Контакт на случай ЧП - Энтони ЛеДонн
– Ты просто не могла обойтись без фразы «я адвокат», – мрачно говорю я ей.
– Я действительно адвокат, – искренне оскорбленным тоном заявляет Кэтрин. Как будто она в этой ситуации потерпевшая сторона. Хотя технически, наверное, так и есть.
Только прямо сейчас я склонен думать, что мое положение куда хуже, чем сотрясение или швы.
И, раз уж на то пошло, я всерьез задумываюсь, не заразно ли ее сотрясение, потому что у меня начинает болеть голова.
Задумываюсь, потому что не очень хорошо знаком с головной болью. По крайней мере, мы с ней давно не встречались. На самом деле, кажется, последний раз голова у меня болела, когда я был еще женат. На этой женщине, которая сама по себе просто ходячая, говорящая, разглагольствующая мигрень на каблуках.
– Черт, – бормочет Кэтрин. – Теперь Гарри не берет трубку.
Она раздраженно вздыхает и сердито на меня смотрит, как будто это я во всем виноват. Но я достаточно хорошо ее знаю, чтобы заметить вину в ее глазах.
– Не думаешь, что бортпроводница немного погорячилась? – спрашивает Кэтрин. – Когда выставила нас с самолета?
– Выставила тебя с самолета, – спешу поправить ее. – Я сошел по своей воле.
Если честно, насчет реакции бортпроводницы она в чем-то права. То, что Кэтрин выпроводили из самолета просто потому, что она пользовалась телефоном, и правда немного слишком. Но, с другой стороны, Кэтрин всегда удавалось доводить окружающих до крайностей.
– Почему? – спрашивает она, хмурясь.
– Что – «почему»?
– Почему ты сошел со мной с самолета?
Угрюмо на нее смотрю.
– Это ты так выражаешь благодарность?
– О господи, мы снова об этом, да? Добросердечный Святой Том жертвует всем, что ему дорого, чтобы облагодетельствовать ходячую катастрофу? Я в порядке, Том. Всегда была, и мне не нужно, чтобы ты меня спасал.
– Отстань, Кэти, – огрызаюсь я. Я вот-вот сорвусь. – Несколько часов назад ты была в больнице и, если бы не я, там и осталась бы или спала бы сейчас у себя в кровати, вероятно – вечным сном.
– Не надейся. – Кэтрин отводит взгляд, а потом снова смотрит на меня. – Спасибо, – говорит она с явной неохотой. – Что сошел с самолета.
Поднимаю бровь.
– Неплохое начало. Как насчет извинений? За то, что мы упустили рейс?
Она упрямо сжимает губы.
– Я это компенсирую. – Это, вероятно, самое близкое к извинению, на что она способна. Она никогда не умела извиняться.
Усмехаюсь.
– Каким образом?
Кэтрин опускает руку на бедро и задумчиво постукивает по нему ногтями.
– Ну, для начала мне нужно в туалет. Но когда я вернусь, то найду новый способ добраться до Чикаго. Уверена, мы сможем достать пару билетов на поезд.
– Поезд, – повторяю я. Она серьезно? – А что, все дилижансы уже переполнены?
– Смейся сколько угодно, но поезда снова становятся популярными. Я об этом читала в «Нью-Йоркере».
– Ах, ну раз так писали в «Нью-Йоркере»…
Кэтрин вскидывает руки.
– Как хочешь, Том. Давай, поделись своими идеями. Может, позвонишь на Северный полюс? Наверняка Санта согласится нас подбросить, ты же, разумеется, в списке хороших детей!
– Знаешь что? Может, так я и сделаю, потому что такими темпами домой я до сочельника не доберусь!
Стараюсь не думать, как это повлияет на мои планы, связанные с кольцом в моей сумке. И на ответ, который мне даст та, кому оно предназначено.
– Я не поеду поездом, – заявляю я в порыве брюзгливости. – Сейчас не тысяча девятьсот шестой.
– Скажи об этом своей прическе, – бросает Кэтрин через плечо, направляясь в туалет.
Вдыхаю через нос. Знаете что? Правильно она назвала меня Святым Томом. За все муки, которые мне причиняет компания Кэтрин Тейт, меня должны причислить к лику святых.
Снова обращаю внимание на свой телефон. Мне очень хочется воспользоваться легким выходом из ситуации. Просто написать Ло, что я пропустил рейс. Снова. Назвать ей выдуманную причину, по которой это произошло. Снова.
Я не горжусь собой за это желание, но не стану отрицать его наличие.
Делаю глубокий вдох. Велю себе собраться и сказать Лоло правду в лицо, пускай и через экран. Она этого заслуживает. Я собираюсь провести с Лоло всю оставшуюся жизнь и твердо намерен в этот раз сделать все как надо. Нельзя начинать с обмана и полуправды.
Звоню ей по «Фейстайму», отойдя к другому гейту, чтобы Кэтрин не вернулась из туалета посреди моего разговора.
Может, я и набрался смелости рассказать будущей невесте о Кэтрин, но рассказывать Кэтрин о Лоло я пока не готов. Знаю, все должно быть наоборот, но у меня нет сил сейчас размышлять о том, почему все именно так.
Лоло отвечает после нескольких гудков, улыбается ярко и радостно.
За ее спиной вижу свои бейсбольные постеры времен старшей школы. То, что Лоло сейчас в моей комнате, должно принести мне хоть какую-то радость. Моя будущая жена в доме, где прошло мое детство, знакомится с моей семьей под Рождество… именно о такой роквелловской[21] жизни я всегда мечтал.
Отсюда вопрос: почему моя первая реакция – неловкость? Меня преследует чувство, что с этой картинкой что-то не так.
Разумеется, с этой картинкой что-то не так, напоминаю себе. Там должен быть я.
– Привет, милый! – говорит Лоло. – Я думала, от тебя ничего не услышу, пока самолет не приземлится.
Ее улыбка немного тускнеет.
– Рейс ведь не отменили? В новостях только про снегопад и говорят.
– Нет. Нет. – Я почесываю щеку. – Самолет вылетел по расписанию.
– Тогда почему… Постой, что значит вылетел?
К ее чести, Лоло все еще выглядит спокойно, даже с учетом того, что мой самолет уже в пути, а я все еще в аэропорту.
Ло всегда спокойна. Такой уж она человек. Эта приятная безмятежность меня в ней и привлекла на самом деле. Ее светлые волосы всегда идеально уложены; взгляд ее глаз всегда терпелив; она редко повышает голос.
Если находиться в компании Кэтрин, по ощущениям, – примерно как барахтаться в кишащих акулами водах во время урагана, то Лоло похожа на тихий пруд с гладкой зеркальной поверхностью.
Даже когда я готовлюсь рассказать ей…
– Я пропустил рейс, Ло. – Я делаю глубокий вдох. – На самом деле… Все не так просто.
– Хорошо, – медленно говорит она, заправляя прядь волос за ухо. – Что происходит?
Мне
