Самая холодная зима - Бриттани Ш. Черри
Он вскинул руки, сдаваясь:
– Хорошо. Ладно, ладно. Если тебе так удобнее, я спрошу тебя об этом в четверг днём. Я тоже предпочитаю поговорить о своём члене ближе к выходным.
– Можем просто никогда о нём не говорить. Никогда.
– Да, или так. Круто. Просто хочу сказать, что понимаю, почему девушки говорят о тебе. Если бы у меня было то, что у тебя, я бы тоже был шлюхой.
– Я больше не шлюха.
На лице Тома появилась глупая улыбка.
– Из-за неё?
Я закатил глаза и пошёл в кабинет директора, чтобы встретиться с Уэстоном. Я не ответил Тому, но знал ответ.
«Да, Том».
Это произошло из-за неё.
* * *
Я сел напротив стола Уэстона, развалившись в гораздо более удобном кресле, чем раньше. Помещение выглядело чистым, с новой мебелью и сверкающими деревянными полами. Был даже освежитель воздуха, который каждые тридцать секунд издавал аромат, устраняя белковые запахи Уэстона.
«Не так уж и плохо, дядюшка».
– Как твои дела сегодня, Майло? – спросил он меня, снимая очки.
Он откинулся на спинку и широко улыбнулся:
– Бывало и хуже.
– Это правда. Я опросил всех твоих учителей. Кажется, ты сдаёшь все задания, и это замечательно. Судя по всему, наставничество мисс Эванс пошло тебе на пользу.
– Она хороша в том, что делает.
Он поднял бровь:
– Ты только что сделал человеку комплимент? Я давно не слышал подобного.
– Что сказать? Я хороший парень, – сухо ответил я.
Я устал. Я слишком поздно лёг, готовясь к чёртовому экзамену по математике, который ещё предстояло написать.
Уэстон улыбнулся маминой улыбкой, и я почувствовал жжение в груди. В последнее время у меня всё в порядке. Я не думал о мёртвых так много, как о живых, и часть меня чувствовала из-за этого вину. Я бы не сказал, что оправился от трагедии с мамой, но горе стало тише. Неужели именно так и должно было произойти? Или боль должна была остаться, напоминая, как сильно я любил ушедшего человека?
Дерьмо.
Я снова думал о смерти.
– Она гордилась бы тобой, – заявил Уэстон.
Наверное, он тоже думал о мёртвых.
Я пожал плечами, не зная, что сказать.
– Как твой отец? – спросил он. – На днях я зашёл с запасным ключом и заполнил вам холодильник. Его не было дома.
А я подумал, что мой отец наконец-то добрался до продуктового магазина. Как мило и наивно с моей стороны.
– Как он? – повторил Уэстон.
Это был резонный вопрос. Я знал, что, если скажу правду, Уэстон забеспокоится. С другой стороны, если солгу, Уэстон это поймёт. Проигрышная ситуация. Поэтому я решил сказать правду.
– Ему хуже, чем мне, – признался я. – И я не думаю, что ему становится лучше.
Уэстон потёр затылок:
– Исцеление не имеет временных рамок.
– И что? Он может остаться таким навсегда?
– Надеюсь, нет. Я искренне надеюсь, что нет. Но, возможно, ему просто нужно что-то, что могло бы вывести его из депрессии.
– Он помогает себе выпивкой. Но так ему лучше не станет.
– Нет, конечно, нет. Я постараюсь поймать его где-нибудь на этой неделе. Я зайду и посмотрю, чем смогу помочь.
Над головой прозвенел звонок. Я кивнул, схватил рюкзак и повесил его на плечо:
– Твой кабинет выглядит хорошо. Мне нравится более яркий свет.
– Правда? Последние несколько недель на этапе отделки всё выглядело ужасно. Возможно, в этом и есть суть прогресса. Возможно, приходится какое-то время выглядеть неряшливо, прежде чем всё снова станет хорошо.
Я закатил глаза:
– Ладно, Фред Роджерс, притормози. Нет нужды в задушевных разговорах из ситкомов 90-х.
Он засмеялся и встал из-за стола:
– Поддержи отца хоть немного, ладно? Если бы я потерял свою вторую половину, я бы тоже разучился дышать. Возможно, он оправится, если напоминать, что есть ещё свежий воздух.
– Это чушь, – пробормотал я, чувствуя укол раздражения. – Его не было рядом, чтобы помочь мне, когда я тонул.
– Горю не важен возраст человека. На всех оно действует по-разному. Я здесь не для того, чтобы оправдывать твоего отца. Он должен был быть рядом с тобой в течение прошлого года, ты нуждался в нём больше, чем прежде. Но потом я думаю о том дерьме, через которое он прошёл, о дерьме, которое мы никогда не поймём. Он служил в армии и потерял некоторых из своих лучших друзей. Он был за границей, когда его родители скончались. Он потерял любовь всей своей жизни. Так много потерь для души одного человека, и легче от этого не становится. Только тяжелее.
Я ненавидел слова Уэстона, потому что знал, что они правдивы. Мне хотелось обидеться на отца за его горе. Мне хотелось кричать, кричать и кричать о том, каким эгоистичным он был. Но иногда я вспоминал, как он рыдал в годовщину смерти мамы. Иногда я видел боль, когда он задыхался от своих слов. Всё его тело двигалось так, как будто им управляло горе.
Было ясно, что наше горе было разным.
Я потерял мать.
Он потерял своего лучшего друга, вторую половину своей души.
Такую потерю тяжело преодолеть.
Возможно, проявить к нему благосклонность было правильным поступком. И всё же это было тяжело, потому что я хотел, чтобы он был рядом со мной, когда я тоже тонул. В этом была проблема жизни. Жизнь никогда не предлагала идеального сценария. Если бы это было так, мама была бы жива.
Я провёл рукой по шее и кивнул Уэстону:
– Мне нужна записка на занятия.
Он согласился и написал мне записку:
– Ну, вот. И знаешь что, Майло?
– Да?
– Я горжусь тобой.
Я слегка улыбнулся.
Его слова напомнили мне слова мамы.
* * *
Я с нетерпением ждал уроков английского языка, чтобы увидеться со Старлет. Она была самым ярким событием моих дней. Несколько месяцев назад я не знал, что она существует. Теперь я не мог представить, как её может не быть рядом.
Сидя в классе, слушая скучного мистера Слэйда и глядя на прекрасную мисс Эванс, я испытывал странное чувство покоя. У нас со Старлет был секрет, о котором никто в классе не мог знать, и это было чертовски приятно. Единственная проблема заключалась в том, что я не мог перестать задаваться вопросом, когда же мой рот снова сможет найти путь к её губам.
– Все достаньте карандаши. Время для теста, – заявил мистер Слэйд.
Класс застонал. Я не особо беспокоился по этому поводу. Я действительно был подготовлен.
– Нужен карандаш? – спросила Саванна.
Я покачал головой и поднял один из них в воздух.
