Частица твоего сердца - Эмма Скотт
– Ронан!
– Привет, Ронан!
– Смотри, что мы сделали!
Лили и Ками оттеснили меня от двери. Взволнованные, они сжимали в руках индеек для Дня благодарения, вырезанных из коричневого картона, в контурах которых явно угадывались маленькие ладошки девочек. Пальчики превратились в цветные перья, а к большому пальцу были приклеены глазки.
– Мы сделали это в школе, – гордо пояснила Ками.
Лили кивнула.
– Нам бы надо вместо математики рисовать, делать поделки и есть попкорн.
Я улыбнулся. За последние несколько недель, проведя с близняшками больше времени, я научился их различать. Например, однажды я спустился, чтобы заменить батарейки в их датчике дыма, а потом они пришли навестить меня без всякой причины. Поодиночке девочек, казалось, трудно отличить друг от друга, но, когда они находились вместе, различия в их лицах были очевидны. Их мама, конечно же, знала, кто есть кто, даже с закрытыми глазами.
Марианн чуть улыбнулась мне и, затворив за собой дверь, пожала плечами.
– Надеюсь, мы не помешали. Они все утро обсуждали, когда же смогут прийти.
– Они никогда мне не мешают, – проговорил я. Как раз наоборот. Я мог бы присмотреть за ними, если бы Марианн это когда-нибудь понадобилось. Но я не решался это предложить. Не хотел, чтобы меня посчитали извращенцем. А мне просто нравилось, когда они находились рядом.
Девочки протянули мне бумажных индеек.
– Они для тебя! – проговорила Лили, и Ками решительно кивнула.
– Для меня? – Я ощутил комок в горле. Бумажные индейки в моих больших руках казались маленькими и почти невесомыми.
– Потому что сегодня День благодарения, – пояснила Ками. – И мы пойдем к тете Колин на большой ужин.
– Ты можешь пойти с нами, – предложила Лили. – Если хочешь.
Я прошел на кухню и принялся искать в выдвижном ящике скотч.
– Это так мило, Лил, но я уже кое-куда иду.
– Правда? – напрямик спросила Марианн. – И куда? Если это не секрет.
Я хмыкнул. Если Марианн хотела что-то спросить, она не ходила вокруг да около.
– Я иду к Нельсону, – ответил я, приклеивая индеек скотчем к дверце холодильника. – Это мой дядя, – пояснил я девочкам.
Ками скорчила гримасу.
– Мы знаем.
На лице Лили появилось такое же кислое выражение.
– Мама говорит, что он сучонок.
– Лилиан Анжела Грир! – воскликнула Марианн. Глядя на меня широко раскрытыми глазами, она покачала головой. – Прости. Я никогда…
Я усмехнулся.
– Все в порядке. – Я сел на корточки перед девочками. – Ваша мама права, но не говорите так при нем.
– Почему нет?
– Это невежливо, – вмешалась Марианн.
– И это плохое слово, – добавила Ками.
– Верно. А еще волшебное, – проговорил я. – Если вы скажете это ему в лицо, он может превратиться в людоеда.
Девочки широко распахнули глаза.
– Правда?
Я кивнул.
– И поэтому взрослые не хотят, чтобы дети говорили плохие слова в присутствии других взрослых. Ведь неизвестно, вдруг те превратятся в чудовищ.
– А откуда ты столько об этом знаешь? – спросила Ками, из них двоих она вечно во всем сомневалась. – Ты видел монстра?
– Конечно. – Я ощутил на себе взгляд Марианн и указал на висящих на холодильнике индеек. – Ну, что скажешь? Они там хорошо смотрятся?
– Твоему холодильнику их не хватало, – серьезно проговорила Ками. – На нем ведь ничего нет.
Лили поддержала сестру.
– Вот у нас холодильник увешан нашими поделками, когда они получаются хорошие.
– Хорошо получаются, – мягко поправила ее Марианн. Она стояла между девочками и гладила их по волосам. – Значит, ты ужинаешь с дядей?
Я встал.
– Пойду часа в два.
По крайней мере, в этом я не врал. Я и правда собирался зайти к Нельсону, но лишь потому, что он попросил меня принести счета от сантехника, которого мы наняли на прошлой неделе.
– Это здорово, – проговорила Марианн. – Подожди минутку.
Она поспешно вышла, оставив девочек со мной. День сегодня выдался не слишком холодный; на мне была футболка, и татуировки оказались на виду. Близняшки не уставали их рассматривать. Девочкам они очень нравились.
– Это выглядит больно, – проговорила Лили, разглядывая татуировку с кинжалом у меня на левой руке.
– Часы показывают 10.05, – вмешалась Ками, осматривая правую руку. – Нас в школе учат узнавать время.
– А что случилось в 10.05? – произнесла Лили.
«Ее объявили мертвой. Прямо там, на кухне. Потому что я не смог остановить монстра…»
– Когда я учился в начальной школе, в 10.05 у нас начиналась перемена, – пояснил я. – Это было мое любимое время дня.
– И тогда ты мог пойти и поиграть с друзьями? – спросила Ками.
– Ага. Именно.
– Это и мое любимое время, – проговорила Лили.
Вернулась Марианн, держа в руках коробку из местной пекарни, мимо которой я ходил каждый день в школу. Конечно, если меня не отстраняли или мне не приходилось заниматься подработкой.
– Для тебя и мистера Венца. – Она вложила коробку мне в руку. – Он с тыквой. Весьма неожиданно!
– Мы же собирались нести этот пирог к тете! – вмешалась Ками.
– Ты ведь говорила, что наше дело – принести десерт, – добавила Лили.
Я протянул коробку обратно.
– Я не могу его взять.
Но Марианн лишь отмахнулась.
– Конечно, можешь. Я представляю, что за праздничный ужин способны приготовить два холостяка. – Она мягко улыбнулась, но на ее лбу прорезались морщины от беспокойства. – Пожалуйста.
– А как насчет тети Колин? – спросила Лили.
Ками кивнула.
– Она будет в бешенстве.
Я бросил взгляд на Марианн.
– Да, как насчет тети Колин? Она ведь придет в ярость.
Девочки, хихикая, разбежались в стороны.
Марианн усмехнулась и закатила глаза.
– Мы зайдем в магазин и что-нибудь купим, – пояснила она дочерям. – Попрощайтесь с Ронаном.
И вновь меня окружили. Две пары маленьких ручек обняли за талию. Понятия не имею, почему этим девочкам так нравилось обниматься.
– Пока, Ронан!
– Пока-а-а!
– Спасибо за индеек, – проговорил я и добавил, обращаясь к Марианн: – И за пирог.
Она улыбнулась.
– Счастливого Дня благодарения, Ронан.
Они ушли, и, как обычно, квартира показалась мне более пустой и темной. Без пятнадцати два я взял счета и пирог и, добравшись до остановки, стал ждать автобус. Комплекс «Блаффс», которым управлял Нельсон, был не самым любимым местом для прогулок. Этот район казался еще хуже того, где жили мы с Миллером.
Железные перила проржавели, окна первого этажа закрывали решетки. Не так давно здание покрасили в темно-зеленый цвет. Нельсон сказал, это обошлось ему в «кругленькую сумму». И правда, для чего тратить деньги на заделку трещин, если их можно просто замазать краской?
Дядя жил в угловой квартире на первом этаже. Я постучал и принялся ждать. Малыш на трехколесном велосипеде нарезал круги
