волосами – от кустистых бровей до пушистых пучков на пальцах. Волосы на его груди торчали из-под зеленой медицинской формы, создавая впечатление, будто он прятал под ней питомца чиа[4].

– Объясните мне еще раз, что это значит. Порок развития матки. – Я обхватила колено руками и растянула накрашенные блеском губы в улыбке.

Доктор поерзал на месте и прокашлялся:

– Скажем так, ваш диагноз: внутриматочная перегородка – самая распространенная форма порока развития матки. Собственно, это хорошая новость. Подобный порок хорошо изучен, и мы можем предложить разные методы лечения. Ваша матка частично разделена мышечной стенкой, вследствие чего существует риск бесплодия, повторных выкидышей и преждевременных родов. Вот она.

Он указал на лежащий между нами ультразвуковой снимок. Я была не в настроении смотреть на свою несостоятельную матку, но все же посмотрела.

– Бесплодие? – Вообще-то за мной не водилось привычки повторять за другими, как попугай, но… что за хрень? Бесплодие! Мне едва исполнилось тридцать. У меня есть еще как минимум лет пять на то, чтобы совершать восхитительные, запоминающиеся ошибки с первыми встречными мужчинами, прежде чем придется задуматься о детях.

– Верно. – Доктор Бьорн кивнул, все еще пребывая в замешательстве от отсутствия у меня эмоций. Разве он не знал, что у меня их вообще нет? – Вкупе с ПКЯ это может стать проблемой. Я рад обсудить