Взлетай и падай - Сара Штанкевиц

– Дело не в тебе. Поначалу всегда сложно, когда появляются новенькие. Они еще не знают, как с тобой обращаться.

Я пожала плечами, потому что тоже не знала, как мне с ними обращаться. Не глядя мальчику в глаза, я рассматривала старый паркет и свои колготки в горошек.

– Сегодня день печенья. Такое нельзя пропускать! Чарльз и Хизер делают лучшее тесто на свете, честное слово.

– Мне страшно, – призналась я и заметила, что у меня дрожит нижняя губа.

Мальчик приобнял меня, и я тут же почувствовала себя уверенней.

– Не бойся! Я тебя в обиду не дам. Если кто-то будет лезть, то ему придется иметь дело со мной. – Мальчик легонько толкнул меня в плечо, и я засмеялась.

– А еще мне нужна твоя помощь! Вечно не могу выбрать формочку для печенья. Как тебя зовут?

– Скайлер, – робко ответила я и почувствовала, что он еще ближе подошел ко мне.

– Ладно, Скай-Скай. Пойдем вниз, покажем остальным, кто печет лучшие печеньки!

Скай-Скай.

У меня появилась первая кличка!

– Пойду, только если мы испечем единорогов! – взволнованно пропищала я.

Он кивнул.

– Конечно. Единороги крутые.

Мы вышли из комнаты и спустились в большую кухню, где каждый вечер собирались на ужин. Пока я шагала по ступенькам лестницы, мальчик не убирал руку с моего плеча. Не убрал, и когда мы вместе вошли в кухню и все взгляды устремились на нас. Дети таращились, словно мы инопланетяне, а Чарльз и Хизер улыбались. Хизер приложила руки к сердцу и что-то прошептала. Кажется, это было «спасибо». Она обращалась к мальчику, который все еще держал меня за плечо.

– Да, кстати. Меня зовут Картер, – представился он, широко улыбаясь.

Картер. Мой первый друг в этом доме. Первый друг в моей жизни. Как здорово иметь друга!

– Дайте пройти, – приказал он темноволосым девочкам-близняшкам.

Когда они отошли в сторону, Картер потянул меня к столу и взял формочки для печенья, которые лежали на большой тарелке в центре стола.

– Видишь? Единороги!

Он с сияющей улыбкой протянул мне серебряную формочку, и я стала нарезать раскатанное тесто. Я постоянно чувствовала на себе взгляды других детей, и мне очень хотелось выбежать, спрятаться в комнате и не выходить, пока мамуля «кое-что» не уладит и не заберет меня отсюда. Но теперь я была не одна. Рядом появился Картер, и я знала, что он обо мне позаботится. Я невольно заулыбалась, и мы наделали целый стол единорогов.

* * *

– Так, ребята. Противни в духовке, теперь нужно подождать. Кто знает, сколько времени выпекается печенье? – спросила Хизер, воодушевленно хлопнув в ладоши.

– Пятнадцать минут! – хором воскликнули близняшки Мэри и Моника.

– Точно! А кто знает, что мы будем делать, пока ждем? – вступил в разговор Чарльз.

Голос у него был хриплый и напоминал папин, хотя я не слышала его уже очень давно. У папы был хриплый голос, потому что он много курил. Мамуля постоянно на него ворчала. Неужели он ушел из-за этого? По запаху дыма я не скучала.

– Танцевать! – радостно закричали дети.

Я вопросительно взглянула на Картера, который только что помыл руки и вытер их о джинсы. Я испугалась, но он просто подмигнул. Зачем нам танцевать? Картер встал рядом со мной, и я вцепилась ему в руку.

– Танцевать? – прошептала я, и мне вновь захотелось убежать.

Меня пугала даже мысль о том, что придется танцевать перед всеми.

– Да. Мы всегда танцуем, пока ждем еду из духовки. Пойдем!

Вслед за Картером и другими ребятами я пошла в просторную светлую гостиную. Чарльз взял с журнального столика пульт и нажал на кнопку. Заиграла музыка. Но звучала она не весело, а как-то печально.

– Ребята, давайте, как обычно, просто танцевать, ни о чем не думая. Если вам грустно, танцуйте под грусть, если весело – смейтесь. Вытанцуйте все, что накопилось! – Хизер начала двигаться под музыку.

