Сделать все возможное - Р. С. Грей

Она тащит меня по дорожке к своей машине, и я оглядываюсь на Лукаса, который наблюдает, как мы уходим. Он выглядит странно грустным, стоя на крыльце под светом фонаря в полном одиночестве. У меня возникает желание крикнуть ему на прощание и напомнить о ярмарке, которая пройдет завтра утром, но потом я вспоминаю, что не хотела, чтобы он там был… не хотела, но сейчас хочу, но это не точно.

Я не хочу, чтобы он там был. Моя ненависть к нему жива и здорова.

По крайней мере, так должно быть.

Глава 15

Решение надеть на ярмарку короткие джинсовые шорты и пару красных ковбойских сапог – чисто стратегическое; я не хочу выделяться в опрятном деловом костюме, как будто я какая-то городская мошенница. Кислотно-зеленый гипс меня не украшает, но мама завила мои волосы, и внезапно я стала похожа на Джессику Симпсон начала двухтысячных. Когда я приезжаю на ярмарку и получаю несколько недвусмысленных взглядов от ковбоев FFA, то понимаю, что не прогадала с нарядом. Да, мальчики, эти сапожки определенно созданы для того, чтобы их носили.

Уверена, моя палатка будет хитом. Конечно, у меня до сих пор небольшое похмелье с прошлой ночи, и, конечно, организаторы ярмарки засунули меня в никем не занятое место: между палаткой с жареными «Твинки»[6] и пожилой женщиной, торгующей ослепительными ловцами снов, но я не позволю этому мне помешать. После того, как я скажу доктору Маккормику, что сотни, нет, тысячи людей выстроились в очередь, чтобы измерить давление, он осыплет меня комплиментами, а потом печально посмотрит на Лукаса. А что он сделал за последнее время?

Я принесла с собой реквизит: небольшой плакат с описанием того, как важно следить за здоровьем сердца, который сняла со стены в смотровом кабинете, и несколько фирменных ручек, которые нашла в нижней части шкафа. Они пыльные и в большинстве из них высохли чернила, но это лучше, чем ничего.

До меня доносится запах свежеиспеченных «Твинки» – и на секунду я сомневаюсь в своих силах. К ним уже выстроилась дюжина человек, а на мою палатку даже бегло никто не взглянул. Есть небольшой шанс, что я все-таки переоценила участие нашей клиники в ярмарке. А от моего плаката «Здоровье сердца» оторвался уголок и теперь завивается на ветру.

Я поворачиваюсь, чтобы поправить плакат, и вижу его – Лукаса Тэтчера.

Какого черта он так рано здесь делает?

В записке, которую я ему оставила, было написано: «Палатка № 1933, шесть вечера».

Но палатки под номером 1933 не существует, а ярмарка в пять вечера уже закончится.

– Доброе утро, – говорит он, довольный тем, что не попался в мою ловушку.

– Лукас, – киваю я, оценивая его. – Рада, что ты смог прийти.

На его черной бейсбольной кепке и соответствующей ей футболке напечатаны логотипы семейной клиники доктора Маккормика. Он похож на голливудского актера, которому заплатили, чтобы он был нашим представителем. На его плечах висят две тяжелые сумки. Он роняет их на стол, и мои ручки разлетаются в стороны.

– Полегче, господи. Там что, трупы?

– Нет, но эта палатка действительно похожа на морг.

Он смотрит на дюжину разбросанных ручек, как на мусор. Затем расстегивает первую сумку и начинает выгружать настоящие сокровища: хорошие и стоящие вещи. Очаровательные кружки, на которых написано красивым дизайнерским шрифтом: «Сохраним Гамильтон здоровым», много бейсболок и футболок.

– Несколько местных компаний согласились спонсировать лотерейные призы, – говорит он, вытаскивая лотерейные билеты. – Чтобы поучаствовать, посетителям просто необходимо измерить кровяное давление, рост или вес. Организаторы должны объявить об этом по громкой связи.

Это блестящая идея, но я ему этого не говорю.

– Да, но ты загромождаешь палатку всем этим барахлом, так что не мог бы ты просто…

– Ох, эти кружки такие милые! – вмешивается пожилая леди с ловцами снов.

Я хочу сказать ей, чтобы она присматривала за своим столиком, но Лукас опережает меня. Он берет одну из кружек и передает ей.

– Благодарю. Если у вас будет время, мы бесплатно измерим ваше давление.

Она улыбается ему с обожанием в глазах и прижимает кружку к груди, как будто будет лелеять ее вечно. Меня сейчас стошнит.

Через несколько минут Лукас занимает весь стол. Теперь он выглядит ярким и привлекательным. У нас было уже четыре человека, которые остановились, чтобы принять участие в лотерее, а ярмарка официально еще даже не началась.

– Я и тебе принес футболку, – говорит Лукас, протягивая мне ее.

Похоже, это мой точный размер.

Я выдергиваю ее из рук и после того, как переодеваюсь, мы превращаемся в двух одинаковых улыбающихся докторов. Мы скоро станем самой популярной палаткой на ярмарке, но по причинам, которых ни один из нас не мог себе представить.

– Лукас Тэтчер и Дэйзи Белл?! – один из наших одноклассников останавливается и смотрит на нас. – Это правда? Вы действительно работаете вместе? Эй, Барб! Ты не поверишь в это.

Барб не верит, но, когда видит нас, говорит об этом Аманде, которая сообщает Сэму, а тот – Райану. Вскоре это распространяется на всю ярмарку в честь дня основания Гамильтона. Хотя я и предполагала, что лотерея Лукаса привлечет много людей в нашу палатку, но в конечном итоге люди выстраиваются в очередь, чтобы потаращиться на величайшее шоу всех времен: Дэйзи Белл и Лукас Тэтчер вместе делят одну палатку и при этом не устраивают кулачные бои. Для многих это невообразимо.

– Так, ты и Дэйзи, хм-м? – спрашивает Бен, еще один одноклассник, пока Лукас размещает манжету для измерения артериального давления на его руке.

– Что? – спрашивает Лукас.

– Вы действительно вместе? Вы не смогли бы даже осилить школьную алгебру, если бы мистер Лоппер не рассадил вас по разным углам класса.

– Мы работаем вместе, – поправляет Лукас. – И мне хотелось бы думать, что с тех пор мы оба повзрослели.

Я встречаю взгляд Бена через плечо Лукаса и качаю головой.

– Это не так, – произношу я.

К обеду у нас заканчиваются все лотерейные билеты, а моя рука болит от надувания манжеты для измерения давления. К счастью, несколько минут назад начали жарить барбекю, и это наконец-то отвлекает внимание от нашей палатки.

Я сажусь и сдергиваю стетоскоп с шеи.

Лукас садится рядом со мной.

Я чувствую запах копченой грудинки, и во рту скапливаются слюни.

– Ты голодна? – спрашивает он.

Это первый нормальный разговор, который он заводит со мной, и я очень боюсь смотреть на него.

Мои навязчивые мысли так и не уменьшились, а стали только