Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс
– Но ты вместо этого решила начать с меня. – Лара отхлебнула кофе. Напиток пока был горячий, и она поставила чашку обратно на стол, чтобы дать ей остыть. – Я намерена поехать в Париж. Если эта картина действительно имеет ценность, там потребуется представитель от семьи. Тебе так не кажется? К тому же у меня до сих пор остался авиабилет от свадебного путешествия, и мне нужно использовать его до октября. Звёзды сошлись.
– Ну, честно говоря, меня беспокоит твой отъезд.
– О чём тут беспокоиться? – Лара засмеялась. – Мне тридцать лет.
– Это небезопасно.
В месяцы после исчезновения Тодда Лара продолжала подозревать, что мать знает больше, чем говорит. Теперь эти подозрения постепенно превращались в уверенность.
– Эта картина может стоить миллионы.
– Или ничего не стоить, – отмахнулась Одри.
– Гастон так не считает, а он искусствовед.
– Тогда я могу поехать в Париж с Гастоном, не ты.
Лара глубоко вдохнула, упёрла руку в бедро и выпрямилась. Она решила, что лучшей тактикой будет ничего не говорить.
После доброй минуты в тишине мать наконец произнесла:
– Ну, скажи что-нибудь.
Лара пожала плечами.
– Мне нечего добавить. Как бы мне ни было больно говорить тебе это, матушка, ты многое от меня скрываешь. – Та запротестовала, но Лара вскинула руку, останавливая её. – Ты это отрицаешь, естественно, но мы обе знаем правду. Я еду в Париж. Конец дискуссии. Если проблема в Гастоне, необязательно, чтобы он ехал со мной. Я могу сама встретиться с Эдвардом Бингемптоном Барроу-четвёртым. Это наша фамильная картина.
– Да в конце-то концов, что, по-твоему, я от тебя скрываю? – возмутилась Одри, раздувая ноздри. – Я… Я говорила тебе, что не знаю…
– Ничего, – резко оборвала её Лара. – Ничего ты мне не говорила.
– Потому что тут нечего рассказывать, Лара. – Одри отхлебнула свой кофе и поставила чашку на стол с глухим стуком. – Ты несёшь какой-то бред.
У Одри не было склонности к манипуляциям. То, что она так долго держала что-то в тайне от Лары и так сильно протестовала, означало, что она боялась. А так напугало бы её только что-то значительное. Совместив эту догадку с тем, что Шей Спир сказал ей в цирке и что подтвердил мужчина прошлым вечером, Лара рискнула сблефовать.
– Я знаю, что она пытается убить меня. – Она уверенно взглянула матери в глаза, не моргая.
Одри едва не взвизгнула, собаки мгновенно подняли головы.
– Кто тебе сказал?
У Лары ослабели колени. Когда она думала, что сейчас поступит по-умному, она не ожидала, что на самом деле окажется права.
– Мужчина в цирке.
– Какой мужчина в цирке? – Одри широко распахнула глаза.
– Предсказатель.
В обмен на информацию Лара пообещала Альтаказру, что не расскажет о нём матери. Она сочла, что в этом случае разумно держать слово.
Мать заметно расслабилась.
– Ох, дорогая, ну ты же не можешь считать, что этот несчастный мальчишка-подросток абсолютно во всём был прав. Да господи, он ещё из переходного возраста не вышел.
Но Ларин блеф сработал. Кто-то действительно пытался её убить, и замечание о «мужчине» сильно встревожило её мать. Лара только не назвала того самого мужчину: Альтаказра.
– Нет, он сказал всё правильно. Вот почему ты пришла убеждать меня не ехать в Париж. Перестань нести чушь, матушка, скажи как есть. Ты же никогда не говорила мне правду про Тодда. Мы обе это знаем. – Лара двинула плечом.
– То есть?
Лара снова уклончиво пожала плечами, но ничего не ответила.
Одри опустилась на табуретку напротив и сложила руки перед собой, будто набираясь духу перед тем, как заговорить.
– Существуют чары, которые мы должны поддерживать, чтобы оставаться в безопасности.
– Что? Чары? – Лара склонила голову. И тут до неё дошло: противоестественное благополучие их городка. Это из-за чар. Это всё объясняло. Откровенно говоря, это единственное, что могло хоть что-то объяснить, и она поверить не могла, что не додумалась раньше.
– Женщины в нашей семье произносили защитное заклинание с 1935 года. Первой его произнесла Марго, моя мать, когда ей было девять.
– Марго? Не Сесиль?
Одри покачала головой.
– Судя по всему, нет, хотя я не знаю, почему. Когда матушки не стало, потребовалось, чтобы я поддерживала чары. Сесиль научила меня, как это делать. Она много раз видела, как Марго повторяет заклинание.
– Я не понимаю. Почему городу нужно заклинание?
– Городу не нужно заклинание. Оно нужно нам. Керриган Фоллз просто выгоден наш защитный покров. Сесиль сказала, что то, от чего она убежала из Парижа, будет вечно преследовать нас без этого заклинания. Мне приходится обновлять его каждый год.
Лара вспомнила слова Альтаказра прошлой ночью: «Полотно этого старомодного городочка, созданное твоей семьёй, начинает рваться. Без моей помощи, я опасаюсь, это может плохо закончиться». Вот что за «полотно» он имел в виду.
– Дай угадаю. Ты произносишь заклинание девятого октября?
Мать серьёзно кивнула.
– И всё идёт как надо за исключением одного случая раз в тридцать лет, когда заклинание как будто спадает на одну ночь. Сесиль подчёркивала, что заклинание необходимо начать в 11.59 девятого октября и закончить уже десятого в 00.01.
– Вот почему ты не хотела, чтобы мы поженились в тот день.
Одри прикрыла глаза, как будто думала о чём-то болезненном.
– Я просто хотела, чтобы ты перенесла свадьбу на весну. Это страшная дата, и я поверить не могла, что ты выбрала именно её, но я клянусь, я не знаю, что произошло с Тоддом, милая. Ты должна мне поверить. Я знаю одно: что бы с ним ни случилось, это случилось в ту самую дату, поэтому, возможно, связано с нами, но я не уверена до конца. Сесиль не уточняла. Никогда. – Одри как будто приводили в раздражение мысли о Сесиль. – Я всегда считала, что она что-то скрывает, так что, наверное, я могу понять твоё недовольство.
Лара помнила, какой упрямой и скрытной бывала Сесиль, но также знала, что Одри скрывает от неё ещё что-то. Что-то связанное с Альтаказром.
– Могу я узнать, что свело с ума бабушку Марго?
Одри снова отпила кофе.
– Это произошло примерно в то время, когда проявилась её магия. Сесиль говорила, что она включала радио, поджигала плиту. Моя мать всегда жаждала внимания, поэтому она всячески старалась со злым умыслом пугать людей. Потом она объявила, что видела мужчину, стоящего в поле. Он заговорил с ней. После этого она так и не стала прежней.
Лара отклонилась назад к столешнице.
– Ты тоже его видела?
– Тоже? – Она нарочито выделила это голосом. Их с Ларой взгляды встретились.
Лара не собиралась признаваться первой, так что склонилась над столом к матери, ожидая ответа. Она целую вечность терпела её тайны.
Когда Одри поняла, что Лара ждёт её
