Любовь прямо по курсу - Триш Доллер
– Пожалуй. Расскажи, как празднуют Рождество на Йост-ван-Дейке.
– Бар Фокси предлагает специальное праздничное меню. Вырезка, меч-рыба и даже лобстер. Если, конечно, считать лобстер деликатесом.
Я смеюсь, вспомнив разговор о семейных обедах Салливанов.
– Музыканты исполняют рождественскую музыку: и традиционные гимны, и карибские песни. Большинству тех, кого праздник застал в плавании, некуда пойти, так что Фокси дает им приют.
– Я скучаю по семье больше, чем ожидала, – вздыхаю я.
– Может, стоит во время путешествия купить им всем подарки? И отпразднуешь второе Рождество, когда вернешься.
– Отличная мысль!
– Да, порой такие мысли приходят мне в голову. Кстати, на Йост-ван-Дейке у меня друзья, и нам не придется ночевать на яхте. Если, конечно, не захочешь.
– Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что я откажусь от нормальной кровати.
Мы умолкаем. Принцесса перебирается на колени к Кину и тычется носом в его руку, требуя ласки. Время от времени до нас долетают редкие брызги, столь мелкие, что почти сразу же высыхают.
– Носовая палуба была некогда моей вотчиной, – наконец говорит Кин. – Я отдавал команды, поднимал и опускал паруса, устанавливал спинакер. Я был быстрым. Таким быстрым!.. А теперь…
Он умолкает, а я не в состоянии найти верные слова.
– Зачем судовладельцу бывший моряк с протезом, когда полно здоровых перспективных новичков?
От горечи в его голосе слезы на глаза наворачиваются, особенно теперь, когда я знаю, на что Кин способен.
– «С тобой покончено, Салливан», – огромными буквами написано у них на лбу, невзирая на всю их доброжелательность. А я не могу расхотеть быть моряком.
– Если…
– После аварии я назначил себе крайний срок. Если я не смогу вернуться к своей деятельности до тридцатилетия, то смирюсь. И вот мой день рождения через неделю, а ничего не меняется.
Хорошо, что Кин не дал мне договорить. Пустые советы ему нужны не больше, чем мне после смерти Бена. Я знаю, каково это – хотеть то, чего у тебя больше нет.
– Откровенно говоря, я давно уже не был так счастлив, как в последние три недели – ну, за вычетом того происшествия, когда ты чуть не умерла, – но не так я представлял себе свою жизнь.
– Я тоже.
– Наверное, нашим путям суждено было пересечься.
– Еще и не такое бывает.
Он берет меня за руку, и наши пальцы переплетаются. Больше Кин ничего не делает, и мы молча наблюдаем, как над горизонтом разгорается бледный рассвет. Мы проплываем мимо острова Кулебра, принадлежащего Испанским Виргинским островам. К югу находится Сент-Томас – один из Американских Виргинских островов. А впереди вырастают горы Йост-ван-Дейка.
– Пойду сменю брата. – Кин выпускает мою руку и пересаживает Принцессу мне на колени.
– Я с тобой.
Эймон оживлен, он широко улыбается и держит в руке термокружку с кофе.
– Я с детства так не плавал. Это потрясающе!
– Хочешь вздремнуть?
– Еще нет. Но не отказался бы от завтрака.
Кин уходит вниз, и вскоре до нас доносится мотивчик, который он всегда насвистывает во время готовки. Я приношу подстилку Принцессы, чтобы собака сделала свое утреннее дело, затем насыпаю ей в миску сухой корм. После бродячей полуголодной жизни Принцесса до сих пор ест как в последний раз. Наевшись, она принимается раздирать теннисный мяч. Вскоре Кин приносит тарелки с вареными яйцами, жареной салями, тостами, картошкой и бобами.
– Максимальное приближение к ирландскому завтраку, что я смог приготовить без бекона, сарделек и пудинга.
Эймон набрасывается на еду почти так же жадно, как Принцесса.
За островом встает солнце, заливая золотистым светом горы. Я мою тарелки, Кин берется за румпель, а Эймон ложится вздремнуть прямо в рубке. Мы плывем до устья Грейт-Харбор, затем на двигателе добираемся до стоянки. Кин и Эймон спускаются в каюту, чтобы поспать, а я, взяв наши паспорта и ветеринарный сертификат Принцессы, на шлюпке плыву в офис таможни. Заплатив положенную сумму, я возвращаюсь на лодку, поднимаю флаг Британских Виргинских островов и падаю без сил на кровать.
Глава 21
Лоскутный дом
Йост-ван-Дейк – небольшой малонаселенный островок; пляжи там плавно переходят в горы, а те снова в пляжи. Однако в гавани полно судов, а прибрежные бары набиты людьми. Закрыв шлюпку на замок, мы с сумками выходим на дорогу и останавливаемся в ожидании машины.
– Феликс и Агда живут прямо на горе Мановар, – говорит Кин, указывая на дом на горном кряже. – Вот погоди, увидишь их жилище вблизи и не захочешь уходить.
Через пару минут перед нами тормозит старая синяя «тойота-лендкрузер». Водитель – ровесник Эймона с копной белоснежных волос и маской незагорелой кожи вокруг глаз – распахивает дверцу машины и бросается обнимать Кина. Его зовут Феликс. Он бос и без рубашки.
– Добро пожаловать на Йост-ван-Дейк!
Еще один акцент в мою копилку. Не карибский, не ирландский и не американский. Феликс открывает багажник, и мы складываем туда свои вещи.
– Салливан, Агда наказала не останавливаться у бара, чтобы пропустить по стаканчику, а ехать сразу домой. Ей прямо не терпится тебя увидеть.
Мы садимся в машину и едем по ухабистой дороге. Феликс коротко рассказывает историю Йост-ван-Дейка после того, как ураганы Ирма и Мария опустошили Британские Виргинские острова.
– На Грейт-Харбор-Кей осталось мало растительности, а методистская церковь была разрушена. Потом заново отстроили большинство баров и магазинов и посадили новые пальмы. У нас сорвало часть крыши, но ведь жизнь продолжается, верно?
Как выяснилось, Феликс и Агда тоже занимаются чартерным бизнесом. Но в отличие от команды «Шемино», к ним клиенты в очередь выстраиваются.
– Мы только что вернулись с Белиза, так что вы вовремя. Наш дом пока еще чистый.
Дом на вершине горы выглядит так, словно его строили по частям в разное время и красили краской, которая подвернулась под руку. По словам Феликса, именно так все и было.
– Странный дом, да, – говорит он. – Когда мы приехали сюда из Швеции, мы могли себе позволить построить только хижину с одной комнатой.
Нелепый снаружи, внутри дом невероятно уютен. Деревянный темный пол, а в каждой комнате балкон, выходящий на Грейт-Харбор-Кей и лесистые горы.
– Потрясающе!
– Поняла, что я имел в виду? – спрашивает Кин.
Мебель словно привезли из разных стран. Потертый золотистый бархатный диван покрыт разноцветным перуанским покрывалом, схожим по расцветке с подушками в моей каюте. На африканском барабане лежит стопка журналов по подводному плаванию. Картина местного художника занимает большую часть стены. На другой стене висят фотографии Феликса и Агды в различных океанах – как правило, в снаряжении для подводного плавания.
– Агда! Салливан приехал! – кричит Феликс.
Шлепки босых ног
