Все дороги ведут к тебе - Мариана Запата
Тем более что его отец не отвечал на звонки и не мог взять решение на себя.
Я встала, а затем наклонилась и обняла Эймоса за плечи.
– Ладно, давай-ка я отвезу тебя в больницу. Мне за тебя страшно. Ждать рискованно!
– Нет, не надо… О черт!
– Нет уж, давай поедем. Нельзя допустить разрыва аппендикса, понимаешь?
Пусть лучше папаша укажет мне на дверь из-за того, что я общалась с пацаном, чем он умрет или произойдет что-то в этом роде.
О боже! А вдруг он умрет?
Так, нужно повешеливаться.
– У тебя есть бумажник? Удостоверение личности? Страховой полис?
– Я в порядке. Это пройд… О черт! Черт, черт!
Он застонал так громко и протяжно, что все его тело напряглось, а у меня душа ушла в пятки.
– Я знаю, ты в порядке. Но все же поедем, а? Если я стану силком запихивать тебя в машину, твой папа, чего доброго, решит, что я пытаюсь тебя похитить. Он не отвечает, а значит, мы не можем спросить у него, что делать. По пути я попробую дозвониться до твоего дяди, хорошо? Ты ведь сказал позвонить ему, да? – Я коснулась его плеча. – Эймос, ты только не умирай. Если такое случится, я не прощу себе до конца своих дней. Ты еще такой юный! Перед тобой вся жизнь. Я уже не такая юная, но лет сорок у меня в запасе есть. Твой папа меня просто убьет…
Он наклонил голову, посмотрел на меня большими испуганными глазами и прошептал:
– Я умру?
– Не знаю! И боюсь этого! Поедем в больницу, чтобы этого не случилось, а?
Я говорила истеричным голосом и, вероятно, напугала его до чертиков, но и он меня напугал. А я была не настолько взрослой, как утверждало мое свидетельство о рождении.
Эймос долго не шевелился. Я уже подумала, что он и дальше будет упрямиться, и мне придется звонить по 911. Но пока я переводила дух, он, должно быть, принял решение, потому что попытался осторожно встать на ноги.
Слава богу. Слава богу. Слава богу!
У него на лице были следы от слез.
Он застонал.
Взвыл.
Заскрежетал зубами.
Две слезинки выкатились из глаз и потекли по потным щекам. В нем уже угадывались острые черты отца, но его лицо было тоньше, свежее, без суровой зрелости. Однажды он обретет ее. Нельзя допустить, чтобы его аппендикс разорвался прямо тут. Только не это!
Пацан сильно наваливался на меня и стонал, изо всех сил стараясь сдерживаться.
Пятнадцать метров до моей машины показались пятнадцатью километрами. Эх, нужно было подогнать ее к дому! Я усадила его на пассажирское сиденье и пристегнула ремень. Потом, обежав машину сзади, села за руль, включила зажигание и помедлила.
– Эймос, одолжи телефон, а? Попробую еще раз набрать твоему отцу. Или дяде. Или маме. Хоть кому-нибудь!
Он практически швырнул мне свой смартфон.
Окей.
И прошептал несколько цифр – очевидно, код доступа.
Эймос прислонился головой к оконному стеклу. Его лицо приобрело бронзово-зеленый оттенок. Казалось, его вот-вот вырвет.
Твою ж мать!
Я включила кондиционер, вытащила из-под сиденья старый продуктовый пакет и положила ему на колени.
– На случай, если будет тошнить. Но, если что, я все равно подумываю продать машину.
Он ничего не сказал, только по щеке скатилась еще одна слеза, и мне вдруг тоже захотелось зареветь.
Но времени на эту лабуду не было.
Я разблокировала телефон и сразу открыла список контактов. Разумеется, последний звонок, сделанный около десяти минут назад, был отцу. Сигнала все так же едва хватало, и я попробовала еще раз. Ответа не было. Мне, как обычно, «везло».
Когда прозвучало стандартное «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», я бросила взгляд на парнишку и подождала сигнала.
Судя по всему, ничего другого не оставалось.
– Здравствуйте, мистер Роудс! Это Аврора. Я везу Эймоса в больницу. Не знаю, в какую именно. Их в Пагосе несколько? По-моему, у него аппендицит: сильно болит живот. Он сидел на ступеньках. Как только узнаю, куда его положат, позвоню. Его телефон у меня. До свидания.
Возможно, мне еще аукнется за столь скудную информацию, но тратить время на объяснения по телефону не хотелось. Нужно было найти больницу и добраться до нее. Безотлагательно.
Двигаясь задним ходом, я выехала на дорогу, где, как уже выяснила, был прием, открыла навигатор и нашла ближайшее медучреждение. В городе их было два: пункт неотложной помощи и больница. Я и вбила данные в приложение. Другой рукой снова схватила телефон, бросила взгляд на парнишку, который, подрагивая всем телом, сжимал и разжимал кулак, и спросила:
– Как зовут твоего дядю?
– Джонни.
Он даже не посмотрел на меня.
Я поморщилась и, заметив на его виске капли пота, повернула ручку кондиционера на максимальный холод. Было не жарко, просто он чувствовал себя очень плохо. Вот дерьмо!
Я вжала педаль газа в пол и рванула с места.
Судя по всему, лучше ему не становилось. Он сидел, уронив голову на оконное стекло, и попеременно стонал, выл и скрежетал зубами.
– Гоню как могу, – сказала я, когда мы спускались с холма к шоссе.
На наше счастье, больница находилась в ближайшем к дому районе города.
Мне показалось, он признательно шевельнул пальцем.
У знака «стоп» я пролистала контакты и, найдя «дядю Джонни», нажала набор и кнопку громкой связи. Телефон я держала в левой руке, а рулила правой.
– А, Эйм, привет! – послышалось из динамика.
– Здравствуйте. Это Джонни? – отозвалась я.
Последовала долгая пауза, а затем:
– Да. А вы кто?
Меня вряд ли можно было принять за девочку-подростка.
– Я Аврора, живу по соседству с мистером Роудсом и Эймосом.
Тишина.
– Эймосу сильно нездоровится, а его отец не отвечает, поэтому я везу его в больницу…
– Что?
– У него болит живот. Я думаю, это аппендицит, но не знаю, когда у него день рождения и есть ли страховой полис…
В трубке послышались ругательства.
– Ладно, ладно. Я встречу вас в больнице. Я не так далеко. Буду там, как только смогу.
– Хорошо, спасибо!
Он нажал отбой.
Я снова посмотрела на Эймоса, который тихо и протяжно стонал, и, чертыхнувшись, поехала еще быстрее. Что делать? Как быть? Нужно было чем-то его отвлечь. Стоны становились все мучительнее.
– Эймос, какую гитару ты хочешь купить?
Это первое, что пришло мне в голову, и я надеялась, что тема его зацепит.
– Что? – проскулил он.
Я повторила вопрос.
– Электрогитару, – едва слышно прошелестел он.
В иной ситуации я бы закатила глаза и вздохнула. Он хотел электрогитару! Далеко не в первый раз меня принимали за человека, который ничего не смыслит в музыке и инструментах. Но все равно это было досадно.
– А какую именно? С веерными ладами? Безголовую? С веерными ладами и безголовую? Двухгрифовую?
Если он и был удивлен, что я спрашиваю его о чем-то столь неуместном, как гитара, в то время как он пытается не блевать от боли, то не показал это и сдавленным голосом ответил:
– Безголовую.
Что ж, хорошо. Будем плясать отсюда!
