Пустой бокал из-под шампанского - Елизавета Горская
— Ну вот, — шепчу я, с трудом сдерживая слезы, — я же говорила, что все кончено. Он никогда меня не простит…
— Надеюсь, ты пыталась ему все объяснить?
— Конечно, пыталась. Но он не захотел меня слушать. И видеть меня больше не хочет, — уже не скрываю слез я.
— Ну ладно тебе, — хлопает меня по плечу Джулия. — Рано еще слезы лить. Нам нужно срочно найти выход из сложившейся ситуации. Ведь он тебя любит.
— Правда? — с надеждой заглядываю ей в глаза.
— Конечно, правда, дурочка, — смеется Джулия. — Давно я не видела брата таким рассеянным, даже во времена их женитьбы с Сарой. А это первый признак его влюбленности. Ладно, — машет она рукой, — придумаем что-нибудь…
Весь последующий день я провожу в кровати — в обнимку с подушкой и упаковкой бумажных платков. Беру макбук и пытаюсь что-нибудь написать, но в голове пустота. Тогда я пробую поработать над статьей для одного из сотрудничающих со мной журналов — и вновь терплю поражение. Хоть бы строчку из себя выдавить. Не-а…
Зарываюсь головой под подушку и хочу умереть. Ожидание и бездействие — вот что убивает получше мышьяка.
Через слой подушки слышу трель мобильного и тут же выскакиваю из своего укрытия, хватаю телефон вмиг повлажневшими ладонями.
— Алло!
— Привет, повариха! — раздается в трубке жизнерадостный голос Макса, от которого становится совсем уж тошно. Вот зачем он появился? Если бы не этот его дурацкий засос, было бы все иначе.
— Привет, — отвечаю поникшим голосом, вновь возвращаясь в кровать.
— Что с голосом? Умер что ли кто?
— Говори, что хотел. Я работаю.
— С таким-то настроем? — ухмыляется Макс. — Э нет, детка. Так не пойдет. Поднимай-ка свою хорошенькую попку и дуй сюда. У нас тут крутое зависалово!
— Угомонись, Макс. Никуда я не пойду.
— Хочешь, чтобы я за тобой приехал? Но учти, я быстро тебя в чувства приведу…
— Мне не до веселий, Макс. Я жду очень важный звонок…
— От этого своего Ричарда что ли? Никуда он не денется. А текила имеет свойство заканчиваться. Так мне ехать за тобой?
Вздыхаю, закрываю глаза, из которых вновь начинают литься слезы, и понимаю, что свихнусь, если буду лежать тут одна, вперившись остекленевшим взглядом в потолок, в ожидании чуда, которое может и не произойти.
— Окей, — выдыхаю я в трубку. — Говори адрес, я еду.
» ГЛАВА 6
ГЛАВА 6
В пабе The George на Fleet street довольно многолюдно. Прохожу к барной стойке и заказываю жареную грудинку за 19 фунтов и бокал пива. Ищу глазами Макса и нахожу его в обнимку с какой-то рыжеволосой барышней лет этак восемнадцать. Машу ему рукой, подзывая к себе.
— Повариха! — целует он меня бесцеремонно в щеку. — Ты все-таки пришла!
— Ты же звал — вот я и пришла. К тому же, за тобой нужен глаз и глаз. Я вижу, ты теперь со школьницами встречаешься?
— А! Ты о Бетани? Она — возможность уйти от реальности, забыться… понимаешь?
— Текила уже не помогает? — сделав глоток пива, с сарказмом интересуюсь я.
— Нет, — хмурится Макс, — не помогает.
— Сочувствую. Но думаю, тебе лучше проводить девушку домой. Ее могут хватиться родители.
Макс сегодня на удивление покладистый.
— Я поймаю ей такси, — шепчет он мне на ухо. — Подождешь?
— Куда я денусь!
Он подходит к столику, за которым все это время копалась в своем телефоне его новая пассия, наклоняется и что-то шепчет ей на ухо, затем помогает ей подняться и ведет девушку к выходу, на этот раз поддерживая с ней дистанцию. Бетани явно недовольна подобной переменой в его поведении. Когда они проходят мимо барной стойки, она одаривает меня полным ненависти взглядом.
Макс выходит из паба, и тут я замечаю на стойке оставленный им бумажник. Кручу его в руке, с интересом изучая выгравированную на грубой коже надпись. Она нечеткая и местами потерта, но по смыслу можно догадаться, что там написано: «от Лиззи, с любовью».
Любопытство берет верх, я осторожно открываю портмоне. В один из отделов вставлена фотография Элизабет, супруги Джорджа. Она широко улыбается в камеру и машет рукой, ямочки играют у нее на щеках. В соседнем же отделе нахожу снимок смеющейся Поппи.
Вот Макс растяпа!
Когда он пару минут спустя опускается рядом со мной на стул, я смеюсь и машу перед ним бумажником.
— Макс, ну ты и жук! Спёр у Джорджа его портмоне. Тебе нужно срочно ему позвонить. Он же, наверное, ищет его!
— Я его не спёр, — устало потирает Макс глаза.
— Ну конечно, не спёр, — смеюсь я. — Я пошутила. Вы их, наверное, перепутали, когда Джордж с Элизабет были в гостях у твоих родителей.
— Нет, Вита, — смотрит он на меня полными боли глазами, — это мой бумажник.
Я замираю с портмоне в руках, а затем, видя, что он не врет и не ерничает, роняю его на мраморную столешницу и обхватываю голову руками.
Какое-то время я сижу, машинально изучая линии на стойке, пытаясь сложить в уме недостающие пазлы.
— Это с Элизабет… ты перепутал меня тогда на кухне? — сглотнув вязкую слюну, тихо спрашиваю я.
— У вас похожие фигуры… и цвет волос… К тому же я совсем забыл о гостье из России. Мои мысли были только о Лиз…
— Прекрати, Макс! — выхожу я из себя, повернув к нему гневное раскрасневшееся лицо. — Не желаю слышать о твоих чувствах к жене твоего брата! Ты хоть понимаешь, как это аморально?
— Понимаю, Вита, — сквозь зубы отвечает он. — Я все понимаю. Но я люблю ее. Она — смысл моей жизни. Если бы не Лиз, я бы уже давно сдох где-нибудь в подворотне. Она и Поппи… они спасли меня…
— Поппи? — я не верю своим ушам. — Она что… твоя дочь?
— Мы не уверены на сто процентов, но…
— О Боже! — закрываю от потрясения глаза. — Это немыслимо! И ты так просто можешь говорить об этом?
— А что мне остается, Вита? Лиз никогда не уйдет от брата. Я не позволю ей этого. Джордж… он мне больше, чем брат. Он — мой друг. Я
