Соперники - Ви Киланд
– Как вам работается с Софией? В прошлый раз, когда мы о ней говорили, мне показалось, что она служит напоминанием о трудном периоде вашей жизни.
Если вначале при виде Софии я и вспоминал о Кэролайн, сейчас мои мысли приняли совершенно другое направление. Скажу больше, я не мог думать ни о чем, кроме Софии на коленях передо мной вчера вечером. С утра я чуть не довел себя до диабетической комы количеством сахара, высыпанного в кофе. Обычно мне достаточно два раза наклонить сахарницу, но сегодня утром, следя за Софией в кафе, я отвлекся, вспомнив звук, который она издавала с моим членом во рту, и мысленно заслушавшись. Это было нечто среднее между пением и стоном, и всякий раз при этом воспоминании у меня напрягались яйца. Даже сейчас мне пришлось незаметно поправить брюки.
– Работать с Софией оказалось… интересно.
– Вот как? И чем же?
Я смерил докторшу взглядом:
– Вы точно не имеете права передавать моему деду то, что мы обсуждаем?
Доктор Хэлперн покачала головой.
– Ни слова. Я только описываю вашу психическую стабильность в целом.
Я глубоко вздохнул.
– Мы с Софией… гм, нашли способ направить энергию, которая рождается из нашей взаимной неприязни, в плодотворное русло.
Доктор Хэлперн что-то застрочила в своем блокноте. Мне стало интересно, не пишет ли она «трахает врага». Закончив писать, она сложила руки на коленях.
– Значит, у вас с Софией завязались личные взаимоотношения?
– Вроде того.
– Вы рассказали ей вашу историю?
– Здесь вам придется уточнить, док, о какой истории вы говорите. О том, что я переспал с половиной шоу-герлз в Вегасе? О моем пьянстве? О том, что семья готова была разорвать со мной отношения, если я не возьмусь за ум? Или что у меня есть несколько нянек, которые регулярно докладываются моему деду?
Мне нравилось, что доктор Хэлперн редко реагировала на мои саркастические вопросы. Вот и сейчас она ответила просто и без тени осуждения:
– Я имела в виду вашу борьбу с алкоголизмом.
Я покачал головой.
– Нет, об этом речь пока не заходила.
– Вас беспокоит, что это может оказаться для Софии проблемой, и поэтому не заводите об этом разговор?
– У нас не такие отношения.
– Много отношений начинаются с одного и перерастают в качественно иное. Иногда, когда люди тянут с признанием, после раскрытия секрета возникает обида. Человек, которого держали в неведении, может почувствовать недоверие к себе.
– Поверьте, наши отношения ни во что не перерастут.
– Отчего же?
– Она милая девушка из тех, кто встречается с непризнанными драматургами, а не с недолеченными алкоголиками, которые подвели свою семью и не вспомнят по именам и половины дам, перебывавших в их постели.
– Когда вы говорите, что подвели свою семью, вы имеете в виду в деловом смысле, когда злоупотребление алкоголем помешало вам адекватно выполнять вашу работу? Или речь идет о Кэролайн?
– Все вышеперечисленное.
Доктор Хэлперн взяла свой верный блокнот и снова написала несколько строк.
– А что, если я захочу на них взглянуть?
– На мои записи?
Я кивнул.
– Вы все время пишете, мне любопытно.
Доктор Хэлперн улыбнулась и снова сложила руки.
– Конечно, вы можете увидеть мои записи, если неведение вызывает у вас стресс. Только я не уверена, что по прочтении вам станет ясно, отчего я считаю записанное важным. Если вам любопытно, спрашивайте, и я отвечу, что я записала и почему.
– Что вы записали, когда я сказал, что подвел свое семейство?
Она взглянула в свой блокнот и снова на меня.
– «Превратно истолкованная вина за смерть Кэролайн». Я записала это потому, что ваши психологические проблемы связаны с ситуацией вокруг вашей сестры.
Я помотал головой.
– Вы ошибаетесь.
– Хотите сказать, что часть ваших проблем никак не связана со смертью Кэролайн?
– Отчего же, ее уход в самом деле сказался на мне не лучшим образом. Я про то, что вы пишете «превратно истолкованная вина». Я действительно перед ней виноват.
* * *
Лампы в коридоре на этаже руководства включались по таймеру, и после семи вечера благодаря сенсорам коридор освещался только при движении. Так как у меня выдался чрезвычайно непродуктивный день, я решил на сегодня заканчивать и чего-нибудь поесть. Закрывая свой офис, я обратил внимание, что в темном коридоре сразу видно, в каких кабинетах еще работают: под дверями полоска света. Идя к лифту, я не ожидал увидеть Софию в ее кабинете, однако на ходу я что-то заметил боковым зрением и вернулся к ее порогу.
– Ты еще здесь?
В кабинете загорелся свет. Видимо, София сидела так тихо, что датчики движения на нее не реагировали.
– Ты заснула или что?
Глаза Софии будто ожили.
– Нет, просто задумалась и не заметила, что свет погас.
М-да, это состояние мне знакомо.
Я кивнул.
– Я сегодня позвонил кое-кому, поспрашивал о твоем подрядчике. Да, давай остановимся на Болтонах.
– Отлично, я как раз хотела тебя спросить. Трэвис мне сегодня звонил.
Новость, что этот засранец ей звонил, пробудила во мне желание передумать.
– Во сколько?
– Часов в одиннадцать, а что?
– Почему же ты сразу меня не спросила?
Губы Софии поджались, а мои изогнулись в улыбке.
– Снова меня избегаешь?
– Я просто была занята, Вестон! Хоть раз ты можешь поверить, что это не имело к тебе отношения?
– Могу, если вижу, что и в самом деле не имело.
София округлила глаза.
– Скажи, а трудно таскать за собой такое раздутое эго? Оно тебе не мешает в двери проходить?
Я засмеялся. Кивнув в сторону лифтов, я сказал:
– Я собирался вниз, чего-нибудь поесть. Ты ужинала?
София покачала головой.
– Хочешь со мной?
Она покусывала налитую нижнюю губку.
– У меня еще много работы.
– Фифи, я же не твоей руки прошу. Два человека, работающих вместе, могут пойти и поужинать. Если тебе будет проще, за едой обсудим дела. Я сегодня снова пообщался с профсоюзом, готов пересказать тебе подробности.
Она поколебалась, но со вздохом ответила:
– Договорились.
Я покрутил головой.
– Какая жертва! Ты,