Она дико кружилась, вскидывала руки в воздух и качалась в ритм. Дети закружились, начали подпрыгивать и хлопать в ладоши. Картер тоже. Он скакал и мотал головой с закрытыми глазами. Чарльз наблюдал за танцующей женой, а я словно приросла к полу, желая раствориться в воздухе.

Я не могла танцевать. Поэтому какое-то время просто стояла, пока кто-то не схватил меня за руку и не потянул за собой.

Картер закружил меня в танце, и постепенно это даже начало мне нравиться. Музыка все еще была грустной, как и я. Но чем дольше мы с Картером танцевали, тем легче становилось на душе. Картер выглядел как маленькая рок-звезда, копна светлых волос спадала на лицо, закрывая глаза-океаны.

По щекам потекли слезы: я снова вспомнила о мамуле. О том, как мы раньше пекли вместе печенье, пока однажды на пороге дома не появилась незнакомая женщина, которая замучила мамулю странными вопросами. Наша соседка миссис Уоллес в последнее время беспокоилась обо мне – может, я оказалась в этом доме именно поэтому? Меня сюда отправила миссис Уоллес?

Когда музыка смолкла и духовка пиканьем объявила, что печенье готово, ребята ринулись в кухню. Все, кроме нас с Картером. Мы продолжали кружиться, хотя песня уже закончилась. Дом пах выпечкой. Рождеством. Семьей. Станет ли этот дом моей новой семьей?

Тогда я не понимала, зачем танцевать, когда грустно. Теперь понимаю. Мы двигались под мелодию наших страхов и вытанцовывали все тревоги. По крайней мере, на время.

Часть 1

1 Скайлер

Пятнадцать лет спустя

Если бы существовал конкурс на самый ужасный и одновременно самый прекрасный День святого Валентина в истории человечества, то я однозначно заняла бы первое место. Вне всяких сомнений. Вечер начался с предвкушения, ведь мне предстояло первое свидание с Оуэном. Мы нашли друг друга месяц назад в приложении для знакомств, и у нас сразу возникла симпатия. Поэтому я очень радовалась, что первая встреча состоится именно в День святого Валентина. Я как следует нарядилась: купила новое платье и укротила кудрявую гриву, собрав светлые волосы в элегантный пучок.

Теперь же этот пучок превратился в птичье гнездо, а от макияжа почти ничего не осталось, прямо как от меня, потому что Оуэн – вот гад! – просто-напросто меня кинул. Первые полчаса я думала, что он задерживается, потому что на улицах Бомонта сам черт ногу сломит, а сотни голубков спешили на свидания. Но он не приходил. Тридцать минут превратились в два бесконечных часа, а я все сидела у окна и постепенно приходила в ярость.

И именно в тот день, который и так дался мне тяжело! Через несколько часов важнейший человек в моей жизни должен был улететь.

Из страны на полгода улетал он.

Шесть.

Чертовых.

Месяцев!

Поняв, что Оуэн меня кинул, я написала сообщение Картеру и предложила увидеться. Он ответил, что ждет. Так что я прыгнула на свой старый велосипед и направилась прямиком в квартиру Картера.

Он жил всего в паре улиц от моего дома, поэтому я не стала тратить время на переодевание и осталась в изумрудном коктейльном платье. Наверное, я выглядела до смешного нелепо в элегантном атласном платье верхом на ржавом железном коне, который грозил развалиться от каждого нажатия на педаль.

Теперь – пять часов спустя – я чувствовала голой спиной тепло его груди, и мне очень хотелось стереть из памяти последние часы. Не потому, что было плохо. Совсем наоборот. Это были лучшие часы моей жизни, но это было неправильно. Они могли все разрушить. Они могли лишить меня главного человека в жизни – и не просто на полгода, а насовсем. Я перекатилась на край кровати, начала в темноте нащупывать на полу платье и тихо выругалась, когда мне это не удалось.

– Черт!.. – бормочу я, вместо платья схватив с пола черную футболку Картера, которую я сорвала с него в порыве страсти.

От воспоминания о том, как он смотрел на меня, мое сердце трепещет. День святого Валентина начался ужасно, но закончился чудесно – в его объятиях. В объятиях человека, которому я готова доверить свою жизнь. Не раздумывая. Слепо. В последние годы мы