Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс
Наконец Бен взял её за руку и повёл к дверям, по ступеням лестницы и по кварталу к её дому. Хотя она была рада уйти, на душе у неё было тяжело. Ей придётся сказать Бену Арчеру, что она не готова. Они шли молча, его рука лежала у неё на пояснице. У калитки она всё ещё слышала отдалённое эхо джазового оркестра на приёме на улице внизу.
– «Лунная Серенада».
– Ты слушаешь Глена Миллера? – почти восхитилась она.
– Я человек с широким кругозором, Лара Барнс. Не только вы разбираетесь в музыке.
Он обхватил Ларину ладонь и провёл её через калитку к качелям на веранде.
– Нисколько в вас не сомневаюсь, – сказала она, усаживаясь на сиденье. Они начали раскачиваться, звучание оркестрового кларнета, словно из другого времени, соперничало с шелестом ветерка в листке, стуком мошек, бьющихся о лампу, и фальшивым звяканьем «музыки ветра» где-то вдалеке.
– Люблю все эти летние звуки, – мечтательно сказала Лара.
– Газонокосилки, – иронично добавил Бен.
– Лёд в бокалах.
Лунный свет подсвечивал его глаза. Она изучала его лицо, любуясь рельефными чертами и тем, как луна отбрасывает на него тени.
– Можно кое-что тебе рассказать? – Лара уцепилась пальцами за край сиденья, чтобы придать себе устойчивости.
Бен взглянул на неё с неодобрением. После всех месяцев, когда она рассказывала ему всё, даже самые крохотные детали, о Тодде и своих переживаниях, она уже заранее знала ответ.
– Мне показалось, что я видела его сегодня, – сказала она, глядя вниз на подол своего платья, подметающего землю с каждым движением качелей. – В толпе.
Он помолчал, потом вздохнул.
– Его?
– Его, – подтвердила Лара.
– Раз ты его видела, мне, ну, звонить Дойлу и проводить расследование?
– Нет, – сказала она с грустью. – Это было не по-настоящему. Я ошиблась.
– Но ты хотела бы увидеть его, – уточнил он упавшим голосом и с длинным выдохом откинулся на спинку качелей. – Я так и знал, что ещё слишком рано.
– Я очень растерялась, – поспешно проговорила Лара. – Не надо было тебе говорить.
– Ну, знаешь, мне бы, конечно, не хотелось, чтобы ты думала о нём сегодня вечером… но вообще нет, я рад, что ты со мной откровенна.
– Я думала, что я уже в порядке… и готова к этому. Я правда так думала.
Они оба не произносили вслух его имя – Тодд, – как будто он обладал над ними обоими некой властью, которая только усилится от его имени.
– Ох, Лара. – Бен ласково притянул её к себе. Она опустила голову ему на плечо. – Это же не гриппом переболеть.
Спустя несколько минут тишины он поднялся с качелей. Внезапное отсутствие его веса качнуло сиденье в сторону, пока Лара не вытянула ноги, чтобы качели остановились.
– Я пойду, – сказал он.
Она тоже поднялась и прошла вслед за ним к краю веранды, одновременно желая, чтобы он ушёл и она смогла в одиночестве обдумать все детали сегодняшнего вечера и вместе с тем – чтобы он остался, потому что ей искренне нравилось его общество.
– Я прекрасно провела с тобой вечер, – сказала она. – Правда. Мне просто нужно ещё немного времени.
Он приблизился и взял её за руку.
– Не отчаивайся, – прошептала она. Столько времени она никого не касалась вот так. – Я когда тебя вижу, у меня бабочки в животе.
– И у меня. – Он осторожным поцелуем коснулся её головы – сбоку, рядом с виском.
Когда он спускался по ступенькам, Лара потрогала свою шею, чувствуя, что вся горит румянцем, а потом провела рукой вдоль линии роста волос.
Никто никогда не целовал её в висок.
Лара смотрела ему вслед, пока он не миновал изгородь Мильтонов. Несколькими часами ранее на этой же улице их пути могли пересечься с Альтаказром. У изгороди Бен задержался, как будто собирался повернуть обратно, но, похоже, передумал и ушёл окончательно.
Глава 15
Лара ничуть не удивилась, на следующее утро увидев Одри на пороге. У матери на вчерашнем приёме было очень говорящее лицо, пока Гастон рассказывал о картине и предлагал отвезти полотно в Париж к эксперту-историку. К концу ужина Одри выглядела расстроенной и напряжённой, постоянно трогала свои волосы и разминала мышцы шеи.
Мать решительно прошла в дверь с бумажным пакетом продуктов, из которого наружу торчал багет. Продукты, разумеется, были уловкой, её фирменным способом кого-нибудь разговорить над чашкой кофе с миндальным круассаном. Хьюго, Оджоб и Манипенни носились у неё за спиной, клацая когтями и оскальзываясь на деревянном полу. Ларе по звуку показалось, что кто-то из них – скорее всего Хьюго, он всегда во всём пытался быть первым, – потерял равновесие на полированном дереве и, скользя, врезался в стену.
Лара последовала за матерью на кухню. Старая кухня в её доме, по всей видимости, хранила много воспоминаний о шикарных вечеринках в 1920-е и 40-е. Кухонная дверь была с форточкой, которую Лара всегда держала открытой, – возврат в те времена, когда в доме держали прислугу и не было кондиционеров. Правда, кондиционер в доме так и не появился, но эпоха кухонной прислуги давно прошла. Деревянные шкафчики занимали всю стену, от пола до потолка, с потайными хлебными ящиками и ларями для муки. Немало денег стоило перекрасить шкафчики в светлый цвет под названием «известняк», заменить старую столешницу на гранитную и обновить светильники и бытовую технику. Завершённый ремонт кухни давал Ларе надежду, что и всему остальному дому можно вернуть былое величие.
Лара налила собакам воду в миски, но все трое подняли на неё глаза, как будто ожидали большего.
– Ты их что, не кормила? – Они были превосходными попрошайками.
– Кормила, естественно. – Одри шуршала пакетами. – Но они знают, что у тебя припрятано собачье печенье.
Лара открыла контейнер для муки и достала печенье. Псы проглотили угощение, громко чавкая, и разлеглись греться в ярком утреннем солнечном свете под открытым окном.
– На фермерском рынке сегодня потрясающая вишня. – Мать раскладывала всевозможные бумажные кульки по Лариному самодельному столу в центре кухни. – Думаю испечь пирог.
– Как тебе вчерашний приём?
Одри осмотрелась.
– Ну, я задалась вопросом, встречу ли я здесь этим утром Бена Арчера.
– Нет, – смутилась Лара и спряталась за дверцей холодильника, пока доставала молоко для кофе.
– Ну что ж, вся эта задумка Гастона – чушь полная. Ты же не думаешь на самом деле поехать в Париж? – Одри заметно собралась с духом. – Эта картина ничего не стоит, Лара. В смысле, я хотела сказать ему сама, но…
В тишине Лара налила две чашки кофе и отправила одну по кухонной столешнице к матери, как последнее
