Дикая Уайлдер - Кристина Лорен
Лили рассмеялась еще громче:
– Возможно, это не совсем та эксклюзивная информация, на которую ты рассчитывал. Тут повсюду миллион крошечных пещер.
– Скажи честно, – попросил он, – там будут дешевые бусы и фальшивые драгоценности внутри пластикового сундука, верно?
Их взгляды встретились:
– Там могут быть йо-йо и фирменные шарики для снятия стресса.
Наконец, она разорвала зрительный контакт, почувствовав, что ей жарко, и сняла верхнюю одежду, не обращая внимания на то, как его взгляд остановился на ее голых руках.
– Хорошо, – сказал он, – ну, я обещаю играть до конца и держать Терри в узде, насколько это возможно.
– Откуда он такой?
– Мы вместе учились в универе, но он, скорее, знакомый, с которым я вижусь на свадьбах и тому подобное. Обычно его не приглашают в такие поездки, по понятным причинам. Если он будет создавать проблемы, я разберусь.
Она кивнула, откинувшись назад и положив ноги на большой камень у костра.
– Последний вопрос, – произнес он густым и теплым голосом. – Если мы все еще проясняем ситуацию…
Лили хмыкнула. Огонь был теплым и мягким, и каким-то образом он соответствовал энергии между ними. Все оттаивало и успокаивалось. Не взрывалось и не выбрасывало в небо раскаленные искры.
– Продолжай.
– Что случилось с Дюком? – спросил он. – Вы помирились? Где он?
Криво усмехнувшись, Лили прижала ладонь ко лбу. Сколько же ящиков Пандоры они сегодня откроют?
Но первые слова ее ответа были заглушены резким криком Николь:
– Какого черта ты делаешь?
Не успела Лили опомниться, как уже встала и побежала к палаткам, пока Терри кричал в ответ:
– Встал отлить, принцесса!
Лили с облегчением приостановилась, прежде чем обогнуть небольшую группу камней и добраться до круга палаток. В тени стоял Терри между их с Ник палатками, брюки он спустил на бедра, а его…
– О боже! – она быстро отвела взгляд.
– Этот дурак мочился на бок моей палатки, – кипела Ник, указывая на Терри, стоявшего с членом в руке. – Ты что, совсем спятил? Натяни штаны!
– Уже поздно, – ехидно напомнил ей Терри. – Ты же говорила нам нельзя бродить в темноте, разве нет?
– Да, но ты можешь отойти, блин, на десять шагов, чтобы пописать!
Решив, что это не тот кризис, который требует присутствия их обеих, Лили отошла в сторону, глубоко вдыхая. Она чувствовала себя потрясенной. С одной стороны от нее был Терри, который вел себя как Терри, а с другой она чувствовала на себе последствия от поразительного разговора с Лео.
Досчитав до трех, она подождала, пока адреналин растворится у нее в крови. Но он рассеивался медленно, и даже после нескольких глубоких вдохов пальцы у нее дрожали, и она все еще чувствовала себя неустойчиво. Лили начинала осознавать реальность. Она думала, что Лео уехал, чтобы помочь матери оправиться от перелома ноги, может быть, от сотрясения мозга. В мире Лили люди постоянно получали травмы, но в ее юности никто из ее знакомых никогда не умирал от несчастного случая. Ей и в голову не приходило, что когда Лео вернулся домой, все могло быть гораздо страшнее, чем они думали. Она так долго считала себя пострадавшей стороной, но теперь с тошнотой осознала, что они оба были жертвами очень фиговых обстоятельств.
Лео стоял неподалеку, молчаливый и неподвижный. Она могла бы развернуться, опуститься на свое место у костра и ответить на очень важный вопрос, который он только что задал: «Что случилось с Дюком?» Но понимала, что это не будет иметь никакого значения. Правда заключалась в том, что когда трагедия уже случилась, ничто на этой земле не могло все уладить. Лео был ее искрой, он привнес в ее жизнь проблеск любви, смеха и безопасности, но его уход лишь подтвердил то, что она и так знала: все хорошее когда-нибудь заканчивается.
Воздух вдали от костра был прохладным и сухим, и когда Лили посмотрела на Лео через плечо, то увидела в его глазах, что он тоже это понял: момент упущен.
Он улыбнулся, отпуская ее:
– Спи сладко, Лили.
Глава 10
Даже каждодневные жесткие занятия по системе Табата в клубе «Эквинокс» на Верхнем Ист-Сайде не могли подготовить Лео к боли, которую он испытывал каждое утро этого путешествия. К четвертому дню стало немного легче, но первый шаг из палатки с утра оставался мучительным. Первые двадцать минут каждый день он едва мог идти, и дело было не только в болях в заднице, ногах и спине; даже сделать глубокий вдох было больно. Наклон, чтобы выплюнуть зубную пасту, вызывал острый спазм в боку. Он не знал, что стало причиной этого: холод, сухой воздух, часы, проведенные на лошади, или ночи, проведенные на земле, но проснувшись, он чувствовал, что постарел на десяток лет.
Прошло два дня с тех пор, как они с Лили разговаривали у костра, и она изо всех сил старалась избегать его. Конечно, она спрашивала, не хочет ли он еще картофельного салата за обедом, и просила его не позволять Асу пастись на тропе, когда они ехали верхом, но с тех пор ни о чем важном они не говорили и ни разу не возвращались к теме того, помирились ли они с отцом. Словно он разгадал шифр только наполовину.
Возле небольшого скопления камней Николь соорудила импровизированный рукомойник: кувшин со свежей водой, мыло для рук, пара чистых полотенец. Лео стоял там и смотрел на медленно светлеющее небо, на скалы вдали. За последние несколько дней они прошли мимо нескольких признаков цивилизации – это был случайный мусор, сломанная велосипедная шина, маркер, консервная банка, – но было несложно понять, насколько здесь безлюдно даже на расстоянии нескольких миль от населенных пунктов. Это была пустынная, но захватывающая дух местность, где ровные песчаные участки чередовались с крутыми обрывами и башнями из камней. В тех местах, где земля была размыта и собиралась вода, росли густые и пышные заросли серовато-зеленого кустарника. Ветвистые деревья демонстрировали волю к жизни, находя себе место везде, где только можно. Солнечный свет падал на скалы, облака были удивительных оттенков от цвета апельсинов и ржавчины до цвета малины и вина. Через пару часов небо станет прозрачно голубым. Но уже сейчас было очень светло, а воздух стал таким сухим, что у него чесались глаза.
Слушая тихое пофыркивание лошадей и чувствуя запах дыма от лагеря, Лео представлял себе ковбоев, идущих через этот проход, пыль и какофонию звуков от стад скота и лошадей.
