Частица твоего сердца - Эмма Скотт
– Мистер Баскин все еще здесь?
– Боюсь, что нет. Он уже уехал.
– Черт.
Мисс Оливери изогнула бровь.
– Да ладно, Шайло, – проговорил Ронан. – Пойдем.
– Никогда не сдавайся. И не уступай. – Я посмотрела на мисс Оливери: – А давно он ушел?
– Недавно. Несколько минут…
– Парковка, – проговорила я и схватила парня за руку. Большую и крепкую, мозолистую от работы… совсем как мой сарай.
Я вытащила Ронана из здания администрации. Когда мы добрались до преподавательской парковки, я по-прежнему держала его за руку.
– Ой, прости. – Я поспешно выпустила его ладонь, а взамен сунула курсовую. Мы принялись осматривать парковку. – Вон там.
Как раз в этот момент Баскин открывал дверцу коричневого «Хендэ», жонглируя ключами, портфелем и термосом с кофе.
– Мистер Баскин! Подождите!
Он с хмурым видом наблюдал за нашим приближением. Ронан протянул курсовую Баскину, который взял ее и, сузив глаза, оглядел поношенную куртку парня и выглядывавшую из-под рукава татуировку. Учитель пролистал страницы; чем больше он читал, тем сильнее смягчались суровые черты его лица. Баскин поднял взгляд. Он не сумел скрыть своих чувств, и по лицу его ясно читалось, какое впечатление произвела на него работа. Затем он вновь осуждающе нахмурился.
– Чем вы помогали мистеру Венцу?
– Ничем. Я просто напечатала работу. Немного проверила правописание. Вот и все.
– Это написал я, – проговорил Ронан.
Баскин вновь сузил глаза.
– Плагиат – это очень серьезный проступок, мистер Венц…
Я открыла рот от удивления.
– Он не…
– Это написал я, – повторил Ронан.
Баскин поджал губы.
– Учителям известны способы проверить, правда это или нет. – Он сунул курсовую под мышку. – Увидимся в понедельник. Или вы что-то еще хотели?
– Больше ничего, – натянуто проговорила я.
Напоследок Баскин окинул нас недоверчивым взглядом. Мы отошли в сторону, и он выехал со стоянки.
– Что за кретин, – вырвалось у меня, когда он скрылся из виду. – Эта курсовая превосходна. Умная, сильная и… глубокая. И на сто процентов отражает твою индивидуальность.
Я ощутила на себе взгляд Ронана и только тогда осознала, что сказала. На щеках вспыхнул румянец.
– Ну… в любом случае, как бы то ни было, мы справились.
– Ты справилась, – поправил Ронан.
Он смотрел на меня так же, как тем вечером, и парковка, да и вся планета вдруг показались мне совершенно безлюдными. Лишь мы с ним…
– Ничего особенного, – проговорила я.
– Вероятно, ты спасла мне оценку. Это очень много значит.
Этот миг застиг врасплох и не отпускал. Обычно я дотошно все планировала и готовила, но сейчас понятия не имела, что будет дальше. И это ощущение дурманило и волновало одновременно. Хотя и было совершенно недопустимо. Я слишком далеко зашла. Чрезмерно увлеклась тем, сдаст ли этот парень историю.
«Чересчур глубоко влезла в это дело, и точка».
– Мне нужно идти, – выпалила я. – Много работы.
Ронан застыл.
– Да, мне тоже.
Мы развернулись и пошли каждый своей дорогой; от уединения вдвоем к полному одиночеству.
* * *
В понедельник Вайолет не пришла на историю. Она прислала мне сообщение, что допоздна готовилась к тестам SAT[13] и AP[14]. Но я знала, что ей больно появляться в школе и видеть, как Миллер ходит за ручку с Эмбер Блейк.
«Словно нож в сердце», – писала она.
Мне хотелось бы найти слова, чтоб немного облегчить ее боль, но мое собственное сердце скрутило в узел. И, учитывая, с чем столкнулась подруга, мне казалось глупым говорить с Вайолет о своих чувствах.
На уроке Баскин вернул нам курсовые о русской революции. На титульном листе моей работы стояла «А» с минусом, нарисованная красными чернилами.
– В общем, я очень впечатлен, – почти нехотя проговорил Баскин. – Некоторые из вас выбрали действительно интересные темы. – Кажется, произнося эти слова, учитель смотрел на Ронана.
Мне не терпелось узнать, какую он получил оценку.
«Не то чтобы меня это сильно волновало, – убеждала я себя. – Просто хочу убедиться, что мои усилия не пропали даром».
После урока я ждала снаружи.
– Ну что?
– «В» с минусом, – проговорил Ронан.
– Что? Это просто чушь. Твоя работа была лучше моей.
– Главное, что я сдал. Благодаря тебе.
– Нет, я же сказала. Пустяки.
– Это вовсе не пустяк. И я это ценю. Очень. – Он взглянул мне прямо в глаза. – Спасибо.
Я хотела отшутиться, как обычно и поступала, чтобы защитить себя. Но вместо этого тихо сказала:
– Пожалуйста.
Ронан огляделся вокруг и потер затылок, словно нервничал. Он выглядел странно… и мило.
– Послушай, я тут подумал. Есть одно место…
Я неподвижно замерла, по биению пульса отсчитывая секунды до его следующих слов.
– Это на пляже. Нужно сойти с дороги прямо туда, где скалы. Мы с Миллером и Холденом часто торчим там после школы и в выходные. Разводим костер, болтаем, пьем пиво.
– Ладно…
– Так что, может… если захочешь как-нибудь прийти и потусить с нами, то пожалуйста. Если пожелаешь.
– Ты хочешь, чтобы я… – Внутри возникло незнакомое ощущение. В животе вдруг запорхали бабочки, а сердце забилось чаще, чего никогда не случалось в присутствии парня. Я изо всех сил старалась, чтобы мой голос звучал небрежно. – Ты приглашаешь меня в тайное убежище печально известных Пропащих ребят?
– По сути дела, да. – Он опустил взгляд в землю, а потом вновь посмотрел на меня. – Так… ты хочешь?
«ДА».
Мысль прозвучала так громко, что он, должно быть, ее услышал. Но она потонула в вое сирен и сигналах тревоги, кричавших, что я уже подошла слишком близко. И могу причинить боль Вайолет.
– Миллер будет там?
– Конечно.
– Тогда я не могу. Вайолет – моя лучшая подруга.
Ронан нахмурился.
– И что?
– Ну, они с Миллером почти не разговаривают. – Ощутив горькое разочарование, я лишь покачала головой. – Девушка, с которой он развлекался в вечер бала, тоже подруга. Все это сильно зарепуталось, и я… не могу пойти. Не стоит поступать так с Вайолет.
– Я понимаю. – Он потер подбородок и пнул землю носком ботинка. – Да, может, так и лучше… Ладно. Увидимся.
– Конечно… Хорошо, – проговорила я, а он развернулся и ушел, больше не сказав ни слова. – Думаю, на этом все.
Внезапный конец нашего странного знакомства, дружбы, или что там еще было между нами.
«Ничего. Между нами ничего нет».
Я наблюдала, как Ронан смешался с толпой учеников и исчез.
– Мне так лучше, – вслух проговорила я, не обращая внимания на острую боль в сердце, которая твердила мне, что все это ложь.
Глава 10. Ронан
В День благодарения кто-то постучал ко мне в
